Усадьба Архангельское

Страница 2

В Архангельском старый боярский двор с руб­леными хоромами допетровского времени из трех небольших светлиц, с дубовыми лавками и стола­ми, сработанными местным плотником, не мог уже удовлетворить князя. Не нравились ему, веро­ятно, и старые службы, стоявшие рядом с домом, поварня, амбары, разбросанные в беспорядке во­круг усадьбы, скотный двор, конюшня, ткацкие избы. Единственное, к чему он отнесся, по-види­мому, с большим интересом, были устроенные еще в XVII веке оранжереи, которые совсем не соот­ветствовали старинному быту этой скромной усадьбы.

Вдали от церкви и старой усадьбы Д. М. Голи­цын начинает строительство нового дома. И хотя дом был выстроен по-старинному, из «брусчатого леса», он выглядел совершенно иначе, чем прежде. Дом имел тринадцать покоев и зал с камином на заморский манер. Для отделки его были заго­товлены резные дубовые панели и шпалеры, писанные по холсту. Сюда же, в Архангель­ское, князь перевез свою замечательную биб­лиотеку — одно из крупнейших книжных собраний в России начала XVIII века. Дом и разбитый про­тив него регулярный парк «с першпективными дорогами», обсаженными кленом и липой, «парти-рами» и другими затеями—все это входило в па­радный загородный ансамбль, который был пред­назначен для приемов, праздников и ассамблей. Однако работы в усадьбе не были доведены до конца. В декабре 173.6 года Голицын был арестован, отдан под суд и заключен в крепость. Старому кня­зю уже не суждено было вернуться в Архангель­ское, так как царским указом его было велено «со­держать под крепким караулом, а движимое и недвижимое имущество отписать на нас .». Вместе с другим имуществом была конфискована и став­шая теперь легендарной библиотека.

Дом опустел, и Архангельское, где в середине XVIII века числилось «66 душ мужского пола», по­грузилось в обычные хозяйственные будни неболь­шого подмосковного села.

Прошло около 50 лет, прежде чем в Архангель­ском вновь застучали топоры. К усадьбе потяну­лись обозы с кирпичом и белым камнем. Началось строительство большого дворцово-паркового ан­самбля, затеянное внуком «верховника»—князем Н. А. Голицыным (1751—1809).

Это был период расцвета усадебного строитель­ства в Подмосковье. Хотя в XVIII веке Москва не являлась официальной столицей, она сохраняла свое экономическое, культурное и административ­ное значение центра России. Здесь доживали свой век бывшие «екатерининские орлы»—богатые от­ставные вельможи, имевшие, как правило, поме­стья под Москвой.

К этому времени вокруг Петербурга был по­строен ряд загородных царских резиденций— Стрельна, Петергоф, Царское Село, а затем Пав­ловск и Гатчина. Московские вельможи старались не отстать от северной столицы и создавали в ок­рестностях Москвы роскошные усадьбы с велико­лепными дворцами и парками.

По примеру других в 1780 году Н. А. Голицын заказывает в Париже проект дворца для Архан­гельского. В коллекции рукописей музея сохрани­лась толстая, в белом пергаментном переплете книга парижских расходов Н. А. Голицына. На од­ной из страниц, помеченной 3 сентября 1780 года, среди прочих есть короткая запись на французском языке: «Архитектору Герну за план Архангель­ского—1200 рублей». Французский архитектор де Герн (1748—после 1789), вероятно, никогда не бы­вал в России, его проект в процессе строительства подвергся некоторым изменениям.

В числе первых в усадьбе сооружались флигеля с оранжереями над Москвой-рекой. На рисунке 1786 года, сделанном, видимо, рукой крепостного художника (известно, что у Н. А. Голицына он был), изображен один из этих флигелей вместе с прилегающим к нему участком регулярного пар­ка. Это часть большого партера со стриженны­ми в виде шпалер деревьями. Фоном для них служит зеленая стена, также созданная из стриже­ных лип.

Неизвестный архитектор предпочел не замы­кать оранжереями перспективу парка, как в Кус­кове, а поставил их по сторонам большого партера, создав своеобразную раму, сквозь которую пейзаж за Москвой-рекой стал восприниматься как естест­венное продолжение парка. Бесконечные дали от­крываются с большого холма, склоны которого были использованы для устройства террас с балю­страдами и белокаменными подпорными стенами. Подобные террасы, характерные для парков Ита­лии и весьма редкие в подмосковных усадьбах, сооружались по проекту работавшего в России итальянского архитектора Д. Тромбаро (1742—1838).

