Кардинал Ришелье

Кардинал Ришелье

Введение

Исторические деятели, на долю которых выпадает неблаго­дарная задача окончательного сведения счетов с давно устано­вившимися порядками, без сомнения не могут надеяться на справедливую оценку со стороны современников. Неудивитель­но поэтому, что кардинал Ришелье был при жизни и в первое время после смерти предметом то величайших похвал, то са­мых жестоких порицаний. В мемуарах современников великого кардинала говорит или желчная ненависть, или восторженное поклонение. Протестантские писатели не признают в нем та­лантов, ни даже способностей, и умышленно закрывают глаза на услуги, несомненно, оказанные им Франции. Католикам Ри­шелье представляется в свою очередь гениальнейшим государ­ственным деятелем, одаренным политической мудростью, бес­примерной в летописях истории Необходимо заметить, впро­чем, что даже и новейшие историки в отзывах своих о Ришелье зачастую не выказывают надлежащего беспристрастия. Сторонники либеральных учреждений обвиняют его в том, что он не воспользовался выгодами своего положения для установ­ления во Франции конституционных порядков, а вместо того, сломив феодальную аристократию, уничтожил единственное препятствие, способное хоть сколько-нибудь сдерживать коро­левскую власть в некоторых границах. Утверждают даже, будто он стремился к усилению монархической власти именно толь­ко потому, что король Людовик XIII был в его руках послуш­ным орудием.

Легитимисты видят в свою очередь в Ришелье предтечу ре­волюции. Его обвиняют в том, что он, сам того не сознавая, подготовил ее и таким образом обнаружил непростительное от­сутствие дальновидности.

В несравненно меньшей степени расходятся отзывы о нрав­ственных принципах, которыми руководствовался Ришелье, как в государственной деятельности, так и в частной жизни. Даже самые восторженные поклонники великого кардинала не реша­ются рисовать нравственный его облик в сколько-нибудь при­влекательном виде, враги же изображают его совершенным чу­довищем. На самом деле кардинал Ришелье был с точки зре­ния этического развития характерным представителем своего века. С другой стороны, нельзя отрицать, что он всегда и во всем ставил свои личные интересы на первое место. Именно только эти личные интересы заставили его разойтись с пар­тией, поддерживающей испанскую политику, преданным сто­ронником которой он был в первое время. Возгоревшаяся за­тем борьба с этой партией дала Ришелье случай выказать боль­шую силу характера и далеко недюжинные дарования. Необходимо заметить, впрочем, что он не задавался в своей государственной деятельности отдаленными видами, а всегда стремился к достижению ближайших возможных целей. Это объясняется, быть может, тем, что у него самого почва под ногами все время колебалась. Среди забот о внутренних и внешних государственных делах Ришелье постоянно должен был помышлять о самозащите. Бесхарактерность и подозри­тельность Людовика XIII делали положение первого его мини­стра до чрезвычайности непрочным. Ришелье приходилось, по­этому беспрерывно держаться на стороже и вести упорную борьбу со своими явными и тайными врагами: матерью Лю­довика XIII—Марией Медичи, супругой его—Анной Австрий­ской, братом короля — Гастоном Орлеанским и многочислен­ными их приверженцами. Борьба эта велась с обеих сторон самым беспощадным образом. Противники Ришелье не гнуша­лись убийством, так что жизнь его неоднократно подвергалась серьезной опасности. Неудивительно, что и он, в свою очередь, зачастую обнаруживал крайнюю жестокость и неразборчивость в выборе средств.

Ришелье был дворянином с головы до пят и всецело раз­делял презрение, с которым в его время дворянство относилось к простонародью. Если он сломил во Франции феодальную аристократию, то единственно лишь вследствие усердного уча­стия наиболее выдававшихся ее представителей в интригах и заговорах против него лично. Кардинал Ришелье, несомненно, обладал большой дозой веротерпимости, дозволявшей ему под­держивать в Германии протестантов непосредственно в ущерб интересам католической церкви. Если в самой Франции он вел войну с гугенотами, то руководился при этом чисто политиче­скими побуждениями. Враги кардинала объясняли его веротер­пимость полнейшим равнодушием к религиозным вопросам, и, может быть, в данном случае не особенно ошибались. Нельзя отрицать, однако, что государственная деятельность Ришелье, независимо от руководящих им личных мотивов, принесла громадную пользу не только Франции, но и всей вообще Ев­ропе. Благодаря Ришелье рушились гегемония Испании и Ав­стрии, угрожавшая распространить власть инквизиции на всю Западную Европу. История должна, поэтому признать, что кар­динал Ришелье фактически оказал делу цивилизации крупную услугу.

