Савва Мамонтов

Страница 4

По мере того как в семье “обживались” художники (Поленов, Васнецов, Репин, затем Серов, Коровин, Врубель и др.), постоянно

и неизбежно возникали беседы об изобразительном искусстве, его роли и значении в прошлом и настоящем, обсуждались выставки. Савва Иванович обязательно посещал экспозиции Товарищества передвижных художественных выставок, хорошо знал собрание П. М. Третьякова (они состояли в родстве). Не проходили для Мамонтова незамеченными и другие события в изобразительном искусстве. Постепенно “беседы у самовара” переросли в рисовальные вечера, где каждый желающий мог проявить себя. В них принимали участие А. М. Васнецов, И. И. Ле­витан, В. И. Суриков, Н. В. Неврев, В. А. Серов, К. А. Коровин, сам С. И. Мамонтов и другие. Это была форма творческого общения лю­дей, объединенных близостью духовных интересов.

Встречи с художниками не ограничивались только чаепитием и бесе-дами. Многим Савва Иванович оказывал существенную моральную и материальную поддержку, а некоторые из них (Васнецов, Серов, Коровин, Врубель) подолгу жили у него и в Москве, и в Абрамцеве, где им были созданы необходимые для творчества условия. Умение распознать талант было отличительной чертой Мамонтова. Он делал все, чтобы дарование не погибло в нищете и заброшенности. В отчаян­но нуждавшемся Врубеле, который не был еще широко известен, Савва Иванович сразу увидел неординарность творческой натуры и после пер. вой же встречи (в дом на Садовую в 1889 г. Врубеля привел сын Мамонтова Андреи, тоже художник) заявил, что “надо обязательно приручить нового знакомого”39. Еще раньше, в конце 70-х годов XIX в. в семье “приручили” бедствовавшего Васнецова, затем — Серова и Коровина.

В Абрамцеве и в доме на Садовой художниками были созданы произведения, составившие частицу “золотого фонда” русской нацио­нальной культуры: “Проводы новобранца” и портреты Мамонтовых Репина; “Богатыри”, “Битва русских со скифами”, “Ковер-самолет”. “Три царевны подземного царства” Васнецова; “Сидящий демон” Врубеля; бесчисленное количество рисунков Серова, его знаменитый портрет старшей дочери Саввы Ивановича — Веры (“Девочка с пер­сиками”, 1887 г.); рисунки и эскизы декорации Поленова, Коровина и многое, многое другое. Члены семьи Саввы Ивановича и некоторые близкие родственники служили “натурой” для Репина, Серова, Невре-ва, Врубеля.

Мамонтов не принадлежал к числу выдающихся коллекционеров. Но везде, где бы он ни жил, его обязательно окружали произведения искусства. Художники дарили ему свои работы, что-то приобреталось им самим или его женой. Для Саввы Ивановича процесс творчества часто был важнее его результата, целенаправленной собирательской деятельностью он не занимался. Тем не менее постепенно сложилось мамонтовское собрание, включавшее значительное число первоклассных произведений. '

В архивном фонде Московского Окружного суда сохранилась со ставленная в сентябре 1899 г. подробная опись всего “движимого иму щества” в доме Мамонтовых на Садовой-Спасской. Из этого реестра следует, что мамонтовское собрание имело большую художественную ценность. Назовем лишь некоторые принадлежавшие ему работы В большом зале висели картины: “Барышни” Н. А. Ярошенко, “Позд равление” В. Е. Маковского, “Испанки”, “Корабли” К. А. Коровина “Вид Севастополя” И. С. Остроухова; в Малом кабинете—“Портре А. Мазини” и “Портрет Ф. Таманьо” В. А. Серова, “Мальчик В. Г. Перова, в Большом кабинете — “Вид Днепра” А. М. Васнецова “Портрет Э. А. Сайгина” И. Е. Репина; на лестнице—“Вид с балко на в Париже” и “Натурщица в мастерской художника” К. А. Корови на, “Битва русских со скифами” и “Витязь на распутье” В. М. Васне­цова. Кроме того, в доме имелось много этюдов и рисунков Врубеля, Коровина, Серова, а также мраморная скульптура “Христос перед Пилатом” (Большой кабинет), бронзовые бюст “Мефистофель” и голо-

