Гипотеза как форма познания

Страница 5

«Если Икс произвел взрыв, то он где-то приобрел взрывчат­ку». Насколько серьезной является данная улика? Каждый признает, что она весьма весома; приобретение взрывчатки в обычных условиях само по себе маловероятно, неординар­но (см. третью строку схемы (В)). Однако оценка существен­но изменится, если допустить, что Икс был, скажем, пиротех­ником-любителем и имел обыкновение достаточно часто ис­пользовать взрывчатку для фейерверков в домашнем саду (см. третью строку схемы (А)).

Понижая степень ординарности, автономной (независи­мой от гипотезы) объяснимости следствия, мы тем самым повышаем вероятность самой гипотезы. Очевидно, что если характеристика следствия в третьей строке схемы В выразит­ся суждением «q без р необъяснимо (невозможно)», то веро­ятность гипотезы достигнет предела и трансформируется в достоверность. Это возможно лишь тогда, когда не только р будет логическим основанием для q, но и q станет логическим основанием для (импликация будет дополнена импли­кацией q→p). Подобная ситуация превращает вероятност­ную схему в доказательную, и потому обсуждается ниже.

До сих пор рассматривались лишь два возможных резуль­тата проверки следствий, выведенных из гипотезы по схеме p→q: ложность q влечет за собой признание ложности р (опровержение гипотезы); истинность q позволяет припи­сать некоторую степень вероятности (конфирмация гипо­тезы). Нередки, однако, случаи, в которых проверка следст­вия q не позволяет со всей определенностью приписать ему значение «истинно» или «ложно», но допускает какую-то вероятностную характеристику. Очевидно, что повышение или понижение степени вероятности проверяемого следст­вия q влечет за собой соответственно повышение или по­нижение степени вероятности гипотезы p.

Если проверка гипотезы не заканчивается ни доказатель­ством, ни опровержением, а лишь изменяет степень ее веро­ятности, то трехэтапный цикл ее разработки только условно (временно) можно считать завершенным. В самом деле, ги­потеза осталась гипотезой, а это предполагает возможность дальнейшей ее разработки — выведения следствий, их про­верки и т.д. Казалось бы, из сказанного напрашивается вывод, что конфирмация гипотезы в отличие от опроверже­ния (и тем более доказательства) не обладает сколько-нибудь существенным познавательным значением. Такое представ­ление было бы глубоко ошибочным, прежде всего потому, что в практической деятельности человек часто вынужден опираться не только на достоверные, но и на вероятные знания. Повышение степени вероятности гипотезы путем конфирмации подчас является большим научным достиже­нием. Пренебрежительная оценка конфирмированных (не доказанных и не опровергнутых) гипотез равносильна безде­ятельному и, в сущности, утопическому ожиданию того мо­мента, когда истина сама придет в руки. В различных облас­тях знания и практики имеется множество гипотез, вероят­ность которых длительное время находится в состоянии флюктуации (колебания), однако исследователи не отказы­ваются от их разработки. Естественно, в каждый данный момент повышенного внимания заслуживают гипотезы не только актуальные, но и достаточно вероятные. С этой точки зрения конфирмация гипотезы может привести к сосредото­чению теоретических и практических усилий на ее оператив­ной разработке и проверке, что, в свою очередь, способно приблизить ее доказательство или опровержение. Но дело не только в завершенности цикла разработки гипотезы и в вы­текающих из него утилитарных результатах. Среди гипотез есть весьма перспективные, но есть и гипотезы с практически ничтожными шансами на доказательство или опровержение. Например, не исключено, что рано или поздно будет доказа­на какая-то из гипотез, объясняющих обстоятельства паде­ния в 1908 г. так называемого тунгусского метеорита. В то же время большинство гипотез, связанных с обстоятельствами дуэли и гибели Пушкина, которые обсуждаются литературо­ведами, историками, медиками, вероятно, так и останутся гипотезами. Однако право на существование имеют гипоте­зы и первого, и второго рода. Сами по себе флюктуирующие гипотезы (а, следовательно, и конфирмационные процеду­ры) есть показатель динамики познания, вечного движения человеческой мысли.

5. Доказательство гипотезы.

