А.А. Ивин «Теория аргументации»

Страница 7

Понятие опровержения будем употреблять в его обычном смысле, который относительно устоялся в эпистемологии.

Хотя понятие опровержения не является ни содержательно, ни объ­емно точным, имеется достаточно определенное ядро его содержания, явно не совпадающее с содержанием понятия логической фальсифи­кации.

«Простая «фальсификация» (в попперовском смысле) не влечет от­брасывания соответствующего утверждения, — пишет Лакатос. — Простые «фальсификации» (то есть аномалии) должны быть зафикси­рованы, но вовсе не обязательно реагировать на них»3.

Понятие фальсификации предполагает, по Попперу, существова­ние (негативных) решающих экспериментов. Лакатос, с иронией име­нуя эти эксперименты «великими», замечает, что «решающий экспе­римент» — это лишь почетный титул, который, конечно, может быть пожалован определенной аномалии, но только спустя долгое время после того, как одна программа будет вытеснена другой».

Фальсификация не считается также с тем, что теория, встретившая­ся с затруднениями, может быть преобразована за счет вспомогатель­ных гипотез и приемов, подобных замене реальных определений но­минальными. « .Никакое принятое базисное утверждение само по себе не дает ученому права отвергнуть теорию. Такой конфликт может по­родить проблему (более или менее важную), но он ни при каких условиях не может привести к «победе».

Можно сказать, что приложимость принципа фальсификации к разным частям исследовательской программы является разной. Она зависит также от этапа развития такой программы: пока последняя ; успешно выдерживает натиск аномалий, ученый может вообще игно­рировать их и руководствоваться не аномалиями, а позитивной эврис­тикой своей программы.

Неуспех фальсификации. Помысли Поппера, обоснование научных теорий не может быть достигнуто с помощью наблюдения и экспери­мента. Теории всегда остаются необоснованными предположениями. Факты и наблюдения нужны науке не для обоснования, а лишь для проверки и опровержения теорий, для их фальсификации. Метод науки — это не наблюдение и констатация фактов для последующего их индуктивного обобщения, а метод проб и ошибок. «Нет более ра­циональной процедуры, — пишет Поппер, — чем метод проб и ошибок — предложений и опровержений: смелое выдвижение теорий; попытки наилучшим образом показать ошибочность этих теорий и временное их признание, если критика оказывается безуспешной»'. Метод проб и ошибок универсален: он применяется не только в научном, но и во всяком познании, его используют и амеба, и Эйнштейн.

Резкое противопоставление Поппером верификации и фальсифи­кации, индуктивного метода и метода проб и ошибок не является, однако оправданным. Критика научной теории, не достигшая своей цели, неудавшаяся попытка фальсификации представляет собой ослаб­ленный вариант косвенной эмпирической верификации.

Фальсификация как процедура включает два этапа:

• установление истинности условной связи «если А, то В», где В является эмпирически проверяемым следствием;

• установление истинности «неверно В », т.е. ложности В. Неуспех фальсификации означает неудачу в установлении ложнос­ти В. Итог этой неудачи — вероятностное суждение «Возможно, что яв­ляется истинным А, т.е. В». Таким образом, неуспех фальсифи­кации представляет собой индуктивное рассуждение, имеющее схему:

«если верно, что если А, то В, и неверно не-В, то А» («если верно, что если А, то В, и В, то А»)

Эта схема совпадает со схемой косвенной верификации. Неуспех фальсификации является, однако, ослабленной верификацией: в случае . обычной косвенной верификации предполагается, что посылка В есть истинное утверждение; при неудавшейся фальсификации эта посылка представляет собой только правдоподобное утверждение2. Итак, решительная, но не достигшая успеха критика, которую вы­соко оценивает Поппер и которую он противопоставляет в качестве самостоятельного метода верификации, является на самом деле только ослабленным вариантом верификации.

