Библия в системе поэтики Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы"

План.

Введение 3

Глава I Характеристика мировоззрения Достоевского.

1. Морально-этические и религиозные взгляды

художника; вопрос о “природе” человека 12

2. Отношение писателя к Библии; роль библейского

контекста в формировании идейного замысла и ху-

дожественной структуры романа “Братья Карамазовы” 22

Глава II Основные приемы включенияБиблии в художест-

веную ткань итогового произведения Достоевского:

1. сюжетная и пространственно- временная двуплано-

вость романа; прием “сюжетного окна”(“точки кризи-

са”); 28

2. прямое заимствование библейского сюжета; .37

3. мифологема; . 37

4. библейская аллюзия; 40

5. непосредственное включение евангельского образа

в структуру романа; 41

6. библейская параллель художественного образа “Ка-

рамазовых”; 44

7. портретные детали образов героев романа в соотне-

сении с библейским каноном; . 46

8. символичность цветового решения ситуаций романа

в свете евангельской традиции; . 48

9.библейский мотив; . 49

10. цитирование героями романа библейских афоризмов; 55

11. библейская символика в речи персонажей . 57

Заключение 59

Список литературы 60

ВВЕДЕНИЕ

Обращение к теме “Библия в системе поэтики романа Ф. М. Достоевского “Братья Карамазовы” не случайно и вызвано рядом обстоятельств. Прежде всего этот вопрос сравнительно мало изучен в отечественной критике и литературоведении. Большинство исследователей занимал идейный диалог Библии и последнего романа писателя. Преходящая острота этой проблематики зачастую заслоняла более глубинные и устойчивые структурные моменты его художественного видения. Часто (в особенности применительно к “Карамазовым”) почти вовсе забывали, что Достоевский прежде всего художник (правда, особого типа), а не философ и не публицист.

Специальное изучение включения библейского пласта в художественную ткань “Братьев Карамазовых” остается актуальной задачей отечественной науки. Пока у нас не вышло ни одной монографии, целиком посвященной этому вопросу. Статьи, особенно активно появляющиеся в последнее время и дающие обильную пищу для дискуссий, исследуют отдельные аспекты этой темы и не дают представления о целостном решении вопроса. Данная работа также не претендует на полноту анализа обозначенной проблемы. Непосредственной задачей ее является сравнительно-сопоставительный анализ изобразительных средств, организующих библейское повествование и поэтическую систему “Братьев Карамазовых” Достоевского. Речь идет не об изучении какой-то “чистой” формы, а об изучении “сцепления мыслей”, по выражению Л. Н. Толстого. “Сцепление мыслей”, иными словами, система идей художника не может быть раскрыта без проникновения в художественную форму его произведений. В художественной форме, понимаемой как выражение идеи, заключаются такие оттенки мыслей, которые нельзя уловить путем выявления прямо высказанных авторских суждений. С этой точки зрения, изучая форму, мы постигаем последнюю тайну содержания. В особенности это можно отнести к Достоевскому - художнику острейших и глубочайших идей. Форма его произведений - выражение гигантского идейного содержания, сопоставимого по своей значимости, наверное, только с миром Священного Писания.

Цель предлагаемого исследования заключается в том, чтобы путем анализа внутренней формы последнего романа писателя вскрыть его глубинный концептуальный уровень. Непосредственными задачами данной работы являются: во-первых, выявление и описание библейских включений в художественный мир “Карамазовых” - отдельных образов, мотивов, сюжетов, композиционных приемов и некоторых других структурных элементов произведения; во-вторых, изучение их функций, их формально-содержательного значения. При этом мы все время исходим из утверждения, что Библия и христианский миф выступают в качестве одного из архетипов романа Достоевского “Братья Карамазовы”, определяя его особенности как в области содержания, так и в области формы.

Впервые мысль о связи и взаимодействии последнего романа писателя и Священной Книги человечества высказали русские философы в конце XIX - начале ХХ века. В своих работах они дали анализ идейных перекличек библейского мироучения и романного мышления художника, указали на общность понимания “конечных” вопросов мироустройства в Библии и “Братьях Карамазовых”. Через обращение к сюжетам и образам произведения Достоевского они шли к созданию часто весьма субъективных философских концепций религиозно-нравственного мировоззрения писателя. Среди наиболее значительных назовем работы:

1) К. Леонтьев Наши новые философы: Ф. М. Достоевский и граф Толстой. - М., 1882;

2) В. Соловьев Три речи о Достоевском. - М., 1884.

