Григории Распутин

Страница 16

“Часа через 2 с половиной он очнулся и узнал очевидца.

- Как вы себя чувствуете? - спросил я.

- Плохо . - отвечал Распутин. - Какая-то баба меня пырнула. Это . по проискам проклятого Илиодора . Удивительно . И за что такая напасть? Но, Бог даст, я выживу . Буду здоров .”

Очевидец стал успокаивать раненого. Сказал, что послана телеграмма врачей в Тобольск и Тюмень.

Вскоре Распутин снова впал в беспамятство. Так продолжалось два дня. Когда раненый приходил в себя, с ним беседовали врачи, исправник и работники прокуратуры.

В этом состоянии он даёт свои первые показания.

ПОКАЗАНИЯ ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА

“Зовут меня Григорий Ефимович Распутин-Новый, 50 лет, православный, крестьянин с. Покровского, где и живу, малограмотный, под судом не был, показываю:

Вчерась после обеда, часа в 4 дня, я побежал дать телеграмму и вышел за ворота своего дома на улицу; вижу, ко мне от правой калитки наших ворот подошла незнакомая мне женщина с завязанным ртом и лицом так, что видны были одни лишь глаза (как её зовут, не знаю), с поклоном. Я приготовился ей дать милостыню и вынул из кармана портмоне. В этот момент у неё блеснул в руках предъявляемый мне кинжал (был предъявлен по просьбе потерпевшего Григория Распутина-Нового кинжал и бывшая на нём одежда 29 сего июня), и она им меня один раз ткнула в живот около пупка, и я почувствовал, что из меня полилась кровь; сделала она это молча, а раньше как бы спросила у меня милостыню, и я её принял за прошателъницу. Я бросился от неё бежать по улице к нашей церкви, поддерживая обеими руками рану на животе.

За мной побежала и эта женщина с кинжалом, и мы добежали до моста Дорофеевых. Собрался народ, и меня не стала резать эта женщина. Её я не видел в жизни ни разу и каких-либо столкновений и дел с ней у меня не было. Она меня хотела убить, а не ранить и не побежала бы за мною, когда бы меня хотела только ранить. Я думаю, что она была подослана убить меня Илиодором Труфановым, так как он на меня имеет все подлости; других доказательств моего подозрения на Илиодора в участии и покушении на убийство я не имею. Его я только подозреваю, сумлеваюсь. Я считаю ненормальным, когда он отрекся от Бога, от Церкви святой.

Я четыре года назад был у Илиодора в Царицыне. Он меня встречал с толпами народа и говорил про меня проповеди о моей жизни. Я жил с ним дружно и делился с ним своими впечатлениями. Его я выручал, а когда перестал выручать, он провалился. Он на меня писал жалобы в Святейший Синод и посылал обо мне телеграммы. Сазонову, министру иностранных дел, где писал, что он погибает; телеграммы эти были адресованы ко мне, а читали их сазоновские, так как я человек безграмотный. Наша распря пошла из-за того, что я не пускал его по Волге с богомольцами и был против выдачи ему денег на газету “Гром и молния”. Был Илиодор у меня года четыре назад в Покровском, где похитил важное письмо, которое и передал высшим властям. Больше показать ничего не имею. Прошу протокол мне не читать, потому что я не люблю слушать мной продиктованное”.

Во время дачи показаний Распутин неоднократно впадал в беспамятство.

Рана была очень опасной, и врачи считали, что Распутин, возможно, не выживет, в газетах уже стали появляться сообщения о его смерти. Григорий Ефимович готовился к смерти и сам вызвал священника, который причастил его.

Основания для опасения были серьезные. При судебно-медицинском освидетельствовании Григория Ефимовича Распутина, произведенном 4 июля, у него в области живота на середине между пупком и лобком обнаружена косвенно продолговатая рана длиной в два сантиметра и шириною по середине в один сантиметр; края раны ровные, концы острые, в глубине раны свертки крови, рана проникает в брюшную полость; в глубине раны на брюшине после сделанной ночью, 29 июня, операции наложены швы. По объяснению проводившего операцию врача Владимирова ранения кишок не оказалось, а на брыжейке был найден небольшой порез; по своему характеру рана отнесена к разряду тяжелых, опасных для жизни.