Позитивное обоснование — это обычная косвенная эмпирическая верификация, являющаяся разновидностью абсолютного обоснова­ния. Ее результат: «Утверждение А, следствие которого получило под­тверждение, обоснованно». Критическое обоснование — это обоснова­ние путем критики; его результат: «Утверждение А приемлемее проти­вопоставляемого ему утверждения В, поскольку А выдержало более резкую критику, чем В». Критическое обоснование — это сравнитель­ное обоснование: то, что утверждение А является более устойчивым к критике и, значит, более обоснованным, чем утверждение В, не озна­чает, что А истинно или хотя бы правдоподобно.

Таким образом, Поппер двояко ослабляет индуктивистскую про­грамму:

• вместо понятия абсолютного обоснования вводит понятие срав­нительного обоснования;

• вместо понятия верификации (эмпирического обоснования) вводит более слабое понятие фальсификации.

§ 4. Примеры

Тенденциозность примера. Эмпирические данные могут использо­ваться в ходе аргументации в качестве примеров, когда факт или частный случай делает возможным обобщение, иллюстраций, когда он подкрепляет уже установленное общее положение, и образцов, когда он побуждает к подражанию.

Употребление фактов как примеров и иллюстраций может рассмат­риваться как один из вариантов обоснования какого-то положения путем подтверждения его следствий. Но в таком качестве они являются весьма слабым средством подтверждения: о правдоподобии общего по­ложения невозможно сказать что-нибудь конкретное на основе одного единственного факта, говорящего в его пользу.

Факты, используемые как примеры и иллюстрации, обладают рядом особенностей, выделяющих их среди всех тех фактов и частных случаев, которые привлекаются для подтверждения общих положений и гипотез. Примеры и иллюстрации более доказательны, или более вески, чем остальные факты. Факт или частный случай, избираемый в каче­стве примера, должен достаточно отчетливо выражать тенденцию к обобщению. Тенденциозность факта-примера существенным образом отличает его от всех иных фактов. Если говорить строго, то факт-пример никогда не является чистым описанием какого-то реаль­ного состояния дел. Он говорит не только о том, что есть, но и отчасти и непрямо о том, что должно быть. Он соединяет функцию описания с функцией оценки (предписания), хотя доминирует в нем, несомнен­но, первая из них. Этим обстоятельством объясняется широкое рас­пространение примеров и иллюстраций в процессах аргументации, прежде всего в гуманитарной и практической аргументации, а также в повседневном общении.

Пример — это факт или частный случай, используемый в''качестве отправного пункта для последующего обобщения и для подкрепления сде­ланного обобщения.

Основная задача примера. Примеры могут использоваться только для поддержки описатель­ных утверждений и в качестве отправного пункта для описательных обобщений. Но они не способны: поддерживать оценки и утверждения, тяготеющие к оценкам, т.е. подобные клятвам, обещаниям, рекомен­дациям, декларациям и т.д.; служить исходным материалом для оце­ночных и подобных им обобщений; поддерживать нормы, являющиеся частным случаем оценочных утверждений. То, что иногда представля­ется в качестве примера, призванного как-то подкрепить оценку, норму и т.п., на самом деле — образец. Различие примера и образца существенно. Пример представляет собой описательное утверждение, говорящее о некотором факте, а образец — это оценочное утверждение, относящееся к какому-то частному случаю и устанавливающее частный стандарт, идеал и т.п.

Излагая факты в качестве примеров чего-либо, оратор или писатель обычно дает понять, что речь идет именно о примерах, за которыми должно последовать обобщение, или мораль. Но так бывает не всегда.

Факты, используемые в качестве примера, могут быть многозначны: они могут подсказывать разные обобщения, и каждая категория читателей может выводить из них свою, близкую ее интересам мораль; между примером, иллюстра­цией и образцом далеко не всегда удается провести четкие границы.

Одна и та же совокупность приводимых фактов может истолковываться некоторыми как пример, наводящий на обобщение, другими — как иллюстрация уже известного общего положения, третьими — как об­разец, достойный подражания.