Обман в нашей жизни. Использование индивидуальных личностных особенностей

Страница 15

Как пишет историк В. Ключев­ский, однажды, выведенный из себя взяточничеством и продажностью членов тогдашнего Сената, Петр Пер­вый решил издать указ вешать вся­кого чиновника, укравшего хотя бы столько, сколько нужно на покупку веревки. Тогда главный блюститель закона, генерал-прокурор Ягужин-скип, встал и сказал: «Разве ваше ве­личество хотите царствовать один, без подданных? Мы все воруем, только один больше и приметнее другого».

Вот это была самокритика! К со­жалению, у наших политиков смелос­ти на подобные заявления не хвата­ет, и они предпочитают, насколько это возможно, обманывать общест­венность, всячески маскируя свои неблаговидные дела, создавая иллю­зию своей честности.

Любая власть строится на наси­лии. Когда в результате каких-либо социальных потрясений происходит ее смена, то прорвавшиеся к кормилу правления, стараясь «навесить всех 'сйбак» на своих предшественников, орычно обвиняют их в превышении властных полномочии и насилии над обществом.

Однако после кратковременной эйфории, связанной с победой, на­ступают суровые будни, и оказыва­ется, что править без насилия до­вольно сложно. Скажем, гораздо сложнее, чем с ним. И тогда власти подыскивают теоретическое обосно­вание этого насилия, делая вид, что жрсткое руководство обществом с их стороны — это нечто отличное от политического насилия, осущест­вляемого их предшественниками. А ' это чистейшая демагогия — то есть обман, прикрытый красивыми фразами.

Публицист С. С. Дзарасов в ста­тье «Что же с нами происходит?» пишет:

«Создалась пикантная ситуация. Вместе с отказом от коммунизма, казалось, мы выбросили и теорию классовой борьбы и встали на путь поиска гражданского мира и согла­сия. Но теперь выходит, что для мно­гих это бьша уловка, ширма в борьбеза власть. Апологетику насилия, ко­торую вытолкнули в дверь как тео­рию классового и социального анта­гонизма, теперь протаскивают в окно в обличье неприкрытого социал-дар­винизма».

Напомню, что социал-дарвинизм, отвергнутый большинством ученых, предполагает перенос дарвиновских принципов борьбы за существова­ние и естественного отбора в челове­ческое общество и тем самым оп­равдывает социальное неравенство. Если мы примем эту концепцию, то окажется, что власти в принципе не могут улучшить социальное положе­ние безработных, пенсионеров, сирот и больных, так как те просто нежиз­неспособны в борьбе за существова­ние, какие бы условия им ни создали.

В качестве конкретного примера применения демагогии для обворо-вывания россиян Дзарасов приводит ваучеризацию. Ваучер, по его сло­вам, — «великолепно имитировал ценную бумагу, не будучи таковой». Дзарасов пишет, что «смысл ваучера был вовсе не в том, чтобы стать цен­ной бумагой, а как раз в том, чтобы ею не стать. Подобно тому как тру­додень в колхозе прикрывал переда­чу выращенного урожая государству, так и ваучер прикрывал передачу го­сударственной собственности в руки «новых русских».

Но вернемся, однако, к основным политическим принципам, постро­енным на лжи и насилии. Третий прием ободванивания масс состоит в том, что инакомыслящих, представ­ляющих угрозу для власти, изобра­жали как врагов всего общества. Беспощадно подавляя диссидентов, в вину им ставили их действия не против правящего режима, а как бы против всего народа. Ситуация пред-ставлялась таким образом, что не Сталину или Молотову хотел навре­дить человек, ищущий правду, а простым людям страны. Так родился зловеще известный термин «враг на­рода», под мрачной тенью которого миллионы людей распрощались со своей свободой и жизнью. \/

Более того, сталинская репрессив­ная машина так организовывала дело, что ее жертвы сами признавались в якобы совершенных ими преступле­ниях. Для этого подключались все меры психического и физического давления, вплоть до угрозы уничто­жения ближайших родственников и членов семьи. Итог, как правило, был один: политические противни­ки Сталина перед смертью каялись в не совершенных ими преступлениях, санкционируя тем самым появление последующих жертв.

