Страница 2
В надежде славы и добра
В суматохе междуцарствия Пушкин намеревался нелегально прибыть в Петербург, но в последний момент переменил планы. 13-14 декабря 1825 написан «Граф Нулин», ироничная поэма на бытовом материале, посвященная, по «странному сближению», проблемам исторической случайности. Известия о восстании, арестах и следствии вызвали у Пушкина сложные чувства: товарищеское сострадание к декабристам соединялось с признанием сложившейся ситуации, надежды на освобождение (Пушкин не был членом тайных обществ и не полагал себя ответственным за их деятельность) перемежались с опасениями (его «возмутительные» стихи знала вся грамотная Россия и они естественно встраивались в «декабристский» контекст).
8 сентября 1826 Пушкин был доставлен в Москву на аудиенцию к Николаю I, результатом которой стало взаимное признание; император взял на себя цензуру пушкинских сочинений. Пушкин, отдавая должное преобразованиям Николая («Стансы», 1826), сохранил верность друзьям («Во глубине сибирских руд .», 1827). Это было не двурушничество, но стремление занять государственную позицию: свободные доверительные отношения с царем давали возможность творить добро, в частности, бороться за амнистию декабристов. Государственничество (неотделимое от верности дворянской чести) предполагало оглядку на державинскую традицию («Друзьям», «Мордвинову», оба 1827); по-державински Пушкин указывает на человечность как неотъемлемое свойство идеального монарха (эта линия ведет от «Стансов» и «Друзьям» к «Герою», 1830). Любимым героем (и примером для императора) становится Петр I, изображенный «домашним образом» в неоконченном романе «Арап Петра Великого» (1827-28) и апологетически в «Полтаве» (1828), которая начинается как романтическая поэма, а заканчивается как эпос (ср. мощную одическую окраску в эпизоде боя).
Свободно заняв «государственническую» позицию, Пушкин не желал ставить свой дар на какую-либо службу, что вело к внешне парадоксальному соседству стихов гражданских и отстаивающих абсолютную свободу творчества ((«Поэт и толпа», 1828; «Поэту», 1830).
Оправдание действительности не гарантировало от внешних конфликтов. Отношения с императором (обычным посредником выступал шеф тайной полиции граф А. Х. Бенкендорф) были далеки от намеченной идеальной модели («Борис Годунов» не получил высочайшего одобрения; ответом на поданную по монаршей воле записку «О народном воспитании» стал вежливый выговор). Сложности были и в «республике словесности»: Пушкин и его давние союзники (Вяземский, Дельвиг) не вполне сошлись с московскими любомудрами, отношения с Н. А. Полевым и Н. И. Надеждиным колебались от отчужденных до враждебных; в 1829-30 ярым противником Пушкина и его круга стал редактор популярной газеты «Северная пчела» Ф. В. Булгарин, известный своим сотрудничеством с тайной полицией, сочетавший вражду к аристократии, эпигонское просветительство, торговую хватку, чудовищное хамство и умение доходчиво толковать с публикой. Стремление к твердому общественному статусу оказалось трудно реализуемым — отсюда «охота к перемене мест» (планы заграничного путешествия; поездка в 1829 на театр военных действий, описанная в «Путешествии в Арзрум», 1835); отсюда мотивы одиночества, бессмысленности существования, беззащитности человека перед лицом «равнодушной природы», судьбы, деспотизма («Дар напрасный, дар случайный», «Анчар», оба 1828; «Дорожные жалобы», «Брожу ли я вдоль улиц шумных», оба 1829); отсюда же мотивы расчета с прошлым и надежды на спасительную новую любовь («Воспоминание», «Предчувствие», оба 1828; «На холмах Грузии лежит ночная мгла», «Жил на свете рыцарь бедный», «Я вас любил: любовь еще, быть может», все 1829). Болдинская осень
