Библиография

Страница 2

а) Библиография в целом признается единой вспомогательной научной дисциплиной, в которую в качестве раздела входит теория библиографии.

б) Понятие «библиография» объединяет в себе: определенную область деятельности (библиографию) и науку об этой деятельности (библиографоведение). Теория библиографии в этом случае рассматривается как часть библиографоведения. К этой точке зрения близка позиция представителей «неокниговедческого» направления, которые отличают собственно библиографию (область практической деятельности) от библиографической науки (библиографоведепие), считая первую – частью книжного дела, вторую – частью книговедения как комплексной науки о книжном деле. Точка зрения, согласно которой библиография в целом – это вспомогательная научно-практическая дисциплина, изучающая книгу в целях содействия ее использованию, получила среди советских библиографов широкое распространение. Исторически она сформировалась в первые десятилетия Советской власти как антипод дореволюционного «академического» книговедческого направления. Однако достаточно четко разграничить эти концепции очень трудно, поскольку и в том и в другом случаях библиография в целом рассматривалась как научная дисциплина, изучающая книгу. Основное различие можно усмотреть в том, что библиография стала квалифицироваться не как самостоятельная книговедческая наука, занимающая равноправное положение в ряду других наук, а как вспомогательно-прикладная дисциплина, обслуживающая нужды всех наук и областей практической деятельности. Характерный для дореволюционной книговедческой концепции акцент на самодовлеющем изучении (описании и классификации) книг все больше перемещается в сторону задач библиографического обслуживания определенных общественных потребностей, в сторону руководства чтением.

«Библиография, – писал II. Г. Марков,– это указатели и справочники, которые имеют своим объектом книги, а библиографическая наука – это теория создания, оформления и использования библиографических указателей»[2].

Много лет спустя К. Р. Симон сформулировал еще одно определение библиографии, основанное на разграничении библиографических пособий, и науки об их составлении. Вот его «двойное» определение:

«Библиография:

1. Особый вид научной литературы, вспомогательный для любой науки и практической деятельности и имеющий особое значение, для истории культуры.

2. Дисциплина, входящая в состав науки книговедения и посвященная разработке методов и приемов, требующихся для составления указанных перечней, списков и обзоров»[3].

Своеобразие состоит здесь в том, что, в отличие от традиционных определений, собственно библиография (библиографические пособия) более осторожно и более точно названа но наукой, а особым видом вспомогательной научной литературы. В состав книговедения у К. Р. Симона входит не вся библиография, а только библиографическая наука (дисциплина). В характеристике последней слово «теория» вообще по фигурирует. Все сводится к «методам и приемам», т. е. к конкретной библиографической методике. И это не случайно. Будучи выдающимся историком библиографии, крупным библиографом-практиком, К. Р. Симон вместе с тем, а может быть, и благодаря этому недооценивал значение общей теории библиографии или, как он говорил, теории «в узком смысле слова», выясняющей сущность, задачи, виды библиографии , и другие общие проблемы. Он считал, что интерес к такого рода проблемам был характерен для библиографов второй половины XVIII – начала XIX в. Затем эти вопросы «постепенно но столько находили окончательное разрешение, сколько снимались с очереди другими, менее общими, по более близкими к запросам библиографической практики». По мнению К. Р. Симона, к середине XIX в. общетеоретические проблемы вытесняются проблемами методическими, а в конце XIX в. начинает все больше привлекать к себе внимание история библиографии. «В конечном итого, нужно признать, что методика и история библиографии развивались и развиваются успешнее, чем теория библиографии в узком смысле слова». Исторические констатации К. Р. Симона вполне справедливы, но они не учитывают перспективы, вытекающей из закономерностей развития всякого научного знания, Возврат к общетеоретическим проблемам на новой методологической и фактической основе является неизбежным следствием предшествующих исторических ступеней развития библиографической науки. В отечественном библиографоведении симптомы нового этана достаточно отчетливо проявились уже в 20-х - начало 30-х гг. Затем этот процесс несколько замедлился. Концом периода теоретического затишья в бнблиографоведении можно считать середину 50-х гг С этого времени процесс становления теории библиографии как науки развивается, может быть, недостаточно быстро, но неуклонно.

Теоретические разногласия между сторонниками различных точек зрения на библиографию в целом вновь выступили наружу и стали предметом широкого обсуждения в ходе известной дискуссии конца 50 - начала 60-х гг., вызванной появлением техникумовского и вузовского учебников но общему курсу библиографии. Непосредст венным поводом для полемики в рассматриваемом направлении послужила статья II. И. Решетинского «О теории и практике библиографии». В этой статье отстаивалось следующее основное разграничение: «Библиография – практическая деятельность по информации, о произведениях печати и их пропаганде среди читателей . Наряду с библиографической практикой существует теория библиографии. Она представляет собой научную дисциплину, предметом изучения которой является практическая деятельность по информации о литературе и по пропаганде литературы среди читателей»[4].

Таким образом, библиография безусловно лишалась статуса научной дисциплины и рассматривалась как область практической (но не научной) деятельности. Теория библиографии из раздела единой науки библиографии превращалась в самостоятельную научную дисциплину, изучающую и обобщающую библиографическую практику.

И.И. Решетинского в целом поддержали. И. И. Баренбаум, Б. Л. Бухштаб, В. Ф. Васильев, В. Т. Вытяжков, В. А. Николаев а также редакция сборника «Советская библиография». Обсуждение заметно осложнилось из-за излишней прямолинейности суждений И. И. Решетинского, хотя в основе его постановка вопроса была правильной. Методологическая неточность И. И. Решетинского заключалась в том что он сознательно пытался обосновать тождество понятии «наука» и «теория» и неявно исходил из представления о несовместимости науки и практики в понятии «практическая деятельность». В результате у пего получилось, что библиографическая деятельность – это только «практика» и никакого отношения к научной деятельности не имеет. Наукой же является только теория библиографии, изучающая практику.

Несмотря на все слабости, концепция, рассматривающая библиографию в целом как вспомогательную научную дисциплину, изучающую и форме указателей произведения печати, обнаруживает удивительную живучесть. Один из активных ее сторонников в наши дни – Д. Ю. Теплов. Он рассматривает библиографию как «вспомогательную научную дисциплину, исследующую первичные документы с точки зрения их идентификации, анализа тематики, основного фактического и теоретического материала и сравнительной оценки. Путем систематизации и обобщения этого материала библиография выявляет закономерности разлития первичного потока. Цель библиографии как прикладной дисциплины – удовлетворение (путем создания вторичных документов) различных потребностей в информации разнообразных общественных групп и отдельных читателей».

Роль теории библиографии осмысливается Д. Ю. Тепловым следующим образом: «В настоящее время общепринято, что у каждой науки существует или должна существовать своя теория – метатеория. Успешно развиваются такие дисциплины, как метаматематика, метахимия, аналогично этому вполне уместно вместо теории библиографии говорить о метабиблиографии.

Метабиблиография (как и другие метадисцпплппы) должна изучать предмет и структуру исходной дисциплины, выяснять ее логические основы, взаимосвязь с другими дисциплинами и т. д.». Д. Ю. Теплов вкладывает в понятие «метабиблиография» такой смысл, который позволяет объединить в ней две научные дисциплины, одна из которых (назовем ее условно библиографической теорией книги) непосредственно изучает книгу – предмет исходной дисциплины, формулирует выводы и закономерности этой дисциплины, другая представляет собой теорию функционирования библиографии, т. е. собственно «метабиблиографию»[5].