Поскольку гипотеза всегда представлена суждением или группой суждений, процедура установления ее истинности по своей структуре в принципе должна быть во многом ана­логична операции доказывания как таковой со всеми прису­щими последней особенностями. Она должна содержать ар­гументы, демонстративные выводные схемы, подчиняться правилам доказательства. Что касается тезиса как объекта доказывания, то им становится сама гипотеза; здесь реализу­ется та отмеченная ранее возможность, когда hipothesis («подтезис») трансформируется в thesis. Специфика доказа­тельства именно гипотезы (в отличие от доказательства во­обще) выявляется лишь тогда, когда эта процедура рассмат-. ривается в связи с возникновением и развитием гипотезы, т.е. как бы ретроспективно проецируется на предыдущие этапы ее разработки. Иными словами, доказательство здесь пони­мается не просто как автономная операция по выведению тезиса из аргументов, а как своего рода операция с предыс­торией, как операция, осуществляя которую постоянно со­относят thesis с тем этапом познавательного процесса, когда он представлял собой hipothesis. С этой точки зрения могут быть выделены два основных способа трансформации гипо­тезы в достоверное (доказанное) знание, которые условно можно назвать эмпирическим и теоретическим

Эмпирическое доказательство гипотезы связано с тем, что ее разработка на предыдущих этапах (выдвижение, раз­витие) позволяет осуществить непосредственную проверку путем восприятия соответствующего факта, события, про­цесса. Классическим примером такого доказательства гипо­тезы является открытие планеты Нептун. На основании на­блюдений за траекторией Урана (для объяснения непонят­ных ускорений в его движении) было выдвинуто предполо­жение о существовании неизвестной планеты. Почти одно­временно и независимо друг от друга Д. Адаме и У. Леверье произвели расчеты, подтвердившие эту гипотезу и позволив­шие астроному И. Галле в 1846 г. зафиксировать на небесном" своде планету, названную Нептуном. Связь эмпирического доказательства (факта существования планеты) с историей разработки гипотезы здесь очевидна: именно ее развитие определило направление поиска, обусловило производство точных расчетов. Аналогично были доказаны многие лите­ратуроведческие, исторические, искусствоведческие гипоте­зы, разработка которых на определенном этапе привела к обнаружению соответствующих объектов — рукописей, произведений искусства, предметов материальной культуры и других реалий.

Теоретическое доказательство гипотезы возможно тогда, когда она включается в систему не вероятностных, а демон­стративных (доказательных) умозаключений и с необходи­мостью выводится из некоторых истинных суждений. Каким же образом осуществляется переход от вероятностных вы­водных схем (характерных для развития гипотезы) к доказа­тельным умозаключениям? Описать все формы такого пере­хода не представляется возможным, но наибольшего внима­ния заслуживает трансформация импликативной зависимос­ти посредством которой обычно оформляется выведе­ние следствий из гипотезы, в эквивалентно) Если раз­витие гипотезы позволяет произвести подобную замену, то истинность выведенного из гипотезы следствия q оказыва­ется равносильной истинности самой гипотезы Тем самым конфирмация гипотезы, по существу, переходит в ее доказа­тельство. Возможность этого уже была показана при оценке конфирмационных процедур (см. схему пункта плана № 5, а также последующие замечания о повышении степени неординар­ности выводимых из гипотезы следствий). Отмечалось, что при достижении определенного уровня неординарности следствие оказывается необъяснимым вне данной гипотезы и потому может рассматриваться как достаточное основание для установления ее истинности.

Разовьем в этом направлении один из приведенных ранее примеров. Исследуя творчество писателя М., литературовед на основании текстологического анализа предположил, что в 1928 г. писатель был проездом в городе Б-ске (гипотеза). Построенная на материале данной гипотезы импликация «Если М. в 1928 г. был проездом в Б-ске, то этот факт получил отражение в местной прессе» (p→q), как легко убедиться, в действительности является не импликацией, а эквизаленцией поскольку без невозможно. Союз «если . то» в данном случае вполне может быть заменен связкой эквиваленции «если и только если .то». Тем самым конфирмаци­онное умозаключение превращается в доказательное: