Григории Распутин

Страница 13

Конечно, отдельные благожелательные статьи не могли остановить кампанию травли и лжи. Каждый месяц появляется что-то “новенькое” о Распутине. То “свидетель” рассказывает, как видел Распутина с княгиней X. и двумя ее дочерьми, входящими в баню, то распространяется известие, что он потомок старца Федора Кузьмича, то проходит слух, что он решил принять священнический сан, то газета печатает с намеком на него, что какой-то старец в Петровском парке в Москве изнасиловал гимназистку. Грязные слухи распространяются о жене и дочерях Распутина и, конечно, о его почитателях, особенно Вырубовой, якобы живущей с Распутиным, с царем и еще с десятком других мужчин. Во всей этой кампании чувствуется опытная рука.

Душевное состояние Распутина в это время передает телефонный разговор с одним надоедливым журналистом.

“Чего от меня хотят? Неужели не хотят понять, что я маленькая мушка и что мне ничего ни от кого не надо.

.Мне очень тяжело, что меня не оставляют в покое . все обо мне говорят . словно о большой персоне.

.Неужели не о чем больше писать и говорить, как обо мне . Я никого не трогаю . Да и трогать не могу, так как не имею силы . Дался я им . Видишь, какой интересный .

Каждый шаг мой обсуждают . все перевирают . Видно, кому-то очень нужно меня во что бы то ни стало таскать по свету и зубоскалить . Говорю тебе, никого не трогаю . Делаю свое маленькое дело, как умею . как понимаю . То меня хвалят . то ругают .только не хотят оставить в покое . Если что плохо делаю, рассудит Господь . Искренне говорю тебе: плохо делать не хочу . Поступаю по умению . Хотел бы, чтобы, значит, вышло хорошо . Со всех сторон только и занимаются мною . Говорю тебе: маленькая мушка, и ни от кого и ничего мне не нужно . Самое было бы лучшее оставить меня в покое .”

Старец волнуется. По нескольку раз повторяет одну и ту же фразу:

“Оставьте в покое . Дайте человеку жить . Все одно и то же . Я, да, я . Говорю тебе, что хочу покоя . Не надо мне хвалы . Не за что меня хулить . От всего устал . Голова начинает кружиться. Куда ни взглянешь, все одно и одно . Кажется, живу в тиши, а выходит, что кругом все галдят .

Кажется, в России есть больше о чем писать, чем обо мне . а все не могут успокоиться . Бог все видит и рассудит, были ли правы те, кто на меня нападал . Говорю тебе: я - маленькая мушка, и нечего мною заниматься . Кругом большие дела, а вы все одно и то же . Распутин да Распутин”.

Распутин вдруг резко обрывает речь и кричит в телефон:

“Ни хулы . Ни похвалы . ничего не надо . Молчите . Довольно писать . Мне наплевать . Пишите . Ответите перед Богом . Он один и все видит . Он один понимает . Рассудит . Коль нужно, пишите . Я больше ничего говорить не буду . Да нечего говорить-то, врать-то можно сколько угодно . Ответ придется, придется-то держать . Махнул рукой . Сочиняйте . Говорю тебе - наплевать . прежде волновался . Принимал близко к сердцу . Теперь перегорело . Понял, что к чему идет и зачем . Говорю тебе, наплевать . Пусть все пишут . Все галдят . Меня не тронут . Я сам знаю, что делаю, и перед кем отвечаю . Такая, видно, моя судьба . Все перенесу, уже перенес много . Говорю тебе, что знаю, перед кем держу ответ . Ничего не боюсь . пишите . Сколько в душу влезет . Говорю тебе наплевать . Прощай .”.

Конечно, Распутину очень тяжело, он переживает, не спит ночами, становится нервным, к телефону сам уже почти не подходит.

Утешает он себя мыслью, что вся эта травля - испытание, преподанное ему свыше, которое он по-христиански должен стерпеть, перенести. Главное - продолжать делать свое дело.

Мысль, которую чаще всего высказывает Распутин в то время, это мысль о помощи простому народу и, прежде всего, крестьянству, - в его жизни, образовании, лечении. Григорий считает, что в духовном развитии России главную ставку нужно делать на выходцев из крестьян.

“Интересуюсь я теперь мужичком (делится он с корреспондентом газеты “Петербургский курьер”), от него все. Вот построил вокзал. Хороший вокзал . А где же мужички? Их под лавку загнали. А ведь деньги-то они давали на постройку.