Молодость Ришелье

и начало его политической карьеры.

Тех, кто желал мне пораженья,

Своим всесильем подавил:

Чтоб покорить испанцев гордых,

Я Франции не пощадил,

Безгрешный ангел или демон —

Судите сами, кем я был.

Арман Жан дю-Плесси, кардинал и герцог Ришелье, ро­дился в Париже 9-го сентября 1585 года. Отец его Франсуа дю-Плесси принадлежал к старинной дворянской фамилии и в награду за услуги, оказанные королю Генриху III, был пожалован орденом Св. Духа, считавшимся в то время весьма почетным отличием. Впоследствии, при короле Генрихе IV, он отличался блистательной храбростью на полях битв и состоял в чине капитана королевских телохранителей. Он умер в 1590 году, оставив после себя трех сыновей и двух дочерей.

Мать будущего великого кардинала предназначала его сперва к военной службе. Тем не менее, он получил по тогдашним временам чрезвычайно хорошее образование, изу­чал в Лизье риторику и философию, а затем поступил в военное училище, где успел уже оказать большие успехи в фехтовании и верховой езде, когда домашние обстоятельства побудили его отказаться от военной карьеры и перейти в духовное звание. Дело в том, что люсонское епископство, бывшее за последнее время наследственным в семье дю-Плесси, неожиданно оказалось вакантным. Король Генрих IV назначил епископом юного Армана, которому в то время шел только двадцать второй год и, следовательно, еще не исполнилось возраста, требуемого церковными законами для посвящения в епископский сан. Это не помешало ему, однако, немедленно отправиться в Рим. Папа Павел V, выслушав речь, произнесенную на латинском языке юным дю-Плесси, рукоположил его в епископы. Арман был в это время до такой степени бледен и худощав, что казался моложе своих лет. Когда он преклонил пред папой колена, Павел V, как уверяют, спросил его:

— А вы достигли уже возраста, требуемого церковными уставами?

— Точно так, ваше святейшество,— отвечал будущий карди­нал, кладя пред папой земной поклон.

По окончании священного обряда дю-Плесси пал ниц пред папой и воскликнул:

— Ваше святейшество, отпустите мне великий грех, я ведь не достиг еще надлежащего возраста!

Дав юному епископу требуемое отпущение, папа обратился к своим приближенным и сказал:

— Из этого молодого человека выйдет недюжинный плут. Он далеко пойдет!

Может быть, папа предвидел тогда, что Арман дю-Плесси не удовлетворится епископским саном.[1]

Во Франции Париж уже и в семнадцатом столетии являлся могущественным притягательным центром для ис­кателей приключений и честолюбцев. Епископы следовали примеру остальной знати и возвращались в свои епархии только когда навлекали чем-нибудь на себя опалу. Ришелье, приехав в Париж, в первое время продолжал научные за­нятия. Блистательно сдав экзамен в Сорбонне, он получил в 1607-м году ученую степень доктора богословия. Король Генрих IV покровительствовал дю-Плесси, которого называл своим епископом, и охотно слушал его проповеди, отли­чавшиеся от поучений модного тогда проповедника, патера Андре, приличным тоном и основательным знакомством со Св. Писанием. Дю-Плесси сознавал, однако, что уже вслед­ствие молодости не может играть при дворе сколько-нибудь влиятельную роль. К тому же, обладая сравнительно очень небольшим состоянием, он понимал безнадежность соперни­чества с богатой аристократической молодежью, щеголявшей роскошными костюмами и экипажами. Двадцатитрехлетний епископ предпочитал, поэтому вернуться в свою епархию, причем, занял для въезда в Люсон карету, лошадей и кучера у одного из своих приятелей, так как придавал большое значение представительности. Естественно, что он чрезвычайно тяготился бедностью, недозволявшей ему обза­вестись соответственным штатом прислуги, порядочной ме­белью и экипажами.