Фальшивомонетчество в Российской Империи

Страница 2

Несмотря на введение в 1637 г. смертной казни за денежное воровство, источники 40-х годов вновь сообщают о большом количестве медных и оловян­ных «воровских» денег, которые доставлялись в Москву вместе с доходами из разных городов. Снова рассылаются царские грамоты по городам, приказываю­щие выбирать эти «воровские» деньги и сдавать в казну в особых ящиках «за печатью», а «про воров, которые ими промышляют» велено «сыскивать».

Шведские «воровские» копейки.

Работа Новгородского денежного двора продолжа­лась все годы шведской оккупации. Надо отдать должное шведскому военному командованию — в течение 1612, 1613, и 1614 годов оно смогло удержать стабильную весовую норму из расчета 360 копеек из гривенки, хотя в Москве и Ярославле с осени 1612 года перешли к чеканке по че­тырехрублевой стопе. Причины такой «добропорядоч­ности» шведских оккупантов лежали, прежде всего, в экономических возможностях Новгородского двора. Во время шведского присутствия новгородское купечество получило свободный доступ к балтийской торговле. Большие заказы на чеканку монеты поступали как от частных лиц, так и от военного шведского командова­ния. и самого главнокомандующего Якова Делагарди. Далее нужно учитывать, что новгородско-псковский ареал денежного обращения в годы оккупации оказался практически в полной изоляции, так как военные дей­ствия и партизанская война свели к 1615 году почти на нет торговые сношения Новгородской земли с остальны­ми русскими городами.

Изменение в 1615 году направленности шведской по­литики, то есть отказ от намерения мирным путем включить Новгород в состав Шведского королевства, немедленно сказалось на денежном деле. В марте 1615 года вес новгородской копейки снижается — из гри­венки начинают чеканить не 360, а 390 копеек. Весовая норма копейки при такой чеканке составляла 0,52 грам­ма; он снизился по сравнению с весом копейки трехруб­левой стопы на три четверти новгородской старой почки (около 0,15 грамма). Изменился и внешний вид копеек - длялицевой стороны ее был использован старый лицевой маточник времени Лжедмитрия I с датой НРП (Новгород 113== 1605 год), для оборотной — старый оборотный маточник с именем Василия Ивановича.

В выпуске копеек, начиная с 1615 года, явственно сказалось новое отношение шведского командования к Новгороду. Во-первых, уже само сочетание датирован­ного 1605 годом лицевого маточника с именем царя Василия Шуйского, который начал царствовать с 1606 го­да, свидетельствовало о небрежном отношении к чекан­ке и нежелании соблюдать хоть какие-то правила русского денежного дела. Во-вторых, вес их стал гораз­до ниже нормативного и явно уменьшился не на три четверти, а на целых две старых новгородских почки (вес копеек при этом оказался равным не 0,52 грамма, что соответствовало бы норме, а 0,48 грамма).

И, наконец, видимо в 1615 году, шведское командо­вание обратилось к чеканке фальшивых монет. Фальши­вые монеты эти были особого свойства. Извлечение выгоды из выпуска их основывалось на массовых опера­циях по выкупу старых копеек трехрублевой стопы. За них давались новые копейки четырехрублевой стопы. Все копейки, доселе находившиеся в обращении, нес­шие имена Ивана, Федора Ивановича, Бориса Федоро­вича, Дмитрия Ивановича, Василия Ивановича и даже Владислава Жигимонтовича, то есть копейки, чеканка которых происходила из расчета 300 копеек из гривен­ки, население обязывалось менять на новые, с именем Михаила Федоровича, чеканенные по четырехрублевой стопе. На руки сдатчики получали наддачу по 10 новых копеек на рубль старых. Операции по обмену происхо­дили во всех городах Русского государства.

