Кроманьонский Человек

Страница 5

Материалом для зернотерок Ком-Омбо служил песчаник - их и находят у подножия обрывов, сложенных из песчаника, причем они обычно лежат рядом по несколько штук. Археологи считают, что перетирание зерна было групповой деятельностью, как, возможно, и сбор колосьев. Когда зерно в каком-то месте поспевало, вся группа рвала колосья или срезала каменными серпа ми и уносила к зернотеркам, где их молотили (вероятно, просто ногами) и «мололи».

Однако, если не считать серпов и зернотерок, других предметов, связанных с уборкой зерна, не сохранилось. Молотили ли обитатели Ком-Омбо колосья связками палок, как некоторые племена с примитивным земледелием делают еще и сейчас? Освобождали ли они зерно от мякины, подбрасывая его в воздух в ветреный день? И в чем они доставляли зерно «на мельницу»? Преемники этих доисторических людей искусно плели из нильского тростника и луговых трав всевозможные корзины. Так, может быть, они тоже умели плести и изготовляли примитивные циновки, чтобы ссыпать на них зерно?

Но даже еще интереснее - что они делали с зерном? Предположительно варили каши и мясные похлебки. Но раз они перетирали зерно в муку, напрашивается вывод, что они изготовляли какой-то хлеб - быть может, просто смешивали муку с водой и пекли пресные лепешки на раскаленном камне, как это еще в ходу у многих современных народностей. Некоторые ученые предполагают даже, что они, кроме того, могли изготовлять из зерна пиво.

В плодородных долинах Египта, на холодных равнинах Сибири, на южном побережье Африки кроманьонский человек доказал, что он способен не только выжить, но и благоденствовать в самых разных условиях. Он побеждал холод. Когда мяса не хватало, он переходил на рыбу. Он предусмотрительно убирал общими усилиями все зерно сразу, что требовало умелого планирования. После вековых кочевок с места на место вслед за дичью или в поисках сезонных съедобных растений, он наконец сумел перейти к оседлому образу жизни, используя все ресурсы одной местности. Короче говоря, он становился господином мира, в котором обитал.

Изменения в материальном положении неизбежно приводили к глубоким изменениям в его физическом состоянии и образе жизни. Начать с того, что он, вероятно, был гораздо здоровее своих предшественников. Благодаря более регулярному питанию и более сбалансированной диете он должен был стать более сильным и энергичным, способным догонять или загонять животных, на которых охотился. Воз можно, он и жил дольше, и эти лишние годы ю только позволяли ему накапливать больше знаний но и полнее передавать их детям и внукам.

Умение эффективно добывать пищу дало кроманьонцу и другие преимущества, креме более крепкого здоровья. Возможность вести более оседлую жизнь позволяла ему накапливать всякие полезные предметы в количествах, которые были бы немыслимы, если бы он по-прежнему непрерывно кочевал. В Централь ной Европе, например, в нескольких кроманьонских поселениях их обитатели лепили предметы из глины и даже обжигали их в куполообразных печах. Но важнее материального богатства было накопление практических и социальных знаний и наблюдений, которые дали кроманьонцам основу для создания языка, искусства и религии, а также сложных форм социальной организации, являющихся признаками полностью развитых человеческих культур.

Телосложение кроманьонца было современным, ум - острым, мастерство - высокоразвитым, искусство - великолепным. Ну, а его сознание, его духовная жизнь? Владел ли он средствами выражать свое отношение к природе? О чем говорят его рисунки, если не считать тонкого эстетического восприятия? Может быть, они выражали веру в сверхъестественное? Были данью таинственным силам? Магически ми заклинаниями? Обладал ли он религией? Ответы на все эти вопросы, разумеется, не идут дальше логических построений, и специалисты спорят и будут спорить о всевозможных тонкостях. Но одно несомненно: в кроманьонские времена была достигнута важнейшая ступень интеллектуального развития человека - способность оперировать символами.

Символы - это ключи к интеллектуальной и духов ной жизни человека. Алфавиты, слова, цифры, календари, картины, храмы - все это символы, несущие смысл, который не исчерпывается ими самими. Увенчанный рогами головной убор кроманьонского шамана и митра епископа - равно символы, говорящие о занятиях и статусе тех, кто их носит. Любые церемонии и обряды всегда символичны, имеют ли они политический, религиозный или магический характер: свечи в алтаре современной церкви и мерцающие огоньки плошек с жиром, освещавшие рас писанные стены кроманьонских пещер - это равно реквизит символического действа.

