Синопское сражение

Страница 8

Таким образом, неприятельская эскадра по истечении получаса сражения потеряла своего флагмана, лишилась основного руководства и управления. Последний рейс адмиральского фрегата, на виду у всей турецкой эскадры относимого ветром к берегу, разрушенного и никем не­управляемого, произвел ошеломляющее впечатление на турок и способствовал понижению боеспособности неприя­тель скол эскадры не менее, чем сотня удачных выстрелов с русских кораблей.

В то время, когда корабль «Императрица Мария" боролся с флагманским кораблем турецкой эскадры, корабль «В. к. Константин» под командованием капитана II ранга Ергомышева открыл сильный батальный огонь правым бортом по батарее № 4 и по двум 6О-пушечнышм фрегатам «Навек-Бахри» и «Несими-3ефер". «В. к. Константин" осыпал неприятельские фрегаты градом снаря­дов. Под руководством Николая Гаврилова и Николая Беклешева комендоры «Константина» метко поражали турецкие суда, нанеся им вскоре серьезные повреждения. По приказанию капитана II ранга Ергомышева был усилен огонь из бомбических орудий нижнего дека, и через 10—15 минут после начала сражения левый фланг боевой линии турецкой эскадры заметно снизил эффективность своего артиллерийского огня.

Основной удар «Константина» в начале сражения был направлен против фрегата «Навек-Бахри». Ергомышев принял правильное решение, стремясь последовательно уничтожить оба неприятельские фрегата: вначале разделаться с «Навек-Бахри», сосредоточив против него большинство орудий, а уже потом полностью перенести огонь на "Несими-Зефер». Поддержанный огнем «Чесмы», замыкавшей первую колонну русской эскадры, «Константин" наносил большие потери фрегату «Навек-Бахри», на котором было уже немало убитых и раненых. С русского корабля сквозь густые облака дыма удавалось рассмотреть серьезные разрушения на неприятельском фрегате, который вскоре превратился в сплош­ной костер. Безуспешны были попытки Али-бея — командира фрегата — остановить свою команду, покидавшую корабль и спасавшуюся бегством. Спустя 20 минут после открытия огня огромный столб дыма поднялся над Синопскои бухтой и сильный взрыв заглушил артиллерий­скую канонаду. Один из снарядов «Константина» попал в пороховой погреб неприятельского фрегата. «Навек-Бахри» взлетел на воздух. Взрыв этот осыпал обломками батарею № 4, которая, временно прекратила огонь и хотя начала потом действовать снова, однако уже слабее. Дружное русское «ура» пронеслось по синопскому рейду: моряки нахимовской эскадры радостно приветствовали главных комендоров «Константина», взорвавших один из лучших фрегатов турецкого флота.

Развернувшись на шпринге, «Константин» направил основной огонь по другому 60-пушечному неприятельскому фрегату — «Несими-Зефер». В 1 час пополудни якорная цепь фрегата была перебита, и ветром его по­несло к берегу. С подбитыми стеньгами и реями, с по­врежденным рулем и разбитыми орудиями неприятель­ский фрегат выбросился на остатки мола возле греческого предместья.

Против береговых батареи № 3 и 4, поддерживавших левый фланг турецкой боевой линии, вел огонь корабль «Чесма». «Подойдя к своему месту против турецкого фре­гата и двух береговых батарей сажень на 50, — пишет мичман А. П. Обезьянинов, — мы бросили якорь и сталь на шпринг, и тотчас же начали действовать: начали залпом из всех орудий, но в это время турецким ядром перебило у вас шпринг, и корабль стало поворачивать по ветру носом к неприятелю под его продольные выстрелы; положение критическое, но старший л-т Купреянов не зевал, тотчас распорядился завозом нового верпа, который на всякий случай был готов на баркасе, достаточно было нескольких минут, чтобы все дело исправить. Новый верп был заведен, и корабль завернул бортом к неприятелю тотчас открыли успешный огонь с другого, уже противоположного, борта».

В ответ на выстрелы крепостных пушек комендоры «Чесмы» мощным огнем сметали береговые укрепление неприятеля. После взрыва фрегата «Навек-Бахри» положение левого фланга турок значительно ухудшилось; корабль «Чесма» сосредоточил весь свой огонь исключи-тельно на батарее № 4, которая стала терять одно орудие за другим.

