Семь чудес света

Страница 2

Пирамида Хеопса выше купола Микеланжело над римским собором святого Петра, самым высоким христианским храмом. Выше лондонского собора святого Павла, парижслого собора Нотр-Дам, храма святого Вита в Праге. Если бы пирамида была полой, в неё вошла бы вся площадка со стартовой вышкой для космической ракеты.

На строительство Большой пирамиды пошло – правда, это лишь предположениие – около 2 300 000 каменных блоков примерного объёма свыше 1 кубического метра и веса в 2,5 тонны каждый. Если бы нам вздумалось использовать этот материал на какое-нибудь строительство, – то мы построили бы из него все шестнадцать плотин на Ваге.

Последнее сравнение: из материала, который пошёл на строительство всех египетских пирамид, мы могли бы построить или отремонтировать все жилые дома, разрушенные войнами в Европе с времён Тридцатилетней войны до начала второй мировой войны, то есть, грубо говоря, за триста лет, или дома, разрушенные в Советском Союзе в период второй мировой войны.

(Эти сравнения наводят нас на размышления не только о бессмысленности этих громад, но и о бессмысленности военных разрушений.

Висячие сады Вавилона.

Расказы о чудесных весячих садах, разбитых во дворце царя Навуходоносора, привлекали больше всего путешественников. Таких садов не встречалось в целом свете, недаром их причесляли к семи чудесам. Побывать в этих садах было не так-то просто. Ведь они находились за высокими крепостными стенами царского дворца.

Вход туда охраняла грозная стража, и поэтому смертному нелегко было попасть в пёструю толпу богато одетых придворных, заполнявшую двор и помещения царского дворца. Вдоль стен стояла стража в блестящем вооружении. Военоначальники, послы различных царей, гонцы, присланные к Навуходоносору из разных стран, мелкие царьки подвластных Вавилону государств часами находились в покоях дворца, ожидая времени, когда царь допустит их к себе.

Стены внутренних помещений дворца были покрыты блестящими синими и бирюзовыми изразцами с яркими золотисто-жёлтыми рельефами. Особенно пышно украшены были стены приёмной, где на возвышении в центре стоял золотой трон вавилонского царя.

Рядом с помещением дворца возвышалось поразительное сооружение – висячие сады, созданные вавилонским царём для его любимой жены – мидийской царевны. Она привыкла к зеленеющим горам и лесам своей родины и тосковала по прохладе и тени горных лесов в жаркой и безлесной Вавилонии.

Желая уменьшить её грусть по родине, Навуходоносор решил подарить ей целый оазис, словно вывезенный из мидийских гор.

Эти знаменитые сады, причисленные к семи чудесам света, размещались на широкой четырёхъярусной башне. Внутри каждого яруса были сделаны крепкие кирпичные своды, опиравшиеся на мощные высокие колонны. Платформы терасс был сделаны крепкие кирпичные своды, опиравшиеся на мощные высокие колонны. Платформы терасс были сложены из массивных каменных глыб. Сверху они были покрыты слоем камыша и залиты асфальтом. Потом шла прокладка из двойного ряда кирпечей, сцементированных гипсом. Сверху кирпичи были прикрыты свинцовыми пластинами, чтобы вода не проникала через почву в нижние этажи сада. На всё это сложное сооружение сверху был настлан толстый слой плодородной земли, достаточной для того, чтобы здесь могли расти самые крупные деревья.

Ярусы садов поднимались уступами, соединяясь между собой широкими лестницами, выложенными гладко отшлифованными плитами розового и белого цвета. Сказочно прекрасны были эти сады, поддерживаемые мощными колоннадами. Сюда по приказу царя были привезены любимые растения царицы, напоминавшие её далёкую родину.

Великолепные палтмы поднимались высоко над крепостными стенами ограды дворца. Редкие растения, прекрасные цветы уклашали сады царицы. Деревья самых удивительных пород зеленели между рядами колонн. Колонны достигали высоты в пятьдесят локтей (около 25 метров), и света для растений было вполне достаточно.

Для поливки этих диковинных садов сотни рабов целый день качали воду из Ефрата, вращая громадное водоподъёмное колесо, которое черпало воду кожаными вёдрами.