Когда вестьоб этом докатилась до Новгорода, здесь уменьшили вес копеек, при­близив его к норме четырехрублевой стопы, и тоже на­чали обмен старых копеек на новые. Тогда же началась чеканка фальшивых копеек, подражавших монетам трехрублевой стопы. Чеканка велась на Новгородском денежном дворе, следовательно, ее никак нельзя отнес­ти к «воровству» отдельных злоумышленников. «Воров­скими» снастями была пара наново вырезанных маточ­ников: лицевого с буквами ПС и оборотного с именем Дмитрия Ивановича, но с ними вместе в работе оказал­ся старый новгородский оборотный маточник с именем Василия Ивановича. Это свидетельствует о том, что чеканка фальшивых копеек велась с ведома и, видимо по распоряжению официальных властей. Вес «воровских» копеек, конечно, стал намного ниже нормативного веса копеек трехрублевой стопы. Выгода от чеканки таких копеек была очевидна, легковесные копейки менялись на легковесные же, но с наддачей, согласно установившемуся порядку обмена старых копеек трехрублевой стопы на новые, четырехрублевой стопы. В казну шведского командования шла двойная прибыль.

Но почему мы, собственно, так настойчиво повторя­ем, что инициаторами чеканки фальшивых копеек вы­ступали шведы? Разве не могли бы заняться этим прибыльным делом сами денежные мастера новгородского двора? Однако есть веские доказательства, вполне от­рицающие их причастность к денежному «воровству»!

Во-первых, на Новгородском денежном дворе шведы наладили строгий и неукоснительный контроль за чеканкой, который несколько разнился с формами контроля, принятыми на русских денежных дворах. Об этом свидетельствуют сохранившиеся книги новгородского двора за 1613—1617 годы. Когда Новгород в 1617 году был освобожден от шведской оккупации, в царском указе, направленном на Новгородский денежный двор специально оговаривалось требование воссоздать прежнюю систему документации монетного производства

И, во-вторых, мы имеем личное свидетельство короля Густава-Адольфа о пристальном внимании шведской власти к чеканке монет в Новгороде и недвусмысленные намеки на то, что из чеканки следует извлечь максимум прибыли.

“Воровские деньги” в период денежной реформы 1654-1663 гг.

В то время “воровскими деньгами” считались не только украденные, но и фальшивые и полученные в результате незаконных торговых операций. Государство, в период проведения денежной реформы, предполагало заменить полноценную серебряную монету её медным заменителем с номинальной стоимостью в европейской части России. Это было нужно для получения недостающих средств в казну.

В Сибири хождение медных монет было запрещено законом. Однако многие из русских купцов везли новые деньги в сибирские города и скупали на них “мягкую рухлядь” и прочие товары. В связи с этим всех, так называемых “денежных воров” следует разделить на три условных категории:

· Купцы, нарушавшие царские указы, по которым было ограничено хождение медных денег

· Денежные мастера и лица из царской администрации, связанные с монетным производством, которые в ущерб казне печатали деньги “на себя”

· Люди (бояре, купцы, посадские и деревенские кузнецы), производившие собственно фальшивые монеты.

Ограничение, распространяемое на Сибирь, было введено вследствие того, что многие купцы ехали с возами медных денег, скупали товары и платили в казну таможенные пошлины “медью”. Государству это было невыгодно, поскольку вред от такой деятельности был очевиден. Мех ценных промысловых зверей, в частности соболей, не попадал в казну, а купцы, занимавшиеся спекуляциями, ничего не везли с собой и тем самым усугубляли обеспечение отдаленных городов необходимыми товарами. Кроме того, некоторые купцы выменивали у населения серебряные изделия и монеты на медные полтины за тройную цену.

Также не были редкостью спекуляции, связанные с талерами (“ефимками”). До 1654 г. государство покупало у иностранцев по цене 40 копеек за штуку, а талер с надчеканкой русским штемпелем стоил уже 64 копейки. К тому же по царским грамотам оставался неопределенным номинал таких монет. Так как при перечислении новых серебряных монет были упомянуты “ефимки рублевые да ефимки с признаком”. Это позволяло выдавать последние не за 64 копейки, а за 100 копеек. Также большинство фальшивых ефимков было сделано с помощью левендальдеров (“левков”) - крупных серебряных монет, которые по внешнему виду и размеру не отличались от талеров, но значительно уступали по содержанию серебра. Такие монеты также закупались за границей для ювелирного ремесла по цене 38 копеек за штуку. Таким образом, население, впервые встретившееся с крупными иностранными монетами, легко могло впасть в заблуждение. Причем, нехитрые штемпели на талерах легко было подделать, в результате чего, минуя государственную казну, получать дополнительную прибыль.