В 1830 Пушкин, давно мечтавший о женитьбе и «своем доме», добивается руки Н. Н. Гончаровой, юной московской красавицы-бесприданницы. Отправившись вступать во владение имением, подаренным отцом к свадьбе, он из-за холерных карантинов оказался на три месяца заключенным в селе Болдино (Нижегородская губерния). «Болдинская осень» открылась стихотворениями «Бесы» и «Элегия» — ужасом заблудившегося и надеждой на будущее, трудное, но дарящее радости творчества и любви. Три месяца были отданы подведению итогов молодости (ее рубежом Пушкин полагал тридцатилетие) и поискам новых путей. Был завершен «Евгений Онегин», написаны «пропасть» стихотворений и статей, «Повести Белкина», открывающие поэзию и принципиальную сложность «обыкновенной» жизни, «Маленькие трагедии», где историко-психологическая конкретность характеров и конфликтов, принимая символические формы, подводила к «последним» экзистенциальным вопросам (эта линия получит развитие в повести «Пиковая дама» и поэме «Медный всадник», обе 1833; «Сценах из рыцарских времен», 1835). Самостоянье человека
Первое лето после свадьбы (18 февраля 1831) Пушкины проводят в Царском Селе. Европейские революции, польское восстание и кровавые холерные бунты внутри страны — предмет его постоянных размышлений, отразившихся в эпистолярии и обусловивших появление имперских по духу стихотворений «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина». Общение с Жуковским и Н. В. Гоголем, занятым «Вечерами на хуторе близ Диканьки», взаимно стимулировало обращение к фольклору («Сказка о царе Салтане .»). Вопрос о сложных, чреватых катастрофой отношениях между властью, дворянством и народом становится для Пушкина важнейшим («Дубровский», 1832-33; «История Пугачева», 1833; «Капитанская дочка», 1836). Усложняется отношение к Петру I и его наследию (с 1832 идут архивные разыскания для «Истории Петра»); «объективизм» сменяется трагическим восприятием истории («Медный всадник»); «милость», неотделимая от человеческого взаимопонимания и коренящаяся в религиозном чувстве, мыслится выше объективной, но ограниченной «справедливости» («Анджело», 1833; «Капитанская дочка»; «Пир Петра Первого», 1835). Большинство оставшихся нереализованными замыслов, планов, отрывков обычно «эпичны» по форме (обращения к самым разным эпохам на основе разных историко-документальных и литературных источников) и «лиричны» по сути. В собственно лирике — при редких и значимых исключениях («Чем чаще празднует лицей», 1831; «Осень», «Не дай мне, Бог, сойти с ума», оба 1833; «Туча», «Полководец», « . Вновь я посетил», все 1835) — доминируют переводы («Странник», 1835), стилизации, подражания, «вариации на тему» («Я памятник себе воздвиг нерукотворный .», 1836) или «квазиподражания» («Из Пиндемонти», 1836) — «свое» подается как «чужое» или утаивается от публики. Поединок
Семейная жизнь радовала (имел четверых детей), но была осложнена отношениями с двором и светским обществом (в конце 1833 Пушкину был пожалован придворный чин камер-юнкера; поданное им летом 1834 прошение об отставке было взято назад, т. к. грозило отлучением от государственных архивов). Петербургская жизнь вводила в расходы, не искупаемые высокими гонорарами за редкие публикации. Ориентированный на культурную элиту журнал «Современник» (1836; четыре тома; среди авторов Жуковский, Гоголь, Ф. И. Тютчев), как и «История Пугачева», успехом у публики не пользовался. Духовная независимость Пушкина, его культурно-государственная стратегия, установка на особые отношения с государем, личная честь и презрение к бюрократическо-аристократической черни обусловили вражду со «свинским Петербургом» (от сервильных литераторов и светских шалопаев до министра народного просвещения С. С. Уварова). Получив 4 ноября 1836 анонимный пасквиль, Пушкин посылает вызов Ж. Дантесу, публично ухаживавшему за женой поэта. Дуэль была расстроена, Дантес вынужден жениться на Е. Н. Гончаровой, свояченице Пушкина, однако его поведение после свадьбы и светская реакция на «историю» показали, что кризис не разрешился. 25 января 1837 Пушкин отправляет приемному отцу Дантеса, нидерландскому посланнику Л. Геккерну, письмо, ответом на которое мог быть только вызов на дуэль. 27 января около 5 вечера Пушкин был смертельно ранен. После двух неполных суток физических мук, благословив близких, простившись с друзьями, получив от императора обещание взять жену и детей «на свое попечение» (было исполнено), исповедовавшись и причастившись, Пушкин умер.
|