Коммерческий банк

Страница 5

России.

Более полный анализ возможен на основе сопоставления доли активов комбанков в ВВП. С 21% ВВП по итогам 1995 года Россия замыкает рассмотренную нами выборку развитых, развивающихся и переходных экономик (см. приложение). Собственно, такой результат вполне соответствует общей тенденции резкого сжатия накоплений хозяйства и населения России в период шоковой терапии. В банковском секторе эта тенденция проявилась в сокращении доли брутто-активов комбанков в ВВП с начала 1993-го до середины 1996 года примерно втрое (см. приложения).

Отметим попутно, что в странах, где в процессе рыночных преобразований не происходило резкой децентрализации и дерегулирования банковской системы со стороны государственной власти (образцовые примеры -- Южная Корея и Китай), кредитная активность банков поддерживает высокие темпы экономического роста, что отражается в высокой (и растущей) доле активов банковской системы в ВВП.

К сожалению, российская банковская система сегодня вряд ли готова к решению задач по выводу экономики из кризиса. И дело даже не столько в низком по сравнению с потребностями хозяйства уровне накопленных денежных ресурсов. Проблема заключается в значительной деформированности структуры балансов российских банков, ориентированных на работу в условиях высокой инфляции и значительной долларизации экономики. Наиболее острый структурный перекос -- беспрецедентно высокая по мировым меркам (до 50% баланса и выше) доля неработающих активов, прежде всего средств на корсчетах в ЦБ (сверх обязательных резервов) и в банках-корреспондентах. Причем доля кредитов в активах в 1992-1995 гг. неуклонно снижалась. Сегодня она составляет (по 100 крупнейшим банкам) лишь 25%, а на реально "работающие" ссуды приходится, по оценкам, не более 2/3 этого количества. Остальное -- просроченная задолженность и набежавшие на нее проценты, вероятность взыскания которых близка к нулю.

Поддержание низкой доли работающих активов в свою очередь стало возможным из-за невысокой доли платных обязательств в пассивах (согласно данным выборочного обследования 627 московских банков, соотношение между платными и бесплатными обязательствами в их балансах составляло по итогам 1994 года 1:4, в то время как у американских оно примерно 2:1). Именно это обратное соотношение указывает на существование действенного механизма присвоения инфляционного дохода российскими банками. Механизм этот базировался на отсутствии индексации остатков на расчетных счетах и других видов низкопроцентных рублевых обязательств. В то же время кредитные ставки были высоки и никоим образом (за исключением централизованных кредитов 1992-1994 гг.) властями не ограничивались, что обеспечивало сверхвысокие по мировым меркам процентные маржи. То есть в период отрицательных реальных процентных ставок (1992-1993 гг.) банки эксплуатировали своих клиентов не как получателей кредитов (плата за них не компенсировала инфляцию), а как держателей расчетных счетов и других низкодоходных (практически бесплатных для банков) обязательств. По оценкам некоторых исследователей, инфляционное перераспределение доходов через российские комбанки достигало в 1994 году 10-13% ВВП, причем около 6,5% ВВП банки улавливали в виде процентной маржи.

Помимо высоких доходов затяжная инфляция обеспечила российским банкам и другие преимущества. В частности, в связи с интенсивным обесцениванием просроченной задолженности проблема "плохих" долгов стала критической лишь со второй половины 1995 года.

Еще один классический способ непыльного зарабатывания денег -- поддержание положительной открытой валютной позиции (ее размер по банковскому сектору составлял на конец 1993 года 18% активов) в периоды ускоренного падения курса рубля, которые с завидной периодичностью повторялись в 1992-1994 гг. Перевод низкозатратных рублевых обязательств в валютные активы в такие моменты обеспечивал банкам автоматический рост доходов.

