Страница 2
«Хочу повиновения законам, а не рабов;
власть без народного доверия ничего не значит для того, кто хочет быть любимым и славным;
снисхождение, примирительный дух государя сделают более, чем миллионы законов, а политическая свобода даст душу всему.
Часто лучше внушать преобразования, чем их предписывать;
лучше подсказывать, чем указывать».
Екатерина говорила, что у нес душа республиканца, что она могла бы жить в Афинах и Спарте. Но вокруг была Россия, где, по словам одного из современников будущей императрицы, даже в столице улицы вымощены невежеством «аршина в три толщиной».
И всё же Екатерина успела привыкнуть к этой стране и стремилась полюбить её. Овладев русским языком, она читала летописи, древние своды законов, жизнеописания великих князей, царей и отцов Церкви. Не довольствуясь чтением, она расспрашивала окружающих, ещё помнивших мятежную вольницу стрельцов времён правительницы Софьи, царствование Петра I, который дыбой, кнутом и топором переделывал Россию. Ей рассказывали о суровой царице Анне Иоанновне и, наконец, о восшествии на престол и правлении Елизаветы Петровны.
Под впечатлением от всего прочитанного и услышанного Екатерине думалось, что страна может стать могучей и богатой только в руках мудрого и просвещенного государя. И она мечтала взять на себя эту роль. О своем стремлении к власти она писала:
«Я желаю только добра стране, куда Бог меня привёл; слава страны составляет мою собственную».
Пока это были всего лишь мечты, но Екатерина с присущими ей настойчивостью и трудолюбием принялась за их осуществление.
В сравнении с капризной, стареющей императрицей, слабовольным и непредсказуемым в поступках Петром Федоровичем Екатерина много выигрывала во мнении большинства придворных. Да и иностранные дипломаты отдавали должное великой княгине. За годы, проведенные при дворе, она научилась справляться со своими чувствами и пылким темпераментом, всегда выглядела спокойной и доброжелательной, простой и обходительной.
Медленно, но упорно она завоевывала и навсегда привязывала к себе сердца окружающих, нередко превращала ярых недоброжелателей в своих горячих приверженцев. Один из современников Екатерины писал, что «с самого прибытия своего в Петербург великая княгиня всеми своими средствами старалась приобрести всеобщую любовь, и теперь ее не только любят, но и боятся. Многие, которые стоят в лучших отношениях к императрице, не пропускают случая угодить под руку великой княгини».
ВОСШЕСТВИЕ НА ПРЕСТОЛ
Среди тех, кто опасался Екатерины, был и её муж, Пётр Фёдорович. После смерти императрицы Елизаветы он стал русским царём Петром III. Венценосных супругов к этому времени почти ничего не связывало, но многое разделяло. До Екатерины доходили слухи, что Пётр хочет избавиться от неё, заточив в монастырь или лишив жизни, а их сына Павла объявить незаконнорождённым. Екатерина знала, сколь круто обходились с постылыми женами российские самодержцы. Но она много лет готовилась взойти на престол и не собиралась уступать его человеку, которого все не любили и «в голос без трепета злословили». Летом 1762г. в России был совершен переворот в пользу Екатерины. По словам современника тех событий, Пётр III «позволил свергнуть себя с престола, как ребенок, которого отсылают спать». Его гибель вскоре окончательно освободила Екатерине дорогу к власти.
Вскоре в манифесте она изложила программу своего будущего правления. В ней говорилось о «соблюдении православного закона, укреплении и защите отечества, сохранении правосудия, искоренении зла и всяких неправд и утеснений». Когда улеглось радостное возбуждение первых дней царствования, Екатерина поняла, что занять престол — не значит прочно на нём утвердиться. Перед императрицей ежедневно вставали всё новые и новые проблемы. В самом дворце, среди её ближайшего окружения, было много недовольных. Слух о её возможном браке с Григорием Орловым привёл к возникновению заговора и возбудил толки о правах на престол её сына Павла. Объявлялись самозванцы, выдававшие себя за чудом спасшегося от смерти Петра III, а за границей было немало претенденток на русскую корону — «дочерей» и «наследниц» покойной Елизаветы Петровны. До 5 июля 1764г. был жив законный претендент на российский престол — Иоанн VI (Иоанн Антонович).
