«Несвоевременные мысли» М. Горького - живой документ русской революции

Страница 3

При анализе данной статьи я хотел бы обратить особенно отметить её стилевые качества, придающие слову писателя особую экспрессию. Статья строится как своеобразный диалог с авторами заявления. Возмущённое чувство писателя изливается посредством риторических вопросов: “Что же, правительство согласно с методом действий, обещанных моряками?”, “Я спрашиваю вас, господа моряки: где и в чём разница между звериной психологией монархии и вашей психологией?” Экспрессия заключена и в решительном, чётком и кратком выводе-призыве: “Надобно опомниться. Надо постараться быть людьми. Это трудно, но — это необходимо”. (Стоит также упомянуть, что кронштадтские моряки угрожали Горькому физической расправой за его «Несвоевременные мысли»).[4]

Следующее принципиальное расхождение между Горьким и большевиками кроется во взглядах на народ и в отношении к нему. Вопрос этот имеет несколько граней.

Прежде всего Горький отказывается “полуобожать народ”, он спорит с теми, кто, исходя из самых благих, демократических побуждений, истово верил “в исключительные качества наших Каратаевых”. Вглядываясь в свой народ, Горький отмечает, “что он пассивен, но — жесток, когда в его руки попадает власть, что прославленная доброта его души — карамазовский сентиментализм, что он ужасающе невосприимчив к внушениям гуманизма и культуры”[5] . Но писателю важно понять, почему народ — таков: “Условия, среди которых он жил, не могли воспитать в нём ни уважения к личности, ни сознания прав гражданина, ни чувства справедливости, — это были условия полного бесправия, угнетения человека, бесстыднейшей лжи и зверской жестокости”5. Следовательно, то дурное и страшное, что проступило в стихийных акциях народных масс в дни революции, является, по мысли Горького, следствием того существования, которое в течение столетий убивало в русском человеке достоинство, чувство личности. Значит, революция была нужна! Но как же совместить необходимость в освободительной революции с той кровавой вакханалией, которой революция сопровождается? Это мучительное противоречие я пытаюсь разрешить в последующем анализе «Несвоевременных мыслей», например, анализируя статью от 14 июля 1917 года, посвящённую “драме 4 июля” — разгону демонстрации в Петрограде. Статья интересна для анализа во многих отношениях. Стоит отметить своеобразие её композиционного строения: в центре статьи воспроизведена (именно воспроизведена, а не пересказана) картина самой демонстрации и её разгона. А затем следует рефлексия автора на увиденное собственными глазами, завершающаяся итоговым обобщением. Достоверность репортажа и непосредственность впечатления автора служат основой для эмоционального воздействия на читателя. И происшедшее, и раздумья — всё происходит словно на глазах читателя, потому, очевидно, столь убедительно звучат выводы, как будто родившиеся не только в мозгу автора, но и в нашем сознании.

Всматриваясь в нарисованную писателем картину, необходимо отметить подробности и детали, не забывая об их эмоциональной окрашенности. Мы видим участников июльской демонстрации: вооружённых и невооружённых людей, “грузовик-автомобиль”, тесно набитый разношёрстными представителями “революционной армии”, что мчится “точно бешеная свинья”. (Далее перед нами возникает образ грузовика, вызывает не менее экспрессивные ассоциации: “гремящее чудовище”, “нелепая телега”.) Затем начинается “паника толпы”, испугавшейся “самой себя”, хотя за минуту до первого выстрела она “отрекалась от старого мира” и “отрясала его прах с ног своих”. Перед глазами наблюдателя предстаёт “отвратительная картина безумия”: толпа при звуке хаотических выстрелов повела себя как “стадо баранов”, превратилась в “кучи мяса, обезумевшего от страха”.

Горький ищет причину происшедшего. В отличие от абсолютного большинства, винившего во всём “ленинцев”, германцев или откровенных контрреволюционеров, он называет главной причиной случившегося несчастья “тяжкую российскую глупость” — “некультурность, отсутствие исторического чутья”.

