Понятие молодежного экстремизма

Страница 10

Как правило, указанные лица не совершают насильственные преступления, и их преступные деяния не получают отражения в уголовной статистике как проявление «бытового» национализма (шовинизма, антисемитизма). Ввиду сложности установления мотива «экстремистская составляющая», если так можно выразиться, данных деяний остается за пределами внимания правоохранительных органов и суда.

Однако именно приверженцы националистических идей и некоторых других радикальных учений («отнять и поделить») составляют массовый резерв объединений экстремистской ориентации. Так, по сообщению начальника УБОП при УВД Брянской области, в начале сентября 2006 года в г. Брянске выявлен факт распространения членами Брянского регионального отделения «Движение против нелегальной иммиграции» (ДПНИ) листовок экстремистского содержания, направленных на разжигание межнациональной вражды и ненависти к лицам кавказских национальностей. Прокуратурой по данному факту возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.282 УК РФ[38].

В рамках расследования указанного уголовного дела на территории Брянской и Орловской областей проведено 16 обысков по месту жительства активистов ДПНИ, а также в офисах фирм, используемых для хранения и изготовления печатной продукции . В ходе их проведения было обнаружено и изъято более 3000 листовок ДПНИ, 40 листовок РНЕ, 30 брошюр «Идея выживания», 120 газет «Дозор» №2 (7) за апрель 2006 г., газеты «Народный собор», «Знание – Власть!»; нацистская символика в виде шевронов и нарукавных повязок, антисемитский плакат, книги и другая продукция экстремистского содержания. Данное дело представляет интерес в силу следующих причин.

Во-первых, дела, в которых экстремисты не успели спровоцировать беспорядки, применение насилия и т.п. события, в практике наших правоохранительных органов достаточно редки.

Во-вторых, обращает на себя внимание специфический способ анонсирования агитации за нарушение прав мигрантов. Кто станет поддерживать нелегальные (незаконные) действия, в том числе миграцию, выступать против возмущенных граждан, требующих уважать закон.

В-третьих, характерно, что в ходе агитации требования уважать единый для всех закон подменяются ксенофобскими заявлениями, нацистскими лозунгами и, наконец, антисемитизмом.

Не случайно, подобные лозунги получают все большую поддержку граждан. Так, данные опроса, проводившегося в г. Москве в 2003 г., свидетельствуют, что 45% респондентов испытывают ту или иную национальную неприязнь, тогда как в аналогичном исследовании 1996 г. таких было менее 20%. Причем 66% ответивших жителей г. Москвы в 2003 году интоллерантны к «лицам кавказских национальностей» (чеченцам, грузинам и др.). Аналогичные результаты получены в Приволжском федеральном округе (64% и 73% опрошенных соответственно в Нижнем Новгороде и Екатеринбурге негативно относятся к тем же национальным группам), в Санкт-Петербурге[39].

По данным опросов ВЦИОМ, одобряют уже свыше 16% опрошенных россиян, а ещё 14% готовы вторить лозунгу «Россия – для русских!». Более того, погромы на московских рынках с удовлетворением восприняли 11% опрошенных, назвавших погромы «единственным способом борьбы с засильем кавказцев в российских городах». В то же время 42,9% жителей Москвы воспринимают угрозу для себя стать жертвами межэтнических конфликтов как серьёзную, а 63,8% опасаются стать жертвой преступности приезжих.[40]

Нельзя сказать, что вторая группа делинквентов является повзрослевшими и остепенившимися малолетними погромщиками. Скорее, речь идет о посредственных исполнителях организованных экстремистских акций, руководствующихся самыми разными мотивами.

В этом и заключается, по мнению автора, проблема установления мотива вражды и ненависти как основания для выделения преступлений экстремистской направленности. Если разные посредственные исполнители руководствуются разными мотивами: одному надоели высокие цены на рынке, поддерживаемые перекупщиками и администрацией, другому – дали деньги за изготовление и развешивание плакатов, третьему – хочется помочь первому и второму, поучаствовать в «общем деле», то как квалифицировать их совместную деятельность по признаку мотива преступления.