Сады были обращены в сторону прохладного ветра, который дул с северо-запада. Их ароиат, тень и прохлада в безлесной и плоской Вавилонии казались людям чудом.

Высокие мощные колонны возносили над ложем царя искусно сделанные своды. На которых лежала многопудовая тяжесть земли и деревьев. Тишина и прохлада царили в висячих садах.

Наводнение разрушило стены дворца Навуходоносора. Вода постепенно размягчила плохо обожённую глину. Осели террасы, рухнули своды и колонны башни. На уступах которых зеленели висячие сады.

Но и после их гибели рассказы о красоте чудесных садов продолжали жить. Легенда превратила их в висячие сады Семирамиды, прописав создание их ассирийской царице, которая правила значительно раньше Навуходоносора.

Независимо от того, кому приписывалась постройка зтого удивительного сооружения, висячие сады свидетельствовали о замечательных успехах, достигнутых вавилонскими строителями. Нужно было обладать огромными знаниями и опытом, чтобы сделать расчёты для сводов и колонн, которые должны были выдерживать чудовищную тяжесть земли и деревьев. Находившихся на платформах. Знания, накопленные длительными работами по орошению засушливой почвы Вавилонии. Помогли строителям разработать систему поливки садов, находившихся на большой высоте над уровнем Ефрата.

Глубокие математические знания, которыми распологали вавилонские строители, помогли им решить невероятно сложную задачу – поднять живую зелень садов на высоту крепостных стен Вавилона, которые. По словам геродота, доходили до 200 локтей в вышину (около 100 метров). И так великолепно был осуществлён этот смелый замысел, что он поражал современников и надолго остался в памяти людей как одно из непревзойдённых чудес древности. Кому принадлежали эти сады – Навуходоносору или Семирамиде, – это не так уж важно. Они были сделаны руками замечательных умельцев – простых людей древнего Вавилона, обжигавших кирпичи. Складывавших стены, возводивших своды, сажавших великолепные деревья. И всё, что считалось или считается чудом древнего или нашего времени, будь то сказочные висячие сады Вавилона или ракета, достигшая Луны, всегда создавалось только одним творцом – упорным человеческим трудом.

«Храм Артемиды Эфесской – единственная обитель богов на земле. Каждый, увидевший его хоть однажды, уверен, что небо и земля поменялись местами и что именно здесь царство бессмертных богов переселилось с небес на землю». Так начинает Филон своё описание сооружения, которое весь древний мир в полном согласии называл самым великолепным на свете.

Нынешний Эфес, бывшая столица греческой Ионии и римской Азии,– самая большая территория, занятая античными развалинами. Коварные болота за безбрежным морем мраморных и гранитных руин – это некогда цветущий берег Каистра, над которым «летали лебеди с длинными шеями, сверкая оперением», лебеди, которых видел сам Гомер. И наконец, остатки мощёной дороги с сохранившимися до сегодняшнего времени мостами у Соловьиной горы, по этой дороги везли колонны из храма языческой богини Артемиды для украшения христианского храма Божьей мудрости в Константинополе.

Как выглядел храм Артемиды в древние времена, нам неизвестно. Но мы знаем, что примерно в 8 в. Р. Х. Неподалёку от того места, где сегодня лежат его руины, стояло небольшое святилище с деревянной скульптурой богини и что именно здесь нашли тысячи бронзовых, янтарных, из слоновой кости, серебрянных и золотых украшений и монет, которые разделили между собой Британский и Стамбульский музеи. Позже, но не раньше чем в начале 7 в. До Р. Х., этот небольшой храм перестроили и расширили. Третья перестройка была сделана уже в середине 7 в. До Р. Х.

Но всё это только предыстория храма Артемиды. Великое сооружение – и не обязательно, чтоб это была обитель богини, – не может возникнуть лищь в результате перестройки, пристройки, расширения; нет, оно должно быть построено с сомого основания и по заранее разработанному плану. Жители Эфеса решили построить совсем новый храм и на новом месте, к тому же старое место с выступающими грунтовыми водами не годилось для нового храма. Были рпиглашены два известных архитектора с Крита, где монументальная архитектура имела тысячелетнюю традицию, – Херсифрон из Кносса и его сын Метаген. Так, во всяком случае, пишут Страбон и римлянин Витрувий, автор труда «Десять книг об архитектуре».