Антон Павлович Чехов

Страница 6

Итак, делать было нечего: все надежды рухнули. Весной 1900 года Антон Иванович вернулся в свою артиллерийскую бригаду в го­род Бела. Там снова начались томительные будни.

Два года спустя, когда страсти улеглись, написал он из своей про­винции личное письмо военному министру генералу Куропаткину и спокойно изложил ему «всю правду о том, что было».

Куропаткин, прежде смотревший на эту историю лишь глазами генерала Сухотина, на этот раз сам проверил все факты и убедился в своей неправоте. К чести Куропаткина, во время ближайшей ауди­енции у государя он «выразил сожаление, что поступил несправедливо, и испросил повеления» на причисление Деникина к Генераль­ному штабу.

Пять лет (в общей сложности), проведенных Деникиным в горо­де Бела, не прошли для него бесследно. В свободное время он начал писать. Его рассказы из военного быта и статьи военно-политическо­го содержания печатались в течение ряда лет, вплоть до первой ми­ровой войны, в журнале «Разведчик» и одно время, до 1904 года, в «Варшавском дневнике». Псевдоним он взял себе «И. Ночин». В своих «Армейских заметках» Деникин умудрялся, несмотря на дисципли­нарные требования, хлестко обрисовывать отрицательные стороны ар­мейского быта и отсталость командного состава. Это было началом его литературной деятельности.

Там же, в Беле, жил некий Василий Иванович Чиж. Недавно еще сам офицер-артиллерист, он был местным податным инспектором. С ним и его женой Антон Иванович подружился. В год производства Деникина в офицеры у супругов Чиж родилась дочь Ася. Три года спустя Антон Иванович подарил ей на Рождество куклу, у которой открывались и закрывались глаза. Девочка запомнила этот подарок, на всю жизнь.

В январе 1918 года в Новочеркасске, перед уходом Добровольческой армии в свой знаменитый первый поход, она стала женой генерала Деникина.

Потеряв после окончания академии два года, Деникин летом 1902 года был, наконец, переведен в Генеральный штаб. Служба его проходила сперва в штабе 2-й пехотной дивизии в Брест-Литовске;

Затем для ценза командовал он в Варшаве ротой 183-го пехотного Пултусского полка; а потом, осенью 1903 года получил опять назначение в Варшаву, в штаб 2-го кавалерийского корпуса на должность офицера Генерального штаба. Здесь в чине капитана и застала его русско-японская война.

Непродуманная и легкомысленная русская политика на Дальнем Востоке столкнулась в начале нынешнего века с захватническими ус­тремлениями Японии, где уже тогда зарождались грандиозные планы доминирования на азиатском континенте. Подготовившись сама к войне, Япония знала, что Россия не сможет отразить вооруженное вторжение здесь, на Востоке, за тысячи километров от центра. Без объявления войны Япония внезапно, в ночь на 27 января (ст. ст.) 1904 года, напала на русскую эскадру в Порт-Артуре и вывела из строя два русских броненосца «Ретвизан» и «Цесаревич» и крейсер «Палладу». Этот пиратский налет сразу дал японцам превосходство на море и возможность беспрепятственно перевозить войска на ма­терик.

Русское общественное мнение мало интересовалось Дальним Вос­током, и война с Японией явилась для него полной неожиданностью. Война была непопулярна. По мнению Деникина, единственным стиму­лом, оживившим чувство патриотизма и оскорбленной национальной гордости, было предательское нападение на Порт-Артур.

Деникин очень остро переживал японскую агрессию и считал своим долгом возможно скорее попасть на фронт.

Войска Варшавского военного округа, где он служил, не подлежа­ли отправке на Дальний Восток. Они оставались заслоном на русской границе с Германией и Австро-Венгрией. Несмотря на болезнь (пор­ванные связки на ноге в результате несчастного случая), Деникин сра­зу же подал рапорт о командировании его в действующую армию.

На японскую войну Деникин попал в чине капитана. На фронте боевая деятельность быстро выдвинула его в ряды выдающихся офи­церов Генерального штаба.

Попав, сначала на должность начальника штаба одной из бригад Заамурского округа пограничной стражи, Деникин затем стал на­чальником штаба Забайкальской казачьей дивизии под командованием генерала Ренненкампфа и закончