Петербург и Ф.-Б. Растрелли

Страница 18

Могучая фигура Персея, ярко-красный его плащ, сверкающие доспехи сразу привлекают наше внимание. Взгляд героя, жест его руки, движение всего тела устремлены к Андромеде. Ее фигура – центр притягивающий к себе все движущееся, возникшее где-то вовне. И то, что этот центр отодвинут влево, к самому краю композиции подчеркивает неодолимость порыва, подвигнувшего Персея на поединок с чудовищем. Наградой за подвиг служит не только венок победителю но и это дивное видение. Персей одетый в тяжелый панцирь приближается к обнаженной радостно смущенной Андромеде и с властной нежностью касается руки. И снова Рубенс использует уже знакомый нам прием контраста: рядом с сильным мускулистым и загорелым, облаченным в темные металлические доспехи Персеем сверкает белизной, кажется нежной и трепетной фигура Андромеды. С поразительным мастерством передает Рубенс розовые желтые голубые блики, падающие на ее тело от находящихся рядом предметов, тканей и доспехов. Обнаженное тело Андромеды сверкает. Красота ее – залог земного счастья. Персей протягивает руку к Андромеде как Парис протягивает яблоко Афродите, но Парис всего лишь случайный свидетель явления красоты. Персей своим жестом решает свою судьбу, Персей рядом с Андромедой – как Марс рядом Афродитой, но богиня усыпляет ратный дух в своем любовнике, а Андромеда поднимает Персея на подвиг. Андромеда окружена легким золотистым сиянием противостоящим более материально-плотному цветовому строю остальных частей картины. Золотисто-медовое сияние, окутывающее пышную наготу Андромеды, как бы материализуется в обрамляющем ее тело золотом парчовом покрывале. Женский наготу Рубенс писал с особенной маэстрией. Нагота Андромеды, как вообще у Рубенса, далеко не класична: северные художники так и не научились «античным» строгим и чистым линиям и пропорциям итальянских Венер. Они писали своих отечественных красавиц – пышных широкобедрых и дебелых. Рубенс отходил от классического типа красоты сознательно: он говорил, что не стоит раболепно подражать античным статуям, «ибо в наш век, полный заблуждений мы слишком далеко, чтобы создать нечто подобное», и добавлял, что человеческие тела, теперь, увы сильно отличаются от античных, и так как большинство людей упражняют свои тела в питие и обильной еде.10

Но все же Андромеда Рубенса прекрасна. Ее нежное тело, кажется излучает свет. Обычное для Рубенса насыщение золотистых тонов кожи красноватыми оттенками в тенях здесь еще усиленно рефлексами от красного плаща Персея – картина напоена тонами румяной зари.11 Никто до Рубенса с такой глубиной не воспевал красоту и великую радость любви, победившую все стоящие на ее пути препятствия. Вместе с тем в этой картине особенно полно раскрывается мастерство Рубенса в изображении человеческого тела. Кажется, что оно насыщено трепетом жизни – настолько захватывающе убедительно передано влажность взгляда, легкая игра румянца, бархатистая матовость нежной кожи.

Ликующему тону повествованию отвечает красочность картины. Торжествующе звуча синий, красный, желтый цвета одежд и драпировок. Чтобы передать красоту человеческого тела, теплоту его дыхания, пульсацию его крови, художнику не нужны уже ни четкость контуров, ни назойливая объемность: будто легкая пена круглится опадает и голубеет там где на него падает тень, золотится и вспыхивает пламя там, где ложатся рефлексы желтого покрывала или алого плаща Песрсея.12 Можно сказать – все формы и краски в картине буквально напоены светом: в огненных отсветах тонут очертания руки героя, алая дымка скользит по фигуркам амура, серебрится в холодных образах голубая одежда Виктории, сверкает металл доспехов, белым огнем мерцают крылья Пегаса. Переходы цвета и тени отсутствуют. Все предметы возникают как бы из света и воздуха. Рубенс очень жидко, иногда под красками просвечивает тон грунта, но на освещенные места лепит густые мазки. Правда, для 20-х гг. характерны в целом яркость колорита и многоцветность, позже Рубенс будет тяготеть к более монохромной живописи.

