Выдающиеся Московские промышленники

Страница 2

Братья Гучковы, подобно многим другим представи­телям торгово-промышленного сословия, всеми силами старались поднять престиж и репутацию товаров имен­но отечественного производства. Продолжая отцовскую традицию, они были «разрушителями моды на иностран­ное»; усилиями Ефима Федоровича в Москве и Петер­бурге учреждаются специальные «магазины русских товаров». Высокое качество гучковской продукции вы­теснило с российского рынка некоторые иностранные товары, например гарусную материю. Конечно же, прежде всего этот патриотизм диктовался стремлением привлечь покупателя к своим, а не привозным товарам; но это тот случай, когда прагматизм действительно приводит к подъему престижа Отечества. В 1842 году Ефим Федорович, не поскупившись на расходы, вы­писал на фабрику лучших красильных мастеров из Эльзаса и Голландии, а к 1867 году у Гучковых не работал уже ни один иностранец, чем хозяева немало гордились, показав, что можно работать и «без нем­цев», если не полениться выучиться у них всему луч­шему.

Фабрика Гучковых считалась крупнейшей в доре­форменной Москве. В 1853 году она располагала 1000 ручных станов, 60 механическими, на которых работали 1850 человек. Годовая продукция оценива­лась в 700 тысяч рублей. В ноябре 1854 года пожар уничтожил главный корпус фабрики с машинами и материалами, но к началу 60-х годов производство было восстановлено — и это несмотря на более чем полумиллионные убытки, ведь сгоревшая фабрика не была застрахована.

После смерти Ефима и Ивана Гучковых семейное дело продолжили в основном дети Ефима Федоровича — Иван, Николай и Федор, которые 1 января 1861 года, вскоре после смерти родителя, открыли торговый дом «на правах полного товарищества» «Ефима Гучкова сыновья». Естественно, с 1861 года, когда фабрика была восстановлена, торговля велась в основном продукцией собственного производства, которая была удостоена Большой серебряной медали на вькуавке в Санкт-Петербурге в 1861 году; к 1868 году фабрика давала товаров на 600 тысяч рублей, а в 70-х годах — на 1 миллион 200 тысяч.

В 1899 году суконная фабрика Гучковых включала около полусотни каменных строений, страховая оценка которых составляла более трети миллиона рублей, при­чем сумма эта была специально занижена ввиду пред­стоящей реконструкции.

Людвиг Кноп

Основатель конторы Л. И. Кноп, Людвиг Кноп, ро­дился 3 августа 1821 года в Бремене, в мелкой купече­ской семье. Четырнадцати лет он поступил на службу в одну бременскую торговую контору, но вскоре перепра­вился в Англию, в Манчестер, где стал работать в изве­стной фирме Де Джерси. Время своего пребывания в Ан­глии молодой Людвиг Кноп использовал, чтобы ознако­миться не только с торговлей хлопком, но и со всеми отраслями хлопчатобумажного производства: прядением, ткачеством и набивкою.

Фирма Де Джерси продавала в Москву английскую пряжу, и в 1839 году Кноп был отправлен в Россию, как помощник представителя этой фирмы в России. Ему было тогда лишь 18 лет, он был полон сил и энергии, знал чего хотел. С этого времени началась его легендар­ная промышленная карьера.

Есть мнение, что своим успехом Кноп обязан, преж­де всего, своему желудку и способности пить, сохраняя полную ясность головы. Нравы торговой Москвы того времени были еще почти патриархальными, и весьма многие сделки совершались в трактирах, за обеденным столом, или «за городом, у цыганок». Кноп сразу понял, что для того, чтобы сблизиться со своими клиентами, ему нужно приспособиться к их привычкам, к укладу их жизни, к их навыкам. Довольно быстро он стал прият­ным, любимым собеседником, всегда готовым разделить дружескую компанию и способным выдержать в этой области самые серьезные испытания.

