ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ УЧЕНИЯ О ВИНЕ

Страница 5

В 1976 г. монографическое исследование данной проблемы в неразрывном единстве правового и психологического аспектов было проведено М.Г. Углехелидзе [47]. Психологическая сторона неосторожности, по мнению автора, сводится к импульсивной установке, которая не контролируется сознанием и волей, а поэтому поведение, направленное такой установкой, таит в себе реальную возможность причинения социально вредных последствий.

В 1977 г. вышла в свет монография П.С. Дагеля, в которой исследовались такие вопросы, как общественная опасность неосторожных преступлений, психологический механизм и причины их совершения, роль личности в совершении неосторожного преступления и возможности их предупреждения. Автор предложил включить в разновидности неосторожной формы вины преступное невежество, под которым понимал те случаи, когда субъект преступления, самонадеянно осуществляющий деятельность, требующую специальных познаний, навыков или личных качеств, причиняет общественно опасные последствия, которые он по своему невежеству не мог предвидеть или предотвратить [9].

В 1980 г. А.И. Рарог подверг детальному рассмотрению сущность, содержание, форму, объем и степень вины, разработал некоторые рекомендации по применению законодательных определений умысла и неосторожности для квалификации преступлений и попытался выяснить практическое значение вины как уголовно-правовой категории. Согласно его концепции «вина есть психическое отношение в форме умысла или неосторожности лица к совершаемому им общественно опасному деянию, обусловленное вредными искажениями ценностных ориентации данного лица и выражающее его антисоциальную, асоциальную либо недостаточно выраженную социальную установку по отношению к основным ценностям общества» [34].

Рассмотрение различных аспектов вины и ее компонентов позволило в середине 90-х годов Ю.А. Красикову прийти к следующим выводам: «1) вина относится к субъективной стороне преступления, при этом содержание вины исчерпывает содержание субъективной стороны преступления (эти понятия тождественны); 2) вина связывает преступника с совершаемым им деянием (действием или бездействием) и его последствием; 3) с психологической стороны вина — это интеллектуальное и волевое отношение лица к совершаемому им деянию и его последствиям; 4) вина — составная часть оснований уголовной ответственности, позволяет отграничить преступное и непреступное поведение» [17].

Монографическое исследование проблемы вины в уголовном праве, проведенное примерно в то же время Г.В. Назаренко, имело целью обоснование необходимости нормативного подхода к вине. На основе анализа работ философов, психологов, зарубежных и отечественных специалистов по уголовному праву автор приходит к выводу, что «содержание вины включает в себя все фактические обстоятельства дела, которые нашли свое отражение в психике субъекта преступления и характеризуют его противоправное поведение» [24]. Он призывает отказаться «от психологической концепции вины, ее интеллетуалистических формул в сочетании с оценочным понятием общественной опасности, заменив его нормативным понятием противоправности».

Резюмируя вышеизложенное, хотелось бы отметить следующее.

Проблемами виновного вменения в той или иной мере занимались практически все крупные отечественные ученые-правоведы. Благодаря их научному вкладу, многие спорные вопросы относительно субъективных оснований уголовной ответственности были достаточно успешно решены.

К сожалению, своего решения и четкой законодательной регламентации удостоились далеко не все аспекты проблемы вины. Более того, большинство решенных и, казалось бы, возведенных в ранг аксиом вопросов виновного вменения в свете построения правового демократического государства и стремительного изменения социально-экономической, политической и нравственной действительности требуют серьезного теоретического переосмысления и, соответственно, совершенствования их законодательной регламентации.

Все это диктует осознание необходимости дальнейшей научной разработки проблемы вины. Предполагаемое исследование должно представлять собой комплексное изучение проблемы вины в уголовном праве применительно к новому уголовному законодательству и современным реалиям России. На основе изучения сущности, содержания и форм проявления вины необходимо разработать ее объективно-субъективное понятие, определить степень ее влияния на уголовную ответственность и предложить законодателю и правоприменителям пути решения спорных вопросов виновного вменения.