При этом их действия объективно создают благоприятный общественный фон для вылазок неорганизованных (речь не идет об организованности на уровне микрогруппы) банд агрессивных недорослей. Последние даже получают возможность присвоить себе «раскрученный бренд» субкультурного движения националистов, форму, до которой предстоит дорасти. «Дорасти» – значит, под постоянным воздействием идеологии перейти из безликого субъекта аморфного движения в сознательного деятеля из ядра будущей организации.

Так в середине 90-х гг. в Санкт-Петербурге возникла неонацистская группировка «Шульц-88». На её счету был десяток доказанных в суде эпизодов с избиениями иностранцев. От «Шульц-88» отпочковалась более радикальная группа, которая назвала себя «Mad Growd» («Бешеная толпа»). На счету этой группировки было уже более двух десятков нападений на выходцев с Кавказа и китайцев, в ходе одной из них потерпевшего пытались сбросить с платформы под приближавшийся электропоезд. Но после процесса над членами группировки возникла новая структура «Банда без названия». Входившие в неё лица (а их было в разное время от 7 до 10) находились на нелегальном положении, не пользовались мобильниками и связывались условными сигналами. «Постоянно пичкая самих себя идеологией, они дошли до некоего психического состояния… самоотрешенности… Были как сжатые пружины… Похоже на постнаркотическую ремиссию…».[41]

По сообщениям ГУВД Санкт-Петербурга, члены этой банды сознались в совершении, помимо многочисленных избиений граждан иных национальностей: в ранее нераскрытом убийстве гр-на КНДР К. Хеника (июль 2003 г.); в убийстве цыганки Н. Явоновой, за совершение которого уже осуждены 7 человек (сентябрь 2003 г.); в ранее нераскрытом убийстве ученого-этнографа Н. Гиренко (январь 2004 г.); в убийстве вьетнамского студента В.А. Туана, за совершение которого уже привлечены к уголовной ответственности 14 человек из числа местных «трудных» подростков (октябрь 2004 г.); в убийстве антифашиста С. Бельды, за совершение которого также были привлечены к уголовной ответственности и арестованы 8 человек (октябрь 2004 г.); в убийстве сенегальца Л. Самбы, задерживался и был освобожден один человек (апрель 2006 г.).

В некоторых регионах России создание подобных организаций началось значительно раньше. И результаты работы данных «идейных» экстремистов были не менее впечатляющими.

В данном случае, как и при нападении на иностранцев, имеет место факт систематической идеологической обработки сознания граждан экстремистами, формирования потребности совершить тяжкое и особо тяжкое преступление (преступления) по «идейным» мотивам.

Наконец, наряду с «идейными» исполнителями, большую общественную опасность представляют организаторы и спонсоры экстремистских сообществ, а также политические деятели, готовые устанавливать контакты с экстремистами и обеспечивать им политическое прикрытие в обмен на создание желательного климата в обществе.

Данная группа лиц представлена лицами более старшего возраста с высоким уровнем образования и материального достатка и не менее высоким уровнем притязаний. Они сами редко принимают участие в массовых мероприятиях «ультрас», и тем более не разоряют кладбища и не избивают приезжих. Если кто-то из них и привлекается к уголовной ответственности, то, обычно, за совершение совершенно иных преступлений: должностных, финансовых, в сфере незаконного оборота оружия и боеприпасов, наркотических средств и т.п.

У данных лиц мотивы вражды и ненависти к определенным социальным группам, бредовые идеи изменения миропорядка, как правило, отходят на второй план. На первом стоят цели установления контроля над ресурсами и достижения конкурентных преимуществ в борьбе за передел сфер влияния, власти. Так, один из лидеров националистической организации, предприниматель В., в близком кругу появляется в футболке с характерной надписью: «Нас никому не сбить с пути, нам по … куда идти!»