Сами выводы, сделанные мною из этого произведения, превращаются в постановку главных, по мысли автора, задач революции: “Этот народ должен много потрудиться для того, чтобы приобрести сознание своей личности, своего человеческого достоинства, этот народ должен быть прокалён и очищен от рабства, вскормленного в нём, медленным огнём культуры”[6].

В чем же состоит суть расхождений М. Горького с большевиками по вопросу о народе.

На первый взгляд, кажется, что резкие суждения автора «Несвоевременных мыслей» о народе свидетельствуют о его неуважении к простому трудовому люду, об отсутствии сострадания к нему, о неверии в его духовные силы. На самом деле всё выглядит иначе. Опираясь на весь свой предшествующий опыт и на свою многими делами подтверждённую репутацию защитника порабощённых и униженных, Горький заявляет: “Я имею право говорить обидную и горькую правду о народе, и я убеждён, что будет лучше для народа, если эту правду о нём скажу я первый, а не те враги народа, которые теперь молчат да копят месть и злобу, чтобы . плюнуть злостью в лицо народа .”[7].

Рассмотрим один из самых принципиальных расхождений Горького с идеологией и политикой “народных комиссаров” — спор о культуре.

Это стержневая проблема публицистики Горького 1917–1918 годов. Не случайно, издавая свои «Несвоевременные мысли» отдельной книгой, писатель дал подзаголовок «Заметки о революции и культуре». В этом заключается парадоксальность, “несвоевременность” горьковской позиции в контексте времени. Приоритетное значение, которое он придаёт культуре в революционном преображении России, могло показаться многим его современникам чрезмерно преувеличенным. В подорванной войной, раздираемой социальными противоречиями, отягощённой национальным и религиозным гнётом стране самыми первостепенными задачами революции представлялось осуществление лозунгов: “Хлеб голодным”, “Землю крестьянам”, “Заводы и фабрики рабочим”. А по мнению Горького, одной из самых первостепенных задач социальной революции является очищение душ человеческих — в избавление “от мучительного гнёта ненависти”, “смягчение жестокости”, “пересоздание нравов”, “облагораживание отношений”[8]. Чтобы осуществить эту задачу, есть только один путь — путь культурного воспитания.

Стоит отметить, что Горький считает “одной из первых задач момента” “возбуждение в народе — рядом с возбуждёнными в нём эмоциями политическими — эмоций этических и эстетических”. Однако писатель наблюдал нечто прямо противоположное, а именно: “хаос возбуждённых инстинктов”, ожесточение политического противостояния, хамское попрание достоинства личности, уничтожение художественных и культурных шедевров. Во всём этом автор винит в первую очередь новые власти, которые не только не препятствовали разгулу толпы, но даже провоцировали её. Революция “бесплодна”, если “не способна . развить в стране напряжённое культурное строительство”[9], — предупреждает автор «Несвоевременных мыслей». И по аналогии с широко распространённым лозунгом “Отечество в опасности!” Горький выдвигает свой лозунг: “Граждане! Культура в опасности!”

Ни один факт ущемления культуры, каким бы незначительным он ни казался, не проходит мимо внимания писателя. Он протестует против “грязной” литературы, “особенно вредной именно теперь, когда в людях возбуждены все тёмные инстинкты”[10]; выступает против “решения Совета солдатских депутатов по вопросу об отправке на фронт артистов, художников, музыкантов”, потому что страшится следующего: “ .с чем мы будем жить, израсходовав свой лучший мозг?”[11]. Он сетует по поводу исчезновения с книжного рынка “хорошей честной книги”, а “книга — лучшее орудие просвещения”[12]. Узнав о запрете на издание оппозиционных газет и журналов, “чувствует тоску”, мучительно тревожится “за молодую Русь, только что причастившуюся даров свободы”10, поднимает голос протеста против ареста И.Д. Сытина, которого за его пятидесятилетнюю издательскую деятельность называет подлинным “министром народного просвещения” [13] .

Еще одним из вопросов горьковской серии «Несвоевременные мысли» являются такой вопрос: кто же оказался во главе Октябрьской революции — “вечный революционер” или “революционер на время, на сей день”? (Ответ на него мы найдем в статье от 06.06.18.)