Вы вот все пишете про меня небылицы, врете, а я ведь за мужичков. Вот едет Макарий Московский - это светильник. Вот и ваш архиерей хороший, как и Варнава Тобольский. Мы теперь решили ставить архиереев из мужичков. Ведь на мужицкие деньги духовные семинарии строятся .

- На чем Россия держится? - внезапно возвращается он к прежней теме. - На мужике. Вот закрывают кабаки - два закроют, а один откроют, а мужики тащат да тащат деньги. Поеду в Петербург, буду стараться за мужичков .”.

Другое сокровенное желание Распутина - организовать настоящую, народную, православную газету, пропагандирующую идеи Святой Руси. Эта газета, по его мысли, будет чужда всякого политиканства и широко откроет свои страницы каждому православному человеку. Об этом Распутин делится и со своими почитателями, и с журналистами.

“Приеду осенью в Питер и начну выпускать свою газету. Поборемся еще у меня, коль в мыслях что-либо есть, то я и в дело претворю.

- Надумал я самую настоящую правдивую, народную газету в ход пустить. Денег мне дадут, люди верующие нашлись, соберу я людей хороших, перекрещусь, да и - Господи, благослови, - в колокол ударю”.

Как и многих русских людей, Распутина волнует призрак грядущей войны. Его позиция в этом вопросе однозначна - Россия воевать за чужие территории не должна, своей земли много, рук не хватает обработать. Так думают многие крестьяне. Война - нарушение завета Христа, страшный грех. “Воевать вообще не стоит: лишать жизни друг друга, отнимать блага жизни, нарушать завет Христа и преждевременно убивать собственную душу, - считает Распутин. - Пусть забирают друг друга немцы и турки - это их несчастье и ослепление, а мы любовно и тихо, смотря в самих себя, выше всех станем .”

Эта позиция Распутина, по мнению графа Витте, отодвинула мировую войну на два с половиной года. Во время балканской войны в 1912 году Россия была готова вмешаться, но тогда бы её противниками становились Австрия и Германия. Сторонником войны был Великий князь Николай Николаевич. По его настоянию и давлению на царя был уже подписан указ о всеобщей мобилизации, были заготовлены военные и санитарные поезда. Рассказывают, что в эти дни Распутин употребил все своё влияние, чтобы предотвратить войну. Доказывая пагубность войны, он стал перед царём на колени.

“Пришёл Распутин, - рассказывает Витте, - в пламенной речи, лишенной конечно, красот присяжных ораторов, но проникнутой глубокой и пламенной искренностью, он доказал все гибельные результаты европейского пожара. - и стрелки истории передвинулись по другому направлению.

Война была предотвращена”.

Такую же непримиримую антивоенную позицию Распутин занимал и перед началом первой мировой войны. Нам нужно укреплять страну, решать собственные дела. Война нужна только врагам России и революционерам, которые страстно мечтают о новых потрясениях.

Коренным же русским людям война принесет гибель. Тяжело раненый уже перед самым началом войны, Распутин обращается к царю с мольбой не ввязываться в войну.

“Милый друг, - молит он царя, - ещё раз скажу: грозна туча над Россией, беда, горя много, темно и просвету нет; слез-то море и меры нет, а крови?

Что скажу? Слов нет, неописуемый ужас. Знаю, все от тебя войны хотят и верные, не зная, что ради гибели. Тяжко Божье наказание, когда уж отымет путь, - начало конца.

Ты - царь, отец народа, не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ. Вот Германию победят, а Россия? Подумать, так все по-другому. Не было от веку горшей страдалицы, вся тонет в крови великой, погибель без конца, печаль. Григорий”.

Есть много оснований утверждать, что будь Распутин рядом с царём в те решающие дни 1914 года, Россия, возможно бы, не вступила в войну. Но Распутин лежал тяжело раненый в тысячах километров от царя и не мог ничего сделать, кроме как послать телеграмму.

Антивоенная позиция Распутина была глубоко ненавистна всем антирусским и революционным силам. Враги России и внутри и за рубежом испытанным способом пытаются оклеветать Распутина, представить его сторонником войны. В разных странах появляется целый ряд статей, в которых намеренно искажается его позиция, с целью представить дело так, мол, Россия готовится к агрессивной войне.