Поворотным пунктом в жизненной и деловой карьере Кнопа было оборудованиеим первой морозовской фабри­ки. Морозовы, работавшие в хлопчатобумажном деле со времен Отечественной войны, и как небольшие промыш­ленники, и как торговцы пряжей, стали на путь — как и некоторые другие — организации своего собственного фабричного производства. Савва Васильевич Морозов, со­здавая свою первую фабрику, знаменитую впоследствии Никольскую мануфактуру, поручил молодому Кнопу ее оборудование и прядильными машинами, и ткацкими станками, за счет английской машиностроительной про­мышленности. Это дело было в высшей степени сложным и щепетильным: английские машины для хлопчатобумажной промышленности под угро­зой тяжкой кары запрещалось вывозить на континент, а именно в этом просил его «посодействовать» Савва Первый. Суровые защитные меры англичан ускоряли темпы роста производительности труда: в 1810 году один рабочий на прядильной машине выполнял работу, которую в 1770 году могли сде­лать не менее 320 человек. Машины в конечном счете обеспечивали владычице морей не только миро­вое лидерство, но и процветание нации. Правда, запреты эти время от времени нарушались: машины контрабандой попадали на континент, да и сами англий­ские рабочие и механики не всегда оставались верными отчизне и за приличное вознаграждение охотно принимали на себя обязанность по орга­низации машинных фабрик в Европе.

В России не только казенные, но и частные фабрики создавались при прямом участии государ­ства. Так, в Москве при содействии местного гене­рал-губернатора купцами Пантелеевым и Алексеевым в 1808 году была открыта первая частная бумаго-прядильня с целью «поставить оную в виду публики . дабы всяк мог видеть как строение машин, так и само производство оных». Но устанавливаемые на отечественных фабриках машины были исключитель­но бельгийского и французского производства, да еще устаревших конструкций, в которых даже выписан­ные из Англии мастера с трудом разбирались. И лишь с 1842 года, ознаменовавшего снятие запрета на экспорт английских машин, началась, как отмечали современники, «новая эра в нашей хлопчатобумажной промышленности».

Эра эта напрямую связана с именем Кнопа, сумевшего первым не только ввезти в Россию совре­менные английские машины, но и преодолеть нечто более существенное — отсутствие надежного кредита со стороны российских частных предпринимателей, не получавших помощь со стороны государства. За свои машины англичане требовали наличные день­ги, и Кноп сумел убедить руководство фирмы Де Джер­си открыть кредит для русских фабрик, оснащаемых с помощью фирмы английскими машинами. Заметим, что большую помощь в этом непростом деле оказал Людвигу Кнопу его младший брат, работавшие тогда в Манчестере.

Первое дело не только принесло предприимчи­вому бременцу хорошие деньги, но и стало образцом, своего рода эталоном для дальнейших деловых начинаний. В течение последующих лет почти вся тек­стильная, главным образом хлопчатобумажная, про­мышленность Московского промышленного района была модернизирована и переоборудована заново. Технология устройства и оборудования фабрик была отработана до мелочей. «Надумал фабрикант строить ту или иную фабрику,— описывалось в книге «Кон­тора Кнопа и ее значение»,— и являлся с почти­тельным видом в контору, куда уже ранее наведы­вался: будут ли с ним иметь дела и впредь. Одного его имени конторе достаточно, чтобы тотчас справиться: какая у него фабрика, не было ли про­винности по отношению конторы, сколько у него и его жены денег, где положены, сколько его фабрика приносит дохода или убытка. Само собою разумеется, что такой фабрикант удостоится приема только в том случае, когда справка благоприятна».

Окончательные переговоры с заказчиком вел управ­ляющий конторой. В случае успеха переговоров резо­люция управляющего была краткой: «Хорошо, мы тебе построим фабрику». Частенько обрадованный фабри­кант осмеливался заметить, что он-де слышал о кое-каких новостях или усовершенствованиях, и про­сил, чтобы это было устроено на новой фабрике, на что получал сердитый ответ: «Это не твое дело, в Англии лучше тебя знают». Дальнейшая технология бизнеса была проста и непритязательна: заказчик получал свой номер в списках конторы, которая сооб­щала своему агентству в Англии сведения о новой фабрике. Получив затем из Англии чертежи и описа­ние устройства фабрики, контора пересылала их заказ­чику. Как только строительство завершалось, появля­лись английские машины в полном ассортименте, а с ними и английские монтеры. Последние были совершенно независимы от директоров и механиков строящейся фабрики, а также и от конторы Кнопа. По всем вопросам устройства оборудования они лич­но переписывались каждый со своей фабрикой.