3 июля Распутина перевозят на пароходе “Ласточка” в Тюмень. На пароход несли очень осторожно. Но и здесь не обошлось без неожиданности. Предлагали нести на носилках. Но кому-то из домашних пришло в голову испытать их прочность. На приготовленные носилки лёг сын Григория Ефимовича. К ужасу всех, носилки сломались. В квартире поднялся неистовый плач и крик. Начали делать новые, которые оказались уже более подходящими. На них отнесли старца на пароход. Рядом с носилками шли жена и дети. На улицу вышло все население Покровского. Перед отходом парохода был отслужен молебен о благополучном путешествии. Пароход отвалил от берега под звон колоколов. Берега были запружены крестьянами не только из Покровского, но и из других близлежащих селений.

Тем временем в Тюмени тоже ожидали приезда Распутина. Возле пристани собралась масса народа. Так как пароход запаздывал, в толпе начали распространяться тревожные слухи о смерти старца. Была отправлена срочная телеграмма с запросом. Немного времени спустя пришла телеграмма, подписанная сопровождавшим Распутина врачом Владимировым: “Ждите, сегодня будет в Тюмени, самочувствие хорошее”.

В Тюмени Распутина привезли в городскую больницу, где врач Владимиров произвёл вскрытие брюшной полости. Операция была произведена удачно. Но вместе с тем было установлено, что задета и поцарапана брыжейка, а значит сохранялась опасность рокового исхода.

В тюменской больнице Распутин пролежал до 17 августа. Здесь его окружили вниманием и заботой. Кроме жены и детей, за ним постоянно ухаживали его друзья Патушинские и Стряпчевы. Приезжали епископ Варнава и Мартиниан. Во многих местах совершались молебны. В Москве молебны о здравии Распутина были у Иверской Иконы Божьей Матери, в Чудовом и Новодевичьем монастырях и др. Со всей России Распутину идут сочувственные письма и телеграммы. Русский богатырь борец И.М. Заикин прислал Распутину телеграмму: “Молю Бога об укреплении вашего душевного и физического здоровья”.

Слухи о смерти Распутина породили массу новых фальшивок. Газеты “Петербургский курьер”, “Утро России” объявляют о том, что Распутин вёл род дневника. Эти записки, под заглавием “По Божьему пути”, составлялись специально приглашенным лицом, не безучастным к занятию журналистикой, из духовного звания, давнишнего знакомства и репетитора сыновей одной сановной дамы.

Газеты публикуют массу выдуманных подробностей. “В этот дневник, который велся нерегулярно, а время от времени, заносились самые разнообразные данные: как о состоянии здоровья автора и членов его семьи, так и о встречах, впечатлениях, приёмах, подношениях, путешествиях Распутина и его близких”.

Газетчики выдумывают несуществующую беседу с Распутиным, во время которой он якобы отвечал на вопрос: “Опубликует ли он свои записки?”

“Нет, как можно, нельзя, - возразил он. - Пусть дети мои, если найдет нужным, сделают это”.

А “дневник” был уже сфабрикован. Определенные силы готовились его пустить в ход сразу же после смерти Распутина.

Газеты продолжали распространять нелепые слухи. “Петербургский курьер”, например, со ссылкой на секретаря Распутина Лаптинскую, сообщает о существовании некоего завещания Распутина.

Сам Распутин, утверждает корреспондент этой газеты, частенько упоминал о своем завещании, но это касалось не материальных сторон, а его нравственных требований от наследников, и даже нечто вроде поучения детям. Кроме того, у Распутина хранится нечто вроде его политического завещания, составленного им при помощи одного литератора из правого лагеря. В этом завещании, по утверждению газеты, Распутин много говорит о своей роли, о борьбе с представителями светской власти при церкви, о С.М. Лукьянове, о своей дружбе с епископом Феофаном и с другими отдельными иерархами Церкви.

Газета ссылается на неких лиц, от которых Распутин не скрывал своего завещания, которые якобы свидетельствовали, что оно написано грубым языком фактов и производит громадное впечатление. Те же лица, по утверждению газеты, свидетельствовали, что все от первого до последнего слова - правда. “Судьба этого документа, - пишет “Петербургский курьер”, - в настоящее время неизвестна, хотя к делу о покушении на него он никакого отношения не имеет”.