Таковых Рубенс представил нам главных героев. Остальным действующим лицам отведена подчиненная роль. Богиня славы, амуры, Пегас выступают как пышная «свита», подчеркивая величие и значительность главных персонажей.

Со щита героя смотрят широко раскрытые глаза медузы Горгоны. Они точно ловят наш взор. Картина Рубенса обращена к зрителю, должна захватить его, взволновать. На нас, как на свидетелей, смотрит маленький амур, пытающийся поддержать тяжелый щит героя. И мысленно мы становимся соучастниками его усилий, ощущаем вес брони и силу могучего воина, вооруженного этим щитом.

Рубенс сумел рассказать о событиях, которые совершились до момента, запечатленного и на холсте: герой, прилетевший на коне, битва с чудовищем и победа над ним, освобождение Андромеды, появление богини славы, которая через мгновение увенчает героя – все это возникает в воображении зрителя при взгляде на картину. В картине Рубенса прекрасно чувствуешь: еще не остыли страсти, рожденные в боевой схватке. Устремленная вперед фигура героя. За плечами его, усиливая впечатление движения, развевается красный плащ, движение Персея подчеркнуто также летящей за ним фигуры Славы и крыльями Пегаса простертыми ввысь, туда откуда явился на сказочном коне герой.

Напряженные могучие мускулы Персея кажутся преувеличенно массивными, чрезмерно подчеркнут изгиб ног. Но все не случайный просчет, ошибка или оплошность художника. В изображении человеческого тела Рубенс непревзойденный мастер. Стремление раскрыть подлинную жизненную правду, в поиске большей выразительности побудили художника прибегнуть к преувеличению. Рубенс хотел представить человека действительно способного выдержать бой с драконом, совершить подвиг о котором повествует миф. Усилив движение фигуры он хотел дать почувствовать скрытую в ней силу, энергию, темперамент.

Шлем снятый с головы Персея, едва удерживает обеими руками маленький амур. Такой шлем, тяжелый доспех, щит так же как и сам подвиг под силу не каждому еще не успокоится после боя Пегас круто изогнув шею, он косит глазом на чудовище и бьет копытом. Приподнятую и взволнованную атмосферу в картине усиливают яркие цвета одежд: красный, синий, желтый, рыжие и белые пятна шкуры коня, темно – зеленый доспех, сверкающая белизна обнаженного тела Андромеды. В картине преобладают извилистые контуры, крутые изгибы круглящиеся очертания, под подчеркивающие бурное, взволнованное содержание произведения. Человек завоевал свободу и благополучие героическим путем борьбы – таков полный оптимизма, созвучный настроениям соотечественников Рубенса, смысл этой картины фрагмент этого мира – освобождение Андромеды Персеем, Рубенс изображал дважды. Один холст находится в Берлине.

Берлинская картина носит в большей степени повествовательный характер. Героическую тему вытесняет в ней тема радостной идиллии в духе «Неистового Роланда» Ариосто13.

В берлинской картине Пегас в ожидании седока мирно пасется, шаловливые амуры играют вокруг него. Персей подходит к привязанной к скале Афродите чтобы освободить ее от пут. В картине из Эрмитажа несколько перегруженное подробностями повествования превращено в похвальную оду в честь героя. Здесь меньше значение имеет происходящее, зато каждая фигура раскрыта в своем истинном значении и в соотношении с другими фигурами выявляет героический смысл всей сцены. Все, что окружает Персея тесно заполняет правую часть картины – это не повествовательные подробности, а практическое раскрытие характера героя. Крылья Пегаса окрыляют подвиг Персея. Амуры служат ему, дракон повергнут им. Огромная энергия, сила коня в правой части картины противостоит излищной одухотворенности фигуры Андромеды как воплощению женственного начала.

Также по строению картины отличаются друг от друга. Формат эрмитажной картины образует правильный прямоугольник, представляющий собой сумму двух прямоугольников золотого сечения14 чего не найдешь в берлинской .

Также на пересечении диагоналей картины находится голова Медузы – художник словно прибыл трофей героя на самом видном месте. Каждому из главных героев отведено определенное место, почти пол картины занимает мощный корпус коня. Большую часть второй половины занимает фигура Персея, и только значительно меньшую ее часть фигура Андромеды. В фигуре коня преобладает животная сила, в фигуре героя – духовная энергия, в женской фигуре – грация.