ва “Иоанн Креститель” Антокольского (Малый кабинет)40. Савва Иванович целенаправленно поддерживал многие крупные начинания в области культуры. Он способствовал пропаганде искусст­ва передвижников, например, издал за свой счет в 1880 г. альбом “Рисунки русских художников”, который получил высокую оценку Ре­пина и критики4'. В 70—80-е годы XIX в. помогал организации худо­жественных выставок в Москве, финансировал (совместно с княгиней М. К. Тенишевой) издание журнала “Мир искусства”, выходившего с 1898 г. в Петербурге. Внес несколько десятков тысяч рублей в фонд Музея изящных искусств и был избран членом-учредителем Комитета по устройству музея42. Очень многое сделал Мамонтов для обществен­ного признания отдельных художников. В 1896 г. на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде, после того как по решению комиссии Академии художеств с экспозиции были сняты два панно Врубеля “Мнкула Селянинович” и “Принцесса Греза”, Савва Иванович построил для них специальный павильон, где выставил эти произведения.

Столь разнообразная деятельность Мамонтова была результатом глубокого осознания им общественного предназначения искусства. В 1899 г. меценат писал: “Искусство во все времена имело неотрази­мое влияние на человека, а в наше время, как я думаю, в силу шат­кости других областей человеческого духа, оно заблестит еще ярче. Кто знает, может быть, театру суждено заменить проповедь” 43.

Неизменной оставалась в мамонтовском доме любовь к музыке. Иногда заранее, чаще экспромтом, составлялась программа вечера, и звучала музыка Бетховена, Шумана, Моцарта, Мусоргского, Глинки, Даргомыжского и других русских и зарубежных композиторов, испол­нялись оперные арии. Часто солировал хозяин дома, которому акком­панировали члены семьи, гости из числа студентов и преподавателей Московской консерватории или друзья.

Чтение, музицирование, рисование, беседы об искусстве дополня­лись домашними спектаклями. Все началось с живых картин. Первый театральный вечер, в котором принял участие 17-летний К. С. Алек­сеев (Станиславский), состоялся в доме на Садовой 31 декабря 1878 гола. С 1879 г. (летом в Абрамцеве, зимой в Москве) несколько раз в год устраивались спектакли. Первой была поставлена Драма поэта А. Н. Майкова “Два мира”. Оформлением спектаклей занимались художники “мамонтовского кружка”, они же вместе с членами много­численной родни Саввы Ивановича играли в них.

Мамонтову не давала покоя мысль о довольно пренебрежительном отношении “просвещенной публики” к национальному оперному искус­ству. В начале 80-х годов XIX в. у Саввы Ивановича возникает мысль заняться большими оперными постановками. В 1884 г. он совместно с композитором и дирижером Н. С. Кротковым приступает к формиро­ванию труппы. Любовь к искусству и высокий эстетический вкус меце-ната, осознание им задач развития важного направления национальной художественной культуры лежали в основе этого предприятия. Он не только финансировал его, но был душой дела и художественным Руководителем.

Савва Иванович стал первым, кто после законодательного разре­шения в 1882 г. частных театральных трупп в столичных городах “по­кусился” на монополию императорских театров. Это был смелый и рис­кованный шаг. Мамонтов хотел не просто учредить оперный театр, а создать нечто качественно новое. Эстетическая концепция мецената была по тому времени новаторской. В казенных театрах оперные по­становки сводились к шаблонным сценическим и вокальным приемам, а спектакли походили на дивертисмент сольных партий, слабо связан­ных общим сценическим действием. Главным было “выпевание нот”.

Мамонтов хотел организовать все иначе. Он задумал соединить на сцене воедино певца, актера, художника, музыкальное и хоровое сопро­вождение и добиться, чтобы спектакль воспринимался как цельное художественное произведение, где все имело бы равноценное значение. Такая задача была тогда трудноразрешима. Отсутствовали навыки, не существовало традиций подобных постановок, почти все приходилось начинать с нуля.

При формировании труппы Московской частной русской оперы было решено, что она должна состоять из молодых певцов, которые не прошли “школу казенной сцены”. Капельмейстером стал И. А. Труффи, руководителем труппы числился Н. С. Кротков. Официально С. И. Ма­монтов никаких постов здесь не занимал, но—по воспоминаниям оче­видца, руководил всеми репетициями и “старался внести в исполнение молодых артистов драматический элемент и осмысленность в произне­сении текста”44. “Нужно петь играя”,— постоянно наставлял он испол­нителей, ибо считал, что опера не есть “концерт в костюмах на фоне декораций”45.