Так, сломленный пытками и угро­зами расправиться с женой и сыном, Николай Бухарин заявлял на суде:

«Мы все превратились в ожесточен­ных контрреволюционеров, в измен­ников социалистической родины, мы превратились в шпионов, терро­ристов, реставраторов капитализма. Мы пошли на предательство, пре­ступления, измену. Мы преврати­лись в повстанческий отряд, органи­зовывали террористические группы, занимались вредительством, хотели опрокинуть советскую власть проле­тариата».

\у В-четвертых, для оболванивания людей в условиях тоталитарного ре­жима применяется метод безгра­ничного восхваления руководителя страны. Редкая диктатура обходится без этого. Пример Гитлера, Сталина, Мао Цзедуна, Фиделя Кастро, Ким Ир Сена и других «отцов нации» по­казывает, что если народу внушитьверу в величие и непогрешимость вождя, тот может править бесконеч­но долго в случае отсутствия угрозы извне. Как писал Д. И. Дубровский:

«Суть таких действий состоит, к примеру, в систематическом и убе­дительном для массового сознания прокламировании положительных качеств «вождя», постоянном «нара­щивании» этих качеств, что позво­ляет (при наличии соответствующих социокультурных условий) привести массовое сознание к вере в особые, граничащие со сверхъестественны­ми, качества вождя, которые отвеча­ют всем высшим ценностям и идеа­лам — он абсолютно честен, добр, справедлив, все делает в интересах народа, обладает гениальной про­зорливостью и мудростью, несгибае­мой волей, не ошибается, беспоща­ден к врагам народа, корифей науки, величайший гений всех времен.

Естественно, если вождь обладает такими качествами, то авторитет его непререкаем, и тогда любые его пра­вительственные действия — даже самые чудовищные с точки зрения «нормального» сознания, свободно­го от гипнотизирующей веры, — по­лучают оправдание, расцениваются, как действия, совершенно необхо­димые, несомненно, справедливые, осуществляемые вождем для блага народа.

Именно так в общих чертах обсто­яло дело с формированием автори­тета Сталина. Только благодаря без­раздельному авторитету Сталина (и безраздельной вере в него широких масс) стал возможен чудовищный, небывалый по своим масштабам, по своему гнусному коварству обман 30-х годов, унесший миллионы луч­ших представителей народа, роковой обман, утвердившийся, впрочем, го-. раздо раньше, но тяжкие последст­вия которого наша страна пережива­ет и поныне.

Хотелось бы отметить, что бога­тейший материал для анализа ука­занных социально-психологических процессов дает нам не только сталин­ский режим, но и история фашист­ской Германии, в которой благодаря искусной идеологической работе, великолепно отлаженной деятель­ности пропагандистской машины третьего рейха среди населения в значительной мере было утеряно по­нимание его истинного бесправного положения и аморальности полити­ки и действий фюрера».

Немцы особенную роль в пропа­ганде отводили кино. Сравните ци­тату В. Ленина на эту тему «Из всех искусств для нас важнейшим явля­ется кино» и высказывание мини­стра воспитания Германии доктора Руста: «Ничего нет лучше фильма, чтобы заставить наши идеи прони­кать в школу. Национал-социалис­тическое государство решительно и окончательно избрало фильм в каче­стве инструмента распространения своей идеологии».

При этом слова фашистов не расходились с делом. Как отмечает Марк ферро: «Уже с апреля 1934 года кельнский гитлерюгенд начал пропаганду кино как средства вос­питания. В 1936 г. 70 тысяч школ имели 16-миллиметровые кинопро­екторы. В производство было запу­щено 500 фильмов: 227 — для на­чальной и средней школы и 330 — для университетов. С этих фильмов было сделано по 10 000 копий». От­сюда можно понять, с какой интен­сивностью нацистское правительст­во осуществляло промывание мозгов и внедрение своей идеологии. Ужечерез несколько лет такой кинооб­работки Гитлер имел в своем распо­ряжении миллионы безоговорочно верных ему подданных, верящих лю­бой, даже самой отъявленной лжи.

Почти ту же картину мы видим и в Советском Союзе, где отравленные уже коммунистической пропагандой люди не хотели видеть, как под при­крытием высоких лозунгов происхо­дило уничтожение миллионов ина­комыслящих в сталинских лагерях смерти. Примером для подражания становится Павлик Морозов, пре­дающий родного отца, а все промахи и ошибки в управлении страной объяснялись результатом происков «врагов народа». Вся трагедия совет­ского народа состояла в том, что от причисления к «вредителям» не был застрахован никто.