Очевидец начала екатерининского правления писал: «В больших собраниях при дворе любопытно наблюдать . заботу, с которой императрица старается понравиться всем, свободу и надоедливость, с какими все толкуют ей о своих делах и о своих мнениях . Значит, сильно же чувствует она свою зависимость, чтобы переносить это».
Екатерина действительно прилагала все усилия, чтобы не оттолкнуть как влиятельных, умудрённых жизнью сановников, служивших ещё Елизавете Петровне, так и молодых своих соратников, которые рвались к управлению государством, не имея опыта и знаний. Расположение к тем и другим ей приходилось подкреплять подарками, высокими назначениями и титулами.
Судя по собственным запискам императрицы, Екатерина понимала невозможность претворения в жизнь своих вольнолюбивых мечтаний: они не будут поняты дворянством, которое с возмущением отвергнет их, и тогда судьба самой императрицы будет печальной. С точки зрения государыни, ей предстояла тяжелая, повседневная работа — преобразование общества в духе идей гуманизма и просвещения. Екатерина была намерена пользоваться при этом любыми «обстоятельствами, предложениями и случайностями».
Она прибегла к тактике воспитания общества в духе Просвещения посредством манифестов и деклараций, провозглашаемых с высоты императорского трона. Одной из первых идей, привнесённых Екатериной в сознание общества, стала мысль о создании «новой породы людей» — просвещённых и гармоничных. И как ни странно, эта утопическая на первый взгляд идея утвердилась в сознании дворянства. Например, забота о сирых и убогих была признана не только обязанностью государства, но и долгом каждого человека. Вольнолюбивые мечтания императрицы далеко не всегда влияли на её практическую государственную деятельность. Во-первых, при всём свободолюбии и пристрастии к республиканским идеалам Екатерина никогда не собиралась ограничивать монаршую власть: она рассчитывала на те огромные возможности, которые предоставляло ей положение самодержицы для проведения в стране реформ.
Желая быть мудрой правительницей, благодетельствующей Россию, императрица лишь всё более и более «прирастала» к власти, а радикализм намеченных преобразований всё слабел и слабел. Во-вторых, искренне стремясь отменить крепостное право, Екатерина совсем не желала рисковать троном из-за возмущения дворянства, которое было бы лишено своего главного богатства — крепостных крестьян. В-третьих, восстание Пугачёва, потрясшее самые основы Российской империи, надолго охладило пыл Екатерины в отношении всякого рода послаблений крестьянам.
В-четвёртых, конец царствования императрицы проходил под знаком великой революции во Франции. Казнь королевской четы и кровавые события в стране, взрастившей вольную мысль философов-просветителей, способствовали ужесточению внутренней политики Екатерины: она опасалась повторения примера Франции в России.
«ПЕРВОЕ НАШЕ ЖЕЛАНИЕ — ВИДЕТЬ НАШ НАРОД СЧАСТЛИВЫМ .»
Императрица Екатерина Алексеевна в бытность свою великой княгиней прошла при дворе Елизаветы Петровны такую школу лицедейства, которая оставила неизгладимый след в характере будущей монархини. Его двойственность впоследствии сказывалась и на личности, и на правлении этой государыни. «В каком бы обществе ни вращалась Екатерина, — писал историк В.О. Ключевский, — что бы она ни делала, она всегда чувствовала себя как бы на сцене и потому слишком много делала напоказ. Задумав дело, она больше думала о том, что скажут про неё, чем о том, что выйдет из задуманного . Отсюда её слабость к рекламе, туманившей сё ясный ум и соблазнявшей её холодное сердце».
Сразу после восшествия на российский престол Екатерина вступает в переписку с виднейшими мыслителями Франции — Вольтером, Д'Аламбером, Дидро. Двум последним предлагает завершить издание «Энциклопедии» в России. Помогает им материально: например, покупает у Дидро доставшуюся ему по наследству библиотеку и тем обеспечивает ему средства к существованию. Своих знаменитых корреспондентов она раньше других ставит в известность о задуманном ею преобразовании дикой России в «просвещённую монархию» в соответствии с идеями Дидро. Пишет получивший известность во всей Европе «Наказ», в котором заявляет о своём намерении воплотить идеи французских просветителей в законы Российской империи. «Наказ» по тем временам настолько революционный, что его тут же запрещают ввозить во Францию и издавать там.
|