ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ УЧЕНИЯ О ВИНЕ

Страница 9

Уголовный закон (ст.ст.25, 26 и 28 УК РФ) попытался решить данные разногласия путем прямого указания на необходимость сознавать общественно опасный характер действий либо общественно опасный характер неизбежных или возможных последствий. Исходя из того, что противоправность является на основании ст. 14 УК РФ юридическим выражением общественной опасности преступления, можно заключить, что преступник, сознавая общественную опасность совершаемого им деяния, должен в полном либо усеченном объеме сознавать и его противоправность.

Однако в судебно-следственной практике дело обстоит далеко не так гладко. Проблема состоит не только в том, что дать понятие термина «общественная опасность» затрудняются даже многие сотрудники правоохранительных органов, не говоря уже о лицах, не обладающих специальными познаниями в области юриспруденции.

Нет единства мнений в понимании общественной опасности и в теории уголовного права. В юридической литературе общественная опасность обозначается как раскрывающий содержание, объективный, важнейший признак, а также как определяющее свойство правонарушения, особая высшая ступень общественной вредности деяния, определенное антисоциальное состояние преступления , особое качество поступка, важнейшая социальная характеристика преступления.

М.И. Ковалев считает, что общественную опасность следует искать за пределами уголовного права, в социальной действительности. По мнению В.В. Мальцева, в основе общественной опасности преступления как угрозы наступления неблагоприятных последствий для человека, общества или государства лежит ее природная способность к изменению окружающего мира. П. А. Фефелов считает, что основу общественной опасности составляет то, что преступное поведение или деятельность, обладая свойствами прецедента, создают угрозу повторения подобных преступлений в будущем. Некоторые ученые ставят знак равенства между общественной опасностью и общественной вредностью. Так, Н.Ф. Кузнецова пишет, что «общественная опасность, вредность деяния выражается в причинении либо создании угрозы причинения ущерба охраняемым УК интересам». А.И. Марцев, критикуя данную позицию, справедливо отмечает, что объединять две совершенно различные категории в одну абсолютно не оправдано. По его мнению, «общественную опасность следует рассматривать в качестве вторичного последствия преступного поведения или преступной деятельности. При этом последствия первого порядка с социальной точки зрения могут быть охарактеризованы категорией «общественная вредность». Подобные последствия сами по себе уже могут нести определенный заряд общественной опасности, предопределять ее» [23].

В ходе анкетирования сотрудников правоохранительных органов было установлено, что большинство следователей (56,6%) считают, что даже при совершении умышленного преступления виновное лицо далеко не во всех случаях реально осознает общественную опасность своих действий. Более того, многие лица, совершающие преступления, не только не осознают общественной опасности своих деяний, но, наоборот, уверены в общественной полезности своего поведения. Примерами подобных преступлений могут выступить и самоуправство (ст.330 УК РФ), и так называемое убийство из сострадания или по просьбе потерпевшего (ч.1 ст.105 УК РФ).

Таким образом, вопрос о предмете сознания имеет, на мой взгляд, очень важное практическое значение, так как от его решения зависит и комплекс требований, предъявляемых государством и обществом своим членам по соблюдению предписаний закона, и, соответственно, величина упрека или негативной реакции властных структур в случае нарушения данных предписаний.

Мне видится наиболее эффективным следующий путь решения этой проблемы. Принимая во внимание, что любое преступление, как уже было отмечено выше, по своей социальной сути представляет собой конфликт интересов (преступника и жертвы, преступника и государства), считаю вполне допустимым со стороны государства и общества требование о сознании либо осознании (при умысле) того, что деяние лица, нарушающего уголовно-правовой запрет, вступает в конфликт с чьим-то интересом. Причем совсем не обязательно, чтобы данное лицо осознавало, что посягает на охраняемый законом интерес. Достаточно сознания лицом того, что подвергнувшемуся преступному воздействию интересу может быть причинен какой-либо ущерб. Для того чтобы это положение получило законодательное закрепление, также совсем не обязательно в тексте закона использовать термин «конфликт интересов», вполне достаточно, на мой взгляд, заменить в ст. 25 УК РФ слово «опасность» на слово «значимость», которое в самом общем смысле и означает непосредственное затрагивание тех или иных интересов членов социума. Такой подход, на мой взгляд, позволит сделать требования уголовного законодательства более доступными для лиц, не обладающих специальными юридическими познаниями, а также облегчить работу правоприменителей по установлению и доказыванию субъективной стороны состава преступления.

Резюмируя вышеизложенное, следует еще раз отметить, что сознание является неотъемлемой частью содержания вины субъекта в совершении преступления. Государство и общество вправе привлекать к ответственности и наказывать нарушившее уголовно-правовой запрет лицо, если будет установлено, что предметом сознания данного лица является конфликт совершаемого деяния с чьим-либо интересом, которое, в свою очередь, может варьироваться от осознания (формирования личностной оценки к происходящему) общественной значимости совершаемого до отсутствия должной и требуемой от вменяемого лица мобилизации сознания и воли. Именно такой подход, на мой взгляд, позволит избежать разночтений при установлении наличия и особенностей психического отношения субъекта к совершаемому им деянию.

2.4Вина и предвидение общественно опасных последствий

Втеории уголовного права при характеристике интеллектуального содержания вины, наряду с сознанием общественно опасного характера совершаемого деяния, достаточно много внимания уделялось и продолжает уделяться рассмотрению еще одного обязательного элемента виновного отношения к совершаемому преступлению — предвидения общественно опасных последствий.

Особенно бурная научная дискуссия развернулась по определению соотношения сознания и предвидения лица, совершающего преступление. Так, А.И. Санталов, выступая на научной конференции, отметил: «Под психологическим аспектом вины понимается психическая сторона деяния, характеризующая предвидение субъектом последствий и отношение к ним. Под социально-правовым аспектом вины понимается сознание или возможность сознания общественно опасного (или уголовно-противоправного) характера деяния и его последствий» [39]. К.Ф. Тихонов, называя выделение социально-правового аспекта вины искусственным, считает, что «сознание общественно опасного характера совершенного деяния (и возможность такого сознания), так же как и предвидение общественно опасных последствий, представляет собой необходимый элемент психической стороны деяния, элемент психического отношения к деянию» [45].

Возможно, результатом всех этих научных исследований явилось то, что действующее уголовное законодательство (ст.ст. 25, 26 УК РФ) считает предвидение обязательным признаком не только умышленной, но и неосторожной формы вины и требует от правоприменителей во всех, без исключения, случаях установления: либо реального предвидения, либо обязанности («лицо должно было»), либо возможности («лицо могло») предвидеть общественно опасные последствия своих действий.

Достижения современной психологии позволяют с уверенностью говорить, что предвидение будущего осуществляется конкретным человеком с помощью такого психического процесса, как воображение, под которым понимается образно-информационное моделирование действительности на основе рекомбинации образов памяти. Именно воображение обеспечивает опережающее отражение действительности, при котором прошлое экстраполируется в будущее. Благодаря воображению, в котором объединяются чувственная, рациональная и мнемическая сферы психики человека, становится возможной специфическая операция мышления — абстракция.