ГЛАВА 2. Сущность и содержание вины

2.1 Вина и субъект преступления

Как известно, виновным может быть признано только лицо, обладающее определенной степенью развития сознания и воли, обладающее относительной свободой воли, т.е. способностью действовать «со знанием дела» и господствовать над самим собой и окружающими условиями. Только тогда лицо может правильно сознавать фактический характер и социальный смысл своих поступков, предвидеть их последствия, руководить своими действиями, осуществляя сознательный волевой контроль за своим поведением, руководствоваться в своих поступках нормами права и нравственности. Наконец, только в отношении лиц, обладающих этой способностью, возможны и целесообразны меры уголовной ответственности [10].

Согласно действующему уголовному законодательству (глава 4 УК РФ) лицом, подлежащим уголовной ответственности, т. е. субъектом преступления, может быть признано только вменяемое физическое лицо, достигшее к моменту совершения своего общественно опасного деяния установленного уголовным законом возраста.

Наряду с определением юридических признаков субъекта преступления, уголовное законодательство (ст.ст. 60-61,63,73-77,79-82,89-90,92-93,96 УК РФ) обязывает правоприменителей во всех случаях изучать личность преступника. «Личность преступника — более широкое и емкое понятие, чем субъект преступления. Это сложный комплекс характеризующих его признаков, свойств, связей, отношений, его нравственный мир, взятые в развитии, во взаимодействии с социальными и индивидуальными жизненными условиями, и в той или иной мере определившие совершение преступления».

Личность преступника не укладывается в правовые признаки субъекта преступления. Но, с другой стороны, о ней можно говорить лишь применительно к физическому вменяемому лицу, достигшему определенного законом возраста. Следовательно, субъект преступления — это минимальная совокупность признаков, характеризующих личность преступника, без которых нет состава преступления, а личность преступника — это совокупность всех социально-политических и психологических свойств и черт, которые образуют индивидуальный облик человека, совершившего преступление, и установление которых имеет большое значение для выяснения причин и условий совершения преступления, для индивидуализации уголовной ответственности и наказания [20].

Согласно одному из основополагающих начал отечественного уголовного права — принципу личной ответственности лицо, совершившее преступление, отвечает лишь за то, что непосредственно или опосредованно (с использованием специальных приспособлений или других лиц) совершено им лично, и лично несет налагаемые на него тяготы и лишения. Несмотря на предпринимаемые попытки ввести уголовную ответственность юридических лиц и отсутствие в УК РФ специальной статьи, посвященной принципу личной ответственности, из смысла действующего уголовного законодательства вытекает, что субъектом преступления может быть лишь физическое лицо. Более того, ст. 19 УК РФ закрепляет данный признак субъекта преступления в качестве обязательного.

Начиная с XVII-XVIII вв. одной из гарантий принципа виновной ответственности в отечественном уголовном законодательстве стал минимальный возраст субъекта преступления [43]. Например, Новоуказные статьи Сыскного приказа (1696 г.) установили порог ответственности в 7 лет; Воинские артикулы Петра I освобождали от наказания за воровство «младенцев», для которых считалось достаточно родительского наказания лозами; Указы Сената при Екатерине II характеризовали даже тяжкие деяния 14-летних подростков как совершенные «от глупости и младоумия», а по Указу самой Екатерины II (1765 г.) был установлен порог возрастной невменяемости до 10 лет и ограниченной вменяемости до 17 лет [8]. Для характеристики возрастной границы, отделяющей лиц, способных к виновной ответственности, от неспособных к ней в силу недостаточного возрастного развития, дореволюционное русское законодательство использовало термин «разумение», под которым понималась способность сознавать не только фактический смысл совершаемого, его отношение к окружающему, последствия, но и отношение совершаемого к предписаниям закона. Если деяние было совершено «без разумения», к несовершеннолетним применялись воспитательные меры: надзор родителей или попечителей, помещение в воспитательные заведения, в монастырь. Если деяние было совершено «с разумением», то, в зависимости от достижения несовершеннолетним возраста 10-14 и 14-17 лет, к нему применялось наказание, смягченное по сравнению с наказанием, применяемым к взрослым. К лицам в возрасте 17-21 года также применялось смягченное наказание. Так, время срочных каторжных работ и заключения в исправительном доме сокращалось для них на одну треть.