3) В. Розанов “Легенда о Великом инквизиторе” Ф. М. Достоевского. Спб. 1894; О Достоевском. - В кн: Достоевский Полное собрание сочинений. - Спб., 1894, т. 1.;

4) Л. Шестов Достоевский и Ницше. Философия трагедии. - Спб. 1903; Начала и концы. Сб-к статей. - Спб, 1908;

5) Д. Мережковский Л. Толстой и Достоевский. - В кн.: Д. С. Мережковский Собрание сочинений в 2 т. - Спб, 1901-1903, т. 1.; Пророк русской революции // “Весы”, 1906, февраль - март;

6) А. Белый Трагедия творчества. Достоевский и Толстой. - М., 1911;

7) В. Переверзев Творчество Достоевского. - М., 1912;

8) Н. Бердяев Откровение о человеке в творчестве Достоевского. - Русская мысль, 1918. кн. 3-6; его же обобщающий труд Мировоззрение Достоевского - Прага, 1923;

9) Л. Карсавин Федор Павлович Карамазов как идеолог любви. - Начала, 1921, № 1; Достоевский и католичество. Статьи и материалы о миросозерцании Зосимы. [сб-к 1] / Под ред. А. С. Долинина. - Пб, 1922;

10) Н. Лосский О природе сатанинской. - Федор Павлович Карамазов. - Достоевский: Статьи и материалы / Под ред. А. Долинина. - Пб, 1922;

11) Г. Флоровский Достоевский и Европа. - София, 1922;

12) С. Гессен Трагедия добра в “Братьях Карамазовых”. - “Современные записки”, 1928, № 35;

13) Г. Флоровский Религиозные темы Достоевского. - Россия и славянство, 1931, 21 февраля;

14) С. Франк Достоевский и кризис гуманизма. - Путь, 1931, № 27;

15) Н. Лосский Достоевский и его христианское миропонимание. - Нью-Йорк, 1953;

16) Ф. Степун Миросозерцание Достоевского. В кн: Ф. Степун Встречи. - Мюнхен, 1962 и др.

Исследования этих ученых и мыслителей многое дают для понимания особенностей мировоззрения позднего Достоевского, его религиозных и этических поисков, отразившихся в полной мере в его последнем романе.

Однако чисто формальные, структурные моменты романа “Братья Карамазовы” в свете библейской традиции затронуты в этих работах лишь косвенным образом. Библейское мироучение, по мысли русских философов, выступает у Достоевского в качестве первоосновы идеи, является прежде всего отправной точкой в размышлениях героев и писателя и одновременно - высшим нравственным критерием в этих духовных поисках.

Впервые наблюдения над художественной формой последнего романа Достоевского в связи с включением в его поэтическую систему особого библейского пласта повествования находим у Вячеслава Иванова (“Достоевский и роман - трагедия”. - “Русская мысль”, 1911, кн. 5, 6). Критик выводит новый принцип организации романа Достоевского и утверждает, что последний наследует христианскую традицию: утвердить чужое сознание как полноправный субъект, а не как объект. Однако конкретных форм и способов воплощения этого принципа видения мира у Достоевского в его последнем романе ученый не дал.

Эту работу продолжил Л. Гроссман (“Поэтика Достоевского” - М., 1925) Основную особенность поэтики писателя Л. Гроссман усматривает в соединении разнороднейших и несовместимейших элементов в единстве романной конструкции. Среди главных источников формально-содержательного своеобразия романов Достоевского он указывает Библию и житийную литературу.

Отказываясь от монологического понимания устройства мира писателя, эти мысли Гроссмана развивает М. Бахтин (“Проблемы поэтики Достоевского - М., 1929). Называя произведения писателя полифоническими, ученый тем самым обозначает существеннейший принцип их организации, родственный по своей природе поэтике и этике Св. Писания. Более того, он выводит это родство из истории жанра романа. Бахтин возводит “диалогический” роман Достоевского к античным жанрам “сократовского диалога” и “мениппеи”. При этом отмечает, что древнехристианская литература (Евангелия, Послания Апостолов и Деяния, Апокалипсис) “проникнута элементами мениппеи и карнавализации”. Достоевский наследует “архаику” жанра романа через мир Библии и христианского мифа. В своей работе Бахтин конкретизирует этот принцип художественного видения писателя, анализируя, в том числе, и структуру его последнего произведения. В дальнейшем вопросы поэтики Достоевского в советском литературоведении долгое время не могли быть рассмотрены в силу известных исторических условий, когда само имя писателя пытались искоренить из памяти людей, объявляя художника “буржуазным” и “реакционным”. В особенности эти идеологические обвинения обрушивались на Достоевского в связи с “Карамазовыми”, где религиозно-мифологическое начало имеет большое значение в выражении ведущей идеи произведения.