Политический портрет Нестора Ивановича Махно

Страница 4

Не слышавшие даже имен Кропоткина и Бакунина, крестьяне питали инстинктивную подозрительность и даже ненависть к го­сударству, от которого они терпели столько напастей. Гражданская война на Украине с ее чехардой властей лишь утверждала кре­стьянское убеждение: все власти одинаковы — только берут и ни­чего не дают. И хотя революция дала крестьянам право на землю, они так и не увидели режима, который оставил бы их в покое вместе с землей. Отсюда утопическая вера в возможность безвластия и свободных советов без коммунистов. Эту. веру, равно как и ненависть к госу­дарству, в полной мере отражал в своих взглядах и написанных им прокламациях Махно, усвоивший из сочинений Бакунина две глав­ные истины—осуждение любого, даже самого'демократического, государства и полный отказ от политических партий. Социальная программа гуляйпольских анархистов создавалась под влиянием эсеровских идей. Доктрина анархизма в этом случае отходила

8Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 24. 12

для Махно на второй план. Недаром он говорил: «Я сначала революцио­нер, а потом анархист». Понятно, почему некоторые анархисты целиком отвергали, а другие признавали только частичную при­надлежность Махно к анархическому учению. Свидетельством тому явилось принятие II съездом Советов Гуляйпольского района в феврале 1919 года резолюций, включавших не только анархо-синдикалисте кие, но и эсеровские требования. Съезд потребовал социализации — передачи в собственность трудовых коллективов фабрик и заводов, изменения продовольственной политики — замены реквизиций системой товарообмена между городом и дерев­ней; съезд выступил с протестом против только что принятых дек­ретов рабоче-крестьянского правительства Украины о передаче по­мещичьих хозяйств в государственную собственность для органи­зации совхозов. Считая землю ничьей, съезд постановил, что она переходит бесплатно в пользование крестьян по уравнительно-трудовой норме.

Принятые съездом решения свидетельствовали: стремление московских и харьковских властей кратчайшим путем привести деревню к социализму на деле привело к тому, что крестьяне вы­ступили против власти Советов. Даже батраки, как признал позже председатель Всеукраинского ЦИКа Г. И, Петровский, не хотели работать в совхозах, надеясь, что новая власть позволит все же стать им самостоятельными хозяевами. Все более сплоченно кре­стьянство выступало против продразверстки и от его имени ее Друж­но осудил III съезд Советов Гуляйполя весной 1919 года.

Надежда большевиков, что «крестьянство должно было спасти государство, пойти на разверстку без вознаграждения»', было по меньшей мере наивно, ибо не учитывало ни антигосударственных настроений крестьян, ни их собственнических чувств.

Украинское крестьянство частично добилось своего уже к на­чалу 1920 года. Тревожное положение на Украине, нараставшие вспышки крестьянских волнений вынудили украинское прави­тельство отступить от своих законов о земле, выпущенных в начале 1919 года. Декретом от 5 февраля 1920 года все бывшие помещичьи, казенные и монастырские земли переходили в пользование тру­дящихся, для удовлетворения в первую очередь безземельных и малоземельных крестьян. Всего было передано в пользование се­лян 600 тысяч десятин. Количество совхозов было сокращено в пять раз.

Вопреки, казалось бы, общему в Гуляйполе стремлению немед­ленно разделить помещичьи земли, скот; инвентарь, беднейшие низы по своему почину создали несколько коммун. «Голота» в числе трехсот человек образовала первую свободную коммуну имени Розы Люксембург. Как пишет участник и историк махновщины П. Аршинов, «крестьяне с народной простотой и великодушием почтили память неизвестной для них революционерки, мучениче­ски погибшей в революционной борьбе. Внутренняя жизнь же коммуны не, имела ничего общего с тем учением, за которое боро­лась Люксембург»9. В этих коммунах не было постоянных руково­дителей. Все были обязаны по мере своих сил трудиться, а организа­ционные работы поочередно поручались одному-двум товарищам.