Таким образом, традиционные банковские функции (привлечение депозитов и размещение кредитов) все больше и больше вытеснялись спекулятивными операциями, основанными на сравнительно дешевых ресурсах. Даже крупнейшие российские банки походят сегодня скорее на крупные расчетные центры, обслуживающие текущие нужды ограниченного числа давно поделенных клиентов из элиты реального сектора.

Судя по динамике агрегатных количественных показателей, в ноябре 1994 года в России начался новый этап эволюции системы коммерческих банков. Попытаемся выделить его основные признаки.

Первое. Резкое замедление, а вскоре и практически полное прекращение роста числа зарегистрированных кредитных организаций, причем действующих организаций становится все меньше (см. таблицу 1). Подобно снежному кому растет число отозванных банковских лицензий: в 1995 году отозвано 225 лицензий, за первое полугодие нынешнего года -- 145. В итоге за последние полтора года лицензий лишились около 15% кредитных организаций.

Второе. Возобновилось монотонное снижение реальных активов по системе комбанков. С октября 1994 г. по апрель 1996 г. реальные активы снизились почти вдвое. Во II квартале текущего года падение реальных активов прекратилось и они стабилизировались на отметке 35% от уровня декабря 1992 года (см. график 4). Замедление роста размеров операций больше затронуло мелкие и средние банки, а крупнейшие представители банковского сообщества пострадали меньше. Реальные активы первой сотни банков (по величине активов) уменьшились с начала 1995 года

лишь на четверть, в том числе в первом полугодии нынешнего года всего на 2,2%.

Положение грандов банковского сообщества выглядит более благоприятным за счет мощного наращивания активов Сбербанка России (за последние полтора года его брутто-активы выросли в реальном выражении в 1,5 раза (!), а доля в суммарных активах банковской системы увеличилась вдвое -- с 12 до 24%), которое определяется его фактической монополией на сбережения населения (70% частных депозитов). Если же проанализировать динамику активов первой десятки без учета Сбербанка, то картина складывается весьма тревожная: с начала 1995 года реальные активы сократились на 40%, а в первом полугодии нынешнего года (если верить данным ИЦ "Рейтинг", которые были использованы нами для анализа положения дел в Top-100 российских банков) произошло и номинальное сокращение их активов.

Активный переток ресурсов в Сбербанк стал результатом проводимой государством денежной политики, которая положила начало долгосрочной тенденции изменения структуры денежной массы -"вымывания" средств со счетов реального сектора, ухода денег из банковской системы в наличный оборот и перераспределения безналичных средств в пользу сбережений частных вкладчиков. Для основной массы банков такие изменения являются кризисным фактором, поскольку счета крупных клиентов – юридических лиц служат для них основным источником ресурсов. Что же касается частных депозитов, то процесс их перераспределения в пользу Сбербанка особенно ускорился во II квартале нынешнего года, когда ежемесячно фиксировался отрицательный прирост вкладов населения в коммерческие банки.

Третье. Крайне неравномерная динамика активов привела к существенной их концентрации (см. график 5). Если в 1992-1994 гг. уровень

концентрации в сотне крупнейших коммерческих банков снижался (что, заметим, вполне естественно в условиях быстрого экстенсивного развития банковской системы), то за последние полтора года наблюдается его интенсивный рост (см. график 6). Заметим, что период уменьшающейся концентрации банковских активов, на наш взгляд, связан с тем, что комбанки новой волны стали догонять и теснить бывшие спецбанки. Сумма мест, занимаемых Сбербанком РФ, Агропромбанком РФ, Промстройбанком РФ и Мосбизнесбанком в общей табели по сумме активов, выросла с 10 до 13, затем по мере роста конкуренции выросла еще (с середины 1993 г. по середину 1994 г. она колебалась в районе 16), то есть бывшие спецбанки постепенно, но явно вытеснялись вниз. Теперь же рост концентрации обеспечивают уже исключительно "новые" банки, а бывшие спецбанки продолжают отступать (сейчас сумма их мест составляет 23).