Партер и террасы были украшены разнооб­разной скульптурой: 14 львов, 4 собаки, 28 бю­стов, 2 гладиатора и 8 «разных штук» упоми­наются в описи 1810 года.

Для снабжения парка водой Н. А. Голицын заказал в 1783 году в Стокгольме проект гидрав­лической машины «капитану механики» Норбергу. «Представился изрядный случай,—писал поз­же Норберг,—когда . князь . Голицын говорил мне, что он желает иметь рисунок водяной маши­ны, которую он хотел исполнить в одном селе своем, называемом Архангельским, в 17 верстах от Москвы». В 1785 году Норберг приехал в Рос­сию по приглашению Н. А. Голицына. Машина, которую он сконструировал и построил в Архан­гельском, была одной из технических новинок того времени. В ней был использован изобретенный не­задолго до этого винтовой насос, который приво­дился в действие водяным колесом. Теоретическое описание подобной машины было опубликовано знаменитым математиком Д. Бернулли в «Запис­ках» петербургской Академии наук в 1772 году. Так как первые гидравлические машины, описан­ные Бернулли, строились чаще всего в моделях, Норберг с радостью согласился создать большую и сравнительно мощную установку, «дабы поспеше­ствовать . науке».

Гидравлическая машина, построенная на пло­тине у впадения речки Горятинки в Москву-реку, поднимала воду более чем на 20 метров в специ­альный резервуар, а оттуда по деревянным тру­бам в парк. Эта машина работала в Архангельском вплоть до 1816 года, когда вместо нее в специально построенной «водовзводной» башне была установ­лена одна из первых в Москве паровых машин.

К концу XVIII века относится строительство небольшого дворца, получившего модное для пар­ковых павильонов того времени название «Кап­риз». К «Капризу» примыкал другой павильон— «Библиотека», построенный по проекту Петтонди. Обе постройки, впоследствии переделанные, сохранились до наших дней.

По-видимому, в 90-х годах началось строитель­ство Большого дома. Старая голицынская построй­ка начала XVIII века была разобрана, и недалеко от нее стали подниматься стены дворца; одновре­менно строились придворцовые флигеля, а мастера тесали белокаменные блоки для колоннады. Ко­лоннады, соединившие дворец с флигелями, тор­жественной чередой окружили парадный двор, подчеркивая его торжественность и величавость. Колоннады в Архангельском следует считать од­ними из наиболее ранних в России. В дальнейшем они получили широкое распространение в архи­тектуре классицизма.

Герн, Д. Тромбаро, Петтонди — это, разумеется, далеко не все, кто имел отношение к строитель­ству дворцово-паркового ансамбля в Архангель­ском. Архив Н. А. Голицына не найден до сих пор, а единичные документы и чертежи, которые нам известны, не сохранили других имен, хотя людей, судя по грандиозным размерам ансамбля, работало в то время в усадьбе немало. Трудно предполо­жить, чтобы в течение двух десятилетий строи­тельством руководил лишь один крупный мастер. Вероятнее всего, в создании ансамбля в конце XVIII и первом десятилетии XIX века кроме изве­стных нам принимали участие и другие архитек­торы и множество вольных и крепостных строите­лей, «говоривших» на едином художественном языке. Отсюда удивительная гармония и замеча­тельная цельность ансамбля.

В начале XIX века отделка дворца продолжа­лась в очень замедленном темпе, так как Н. А. Го­лицын строил одновременно дом в Никольском-Урюпине, другой своей усадьбе недалеко от Архан­гельского. До конца жизни Н. А. Голицына отдел­ку дворца так и не завершили.

После смерти Н. А. Голицына в 1809 году вдова решила продать усадьбу. Вот отрывок из купчей:

«1810 года августа 29 дня оставшееся после покой­ного князя Н. А. Голицына недвижное имущество в Звенигородском округе с. Архангельское с де­ревнями . мужского пола 350 душ с женами и с новорожденными детьми и принадлежащей к ним селениями землей и со всеми угодьями и со всяким господским и крестьянским строением куплено князем Николаем Борисовичем Юсуповым ценой в 245000 рублей .»