Своеобразно строилась в Гуляйполе местная власть. По замыс­лу Махно вольные трудовые советы не являлись политическими органами власти — они выполняли задачи общественно-экономиче­ского регулирования, установления хозяйственных связей с дру­гими территориальными советами и образования высших органов народного самоуправления. Для общего руководства борьбой с петлюровцами и деникинцами был создан районный Военно-ре­волюционный комитет повстанцев, в который входили предста­вители волостей Екатеринославской и Таврической

9 Аршинов П. История махновского движения (1918—1921 гг.). Берлин, 1923. С. 84.

губерний, а также повстанческих частей. На деле же, когда Махно находился в Гуляйполе, абсолютная власть, в том числе власть казнить и миловать, принадлежала ему одному, а по менее важным делам — доверенным лицам его штаба. .

Надежды Махно на обретение при большевиках какой-либо автономии не сбылись. Но какие-то если не планы, то скорее запас­ные варианты, советской политики в отношении гуляйпольской «Махновии», видимо, иногда рассматривались Советским прави­тельством. Троцкий как-то вспоминал о своем разговоре с Лениным, которьш размышлял о признании автономии для анархических крестьян Украины, военным лидером которых был Махно 10.

Как отмечалось выше, «Анархо-Махновия» обладала крупными -военными силами: они состояли из нескольких полков кавалерии и пехоты. Вся пехота была посажена на легкие рессорные экипа­жи — тачанки. В походе, выстроившись в многокилометровую ко­лонну, иногда в два ряда, эти тачанки двигались быстрой рысью вместе ; конницею по 60—70 километров в день, а при необходи­мости даже по 90—100 километров. На марше колонна повстанче­ской армий вытягивалась на много километров. Обоз с конным охранением следовал впереди, затем на тачанках ехала пехота, а замыкала колонну ударная сила армии—кавалерия. На марше пели песни, играли на гармошках. Выпивка на марше или на при­вале запрещалась под угрозой расстрела — строгое правило напо­минало обычай Запорожской сечи. Останавливаясь на ночлег, занимали круговую оборону, разводили костры и пьянствовали. Боеспособность повстанцев поддерживалась суровыми расправами,

На протяжении первой половины 1919 года махновские части активной обороной успешно сдерживали натиск деникинцев, кото­рым для борьбы с

10 Serge У. Memoirs of a revolutionary (1901—1941). London, 1963. Р. 119.

махновцами также пришлось перейти к парти­занскому способу действии, В этих .боях проявился в полную силу тактический талант Махно. Самому генералу Шкуро пришлось испытать такие удары повстанческих сил, что от полного разгрома его спасло лишь поспешное бегство к деникинской ставке в Таган­роге. Деникину пришлось даже пообещать полмиллиона рублей за голову, Махно.

Однако вместе с победами в махновском воинстве пышным цве­том стала распускаться бесшабашная разгульная жизнь — с гра­бежами, пьянством, буйством. Уже в 1919 году, по описанию сви­детелей, рядом с пулеметами на тачанках, прикрытых дорогими коврами, ставились бочки с вином и самогоном. Вечно пьяные, не­мытые и нечесаные, покрытые паразитами, махновцы врывались в любой двор, захватывали живность, начинали дикий кутеж, для развлечения открывали пулеметную стрельбу.

В 1913—1919 годах Махно строго наказывал за грабежи, само­чинные обыски и реквизиции. Взятые в боях трофеи шли в общий котел, иногда половина их раздавалась населению. С конца 1919 года грозящие расстрелом за грабеж приказы Махно стали, по выражению одного из историков, просто оборотом речи эпохи революции». Это не вполне точно. Но что правда, то правда: воровство и разбой у махновцев не прекращались никогда, они усилились, когда повстанческая армия хорошо вооружилась и бороться с ними стало почти бесполезно.

Ненамного больше «порядка» было в ставке самого Ма.хно. Весной 1920 года, только за одну неделю, как свидетельствует в своем дневнике его жена Галина Андреевна Кузьменко, махновцы сначала беспощадно расправились с пленными красноармейцами, потом сожгли немецкий хутор и порубили колонистов, убивших одного из махновских хлопцев. Затем постреляли по разным при­чинам и своих: один чинил грабеж в насилие в своем селе, другой растратил казенные деньги.