Особенно инициативно действовали на «Чесме" лейтенанты Михаил Белкин и Михаил Шемякин командовавшие деками корабля. Ни один выстрел с русского корабля не пропадал даром, и огонь турецкой батареи становился все слабее. Разрушенные укрепления подбитые и исковерканные пушки, множество убитых и раненых—такова была картина на берегу, где турки в замешательстве бежали от сокрушительного огня русской артиллерии. Корабль «Чесма», подавив сопротивление батареи № 4. перенес огонь всех орудий на батарею № 3

Корабли второй колонны нахимовской эскадры противостояли правому флангу боевой линии турок. Корабль «Париж», возглавивший вторую колонну, сразу же после «Императрицы Марии» открыл огонь по неприятелю поражая турецкий корвет «Гюли-Сефид», фрегат «Дамиад" и центральную береговую батарею № 5 Мужественно и смело сражались моряки «Парижа», руководимые капитаном I ранга Истоминым. Пренебрегая опас­ностью, под градом неприятельских ядер, книпелей и картечи, матросы во главе со шкипером Иваном Яковлевым быстро исправляли такелаж и заделывали пробоины. Раненые отказывались уходить с боевых постов. Когда осколок неприятельского снаряда, разорвавшегося на юте, ранил в лицо штурмана Семена Родионова, охранявшего кормовой флаг корабля, он не покинул своего поста и продолжал стоять у флага. Только после вторичного тяжелого ранения, когда вражеским снарядом Родионову оторвало руку, его унесли с верхней палубы .

Владимир Иванович Истомин проявил «примерную неустрашимость и твердость духа, благоразумные, искус­ные и быстрые распоряжения во время боя». Орудия правого борта «Парижа» безостановочно громили неприя­тельские суда. Через полчаса после начала сражения турецкий корвет «Гюлл-Сефид», стоявший рядом с фрегатом Османа-паши и оказывавший ему огневую поддержку против флагманского корабля Нахимова, был уже силь­но избит русскими снарядами, потерял фок-мачту и не­сколько орудий. Командир корвета Сали-бей оставил свой корабль и предпочел спастись бегством. Вскоре на корвете возник пожар, и огонь стал постепенно добирать­ся да крюйт-камеры. Наконец, в 1 час 15 мин. пополудни раздался сильный взрыв и «Гюли-Сефид» взлетел на воздух.

Уничтожив неприятельский корвет, Истомин оказал непосредственную поддержку своему флагманскому кораблю.

Покончив с неприятельским корветом, «Париж» усилил огонь по фрегату «Дамиад» и береговой батарее №5. Бомбические снаряды русского корабля производили сильные разрушения на батарее и на неприятельском фрегате. Лейтенант П. Никитин, руководивший ог­нем бомбических орудий, проявил «отличное мужество и превосходные распоряжения при действиях бомбической батареи». Вскоре фрегат «Дамиад", не выдержав мет­кой прицельной стрельбы русских комендоров, обрубил цепь и вышел из боевой линии турецкой эскадры. Течением и ветром его отбросило к юго-западному берегу полуострова. Турецкая эскадра лишилась еще одного фрегата.

Корабль «Три святителя» обстреливал большие неприятельские фрегаты «Каиди-Зефер" и «Низамие», во­оруженные 118 пушками. Расчеты орудия действовали четко и слаженно, посылая по врагу снаряд за снарядом. "Команда вела себя выше всякой хвалы Что за молодецкая отвага, что за дивная хладнокровная храбрость!— вспоминает мичман А. Д. Сатин. — Как теперь вижу: стоит красавец-комендор знаменосец 32-го экипажа, Иван Дехта, и держит большим пальцем правой руки запал у только что выстрелившего орудия. Вырвало яд­ром рядом с ним двух человек, он бровью не пошевель­нул, только скомандовал, когда орудие было готово: «к борту!» И этот же самый Дехта, бледный, как полот­но, через две недели дрожащей рукой вынимал жребий на георгиевский крест. Достойных было слишком много!»

Фрегаты «Каиди-3ефер" и «Низамие» вели интенсив­ный ответный огонь, но более всего «Трем святителем» вредил огонь турецкой береговой батареи № б. Одно из каленых ядер попало в кубрик, и только благодаря своевременным и быстрые действиям трюмных матросов удалось лирвидировать пожар. Так же быстро был ликвидирован пожар на юте, где умело и самоотверженно дейсгвовал боцман Кузьма Пернов.