Пещеры по самому своему характеру благоприятствуют возникновению магии. Всякий, кто углублялся в доисторические пещеры больше чем на несколько шагов, несомненно, ощущал что-то таинственное в неровных стенах и сводах, в темных углублениях и ответвлениях. Свет фонарей наполняет их фантастическими тенями и образами. У каждой пещеры есть свои, присущие только ей особенности, свое настроение - от церковной торжественности Альта- миры до длинных извилистых коридоров Комбарели и переходов и странно манящих ниш Фон-де-Гама.

Но почти во всех них есть укромные места, которые могли быть святилищами или служить для каких-нибудь ритуалов или обрядов. Некоторые из таких мест находятся в труднодостижимых расселинах и провалах, из чего, возможно, следует, что, в доисторические времена они считались священными именно благодаря недоступности.

Некоторые археологи полагают, что эти тайные святилища предназначались для инициаций. Быть может, кроманьонские подростки должны были полз ком пробираться по темным сырым туннелям, страшась заблудиться, а то и преодолевая слабость, вызванную длительным постом, - и вознаграждались за все, увидев мерцающие светильники и бегущее животное на стене или какое-нибудь другое магическое изображение. Хотя у нас нет прямых доказательств существования инициаций в доисторическую эпоху, но во многих древнейших письменных памятниках мы находим упоминания о подобных церемониях, проводившихся в столь же внушительной обстановке. И вполне вероятно, что люди с таким живым умом, как кроманьонцы, во многом еще пребывавшие под властью природы, постоянно сталкивающиеся с опасностями и невзгодами, как воображаемыми, так и вполне реальными, использовали свои пещеры отнюдь не для простых и будничных целей.

Одно из наиболее эффектных мест для инициаций было обнаружено в предгорьях французских Пиренеев, где речка Вольп соединяет две системы пещер. Она протекала по землям графа Анри Бегуэна, археолога и профессора Тулузского университета. У графа было три сына. Они прослышали, что речка исчезает в огромном лабиринте подземных залов и туннелей. И как-то летом 1912 года они на плоту из пустых канистр поплыли по течению Вольп к склону холма, где она уходила под землю, точно адская река Стикс.

После нескольких поворотов они достигли большой темной галереи и вытащили плот на галечный пляж. Затем, подняв фонари, они прошли по туннелю длиной около 20 метров и оказались в подземном зале с озером посредине. Впоследствии этот зал получил название «Брачный Покой» из-за белого кружева своих сталактитов и сталагмитов. В даль нем конце Брачного Покоя они вскарабкались на крутой двенадцатиметровый откос и отбили несколько сталактитов, чтобы проникнуть в коридор, который через несколько сотен метров настолько сузился, что они протискивались через него с большим тру дом. За коридором открылся еще один зал, усеянный окаменевшими костями пещерных медведей (этого мальчики, конечно, не знали), а затем они очутились в круглом зале и замерли от удивления, смешанного с робостью: свет их фонарей упал на двух великолепных глиняных зубров, около шести десяти сантиметров длиной каждый, прилепленных к большому камню, рухнувшему со свода.

Странствуя под землей, сыновья графа Бегузна испытывали радостное волнение и страх перед не ведомым, словно участники инициаций, и их отец, осмотрев находку, пришел к выводу, что пещера, вероятно, использовалась именно для таких целей. На глиняном полу в нише неподалеку от зала зуб ров граф и его коллеги нашли под тонкой известковой коркой около пятидесяти отпечатков человеческих пяток. Судя по их относительно небольшой величине, это были следы пяти - шести подростков в возрасте от 13 до 15 лет. Разумеется, и этих подростков могло привести туда простое любопытство. Однако на полу неподалеку от отпечатков исследователи нашли несколько глиняных палочек, которые, по-видимому, изображали маленькие фаллосы. Эта почти недоступная ниша глубоко в недрах холма, возможно, служила когда-то для совершения ритуалов, обеспечивающих плодовитость, была местом, где мальчики несли стражу. Размножение зубров, естественно, не могло не интересовать людей, для которых эти крупные животные были источником мяса и шкур.