Петербург и Ф.-Б. Растрелли

Страница 16

Глава II. Картины Петера Пауля Рубенса, написанные на мифологические сюжеты

Рубенс обратился к античной теме еще на зоре своей художественной карьеры. Гуманистическая образованность, значение античной истории, мифологии литературы стали к XVII веку не просто естественно необходимыми человеку того времени, а в итоге способствовали созданию общественного языка понятий, владея которыми можно было считать себя всегда понятным. В мифологических персонажах находить воплощение его культ красивой здоровой наготы. Для художника физическая крепость человека была основой его здорового духовного и нравственного состояния. Рубенс словно предчувствовал постепенное ослабление людей, отторгаемых от природы и все более порывающий с ее живительными силами, начинающий жить вопреки многим ее законам. Может быть от того так настойчиво звучит его призыв слияния человеческой жизни с миром цветущей Земли. Смысл человеческого бытия для Рубенса в большей мере состоит в тесном содружестве людей, в полноте их существования, в любви, радости, гармонии, наслаждении дарами природы в свободном и естественном проявлении желаний и эмоций. Рубенс намного расширяет шкалу фиксируемых человеческих чувств, вторгаясь в область, до того не известную искусству, сферу импульсов, инстинктов непревзойденных действий, неподвластных разуму.

Аллегория чрезвычайно важна для самого художника и была понятна его современникам, хотя часто не ясна нам. Более того Рубенс развивает аллегорию в самостоятельный жанр живописи, который ранее никогда не получал такого значения для рубежа 16 – 17 веков характерно всеобщее увлечения иносказаниями, зашифровкой смысла, составлением эмблем к этому прибегают многие художники, скульпторы, писатели, поэты, в этом выражается стремление к изощренной образности, таинственному утаиванию сокровенного смысла, что было свойственно в особенности маньеристической культуре. Интерес к аллегории придерживается Рубенсом преднамеренно и в совсем иных целях – ради расширения возможностей сферы идейного содержания в искусстве. Его аллегории насыщены чувством поделенной жизни.

Человек у Рубенса оказывается сродни всему живущему на Земле. С увлечением он пишет обнаженные формы, видя в здоровом теле вечный источник жизненной энергии, радости и наслаждения. На протяжении всей жизни он не устает восхищаться цветущим полным сил человеческом телом, делая его одним из основных средств выражения своих художественных средств выражения своих художественных идей. Под его кистью оно, обладая индивидуальными пропорциями и формой, лишается ареола античной идеальности. Оно совершенно не красотой пропорций и форм, а силой жизни ее бьющим через край напором.

Красота человеческого тела для Рубенса заключается в большей мере в его жизнеспособности и жизнедеятельности оно прекрасно само по себе, независимо от каких либо то ни было классических норм. Рубенс восхваляет родовое начало человека он страстно любит детей, они снуют, они порхают, резвятся с такой невинной прелестью, так чисто, так грациозно, по детски с такой счастливой безмятежностью.

В творчестве Рубенса чрезвычайно важным оказывается образ женщины. Она варьируется им, раскрываясь то как образ одухотворенной любви и чарующей, пленительной нежности, то как образ чувственный, несущий в себе как главное свое содержание – способность к деторождению, продолжению рода. Искусство Рубенса пронизывает исполненное высокого пафоса безудержное и глубокое восхищение женщиной. Вместе с пониманием и любовью к ней, любовью ко всему земному служит основой всех его творений. В любви как всепоглощающей стихийной силе, связующей все живое, художник видел один из величайших и сладостнейших законов существования на земле. Рубенс захвачен идеей раскрепощенности чувственной жизни человека, утверждая одухотворенность человеческой плоти прекрасной и ценной самой по себе, как некое чудо, феномен природы. В этом смысле становиться понятной его поистине языческая увлеченность здоровой наготой. Если в первые годы работы в Антверпене над ним тяготели итальянские впечатления и человеческое тело трактовалось прежде всего как совершенная форма в несколько холодном идеализирующем героическом духе античности, то в средине 10 годов начинается постепенный переход к другой манере и иному пластическому видению. Женское тело приобретает иные пропорции и формы. Он отдаляется от античного идеала и приближает свое искусство к современности, беря живую модель за основу образа, сохраняя в нем черты национального своеобразия. Так возникает чувственный образ белокурой румяной пышнотелой красавицы, которая становится отныне воплощением истинно фламандской красоты. Но, сближая два жанра, бытовой и мифологический, художник никогда не переступал грани между ними. Никогда у Рубенса легенда не становится жанровой сценой, несмотря на то, что у христианских или античных мифов он выбирает порой самые обыденные ситуации. Античная тематика привлекала его прежде всего потому, что здесь он, свободный от контроля церкви мог решать более широкий круг проблем, свободно выбирать тот аспект античного мифа, который наиболее полно соответствовал его духовному строю и отвечал тем живописным целям, которые он в данном случае ставил перед собой. Античность в глазах Рубенса как бы раскрепощала чувство и страсти человека, возвращая его тем самым к той гармонии с природной стихией, проповедником которой художник оставался на всю жизнь. Природная естественность, открытое проявление чувств, внутренняя свобода – вот что его всегда привлекало. Рубенс стремился усвоить от античного искусства метод обобщения, который помог бы ему сохранить в желаемой мере необходимое соотношение между идеальным и жизненным началом создаваемом художником образе.

Создавая мир своих художественных образов, Рубенс часто использовал метафорические сюжеты. Только расшифровывая его аллегории, можно было узнать связанное с современными проблемами содержание его искусства. Примером может служить картина «Союз Земли и Воды», написанная около 1618 года. Рубенс – художник, ученый, дипломат, гражданин – эти стороны его личности сливаются здесь воедино. Живое содержание вкладывает художник в эту картину, где нам встречаются фигуры античных божеств. Название картины кажется теперь странным. Но в те времена художники часто пробегали к аллегорическим условным образам. Они полагались на хорошее знания своими современниками античной литературы, мифологии, искусства. Ведь изучению «классической», то есть древнегреческой и римской культуры, а также трудов гуманистов Италии в то время уделяли особое внимание и глядя на картину Рубенса, зрители понимают что женская фигура с рогом изобилия, наполненным дарами природы – фруктами – это богиня Земли Кибела. В соответствии с греческой мифологией Кибела обитает на вершинах гор, ездит в колеснице, запряженной львами и пантерами. Недаром около нее раболепно расположился барс. Это фригийская богиня, Великая мать, мать богов всего живущего на земле, считается что она возрождает умершую природу и дарует плодородие.

Расположившейся барс около нее следит за каждым ее движением, за ее взглядом, готовый выполнить любое ее желание, этим расположением барса Рубенс показывает нам, что богине подвластны не только растения, но животный мир. А расположенная справа мужская фигура с трезубцем в могучей руке – это грозный бог моря Нептун. Нептун является богом моря, коневодства и конных состязаний. В его честь был воздвигнут храм в Риме, и 23 июня справляется праздник в его честь, который называется Нептунами. Он считается отцом ряда морских чудовищ и нескольких героев – Тритона, Амика и др. Живя вместе своей женой Амфитритой, тоже царицей водной стихии, на дне моря. Ударом своего трезубца Нептун раскалывает скалы поднимает бури. Но в этой картине Нептун изображен спокойным, уравновешенным. Рубенс не стремится изобразить его во всей его неистовой силе морской стихии, наоборот он его изображает дружелюбным, желая подчеркнуть этот союз – союз на долгие годы. Бог моря так же как и в других работах античности и средневековья изображен зрелым мужем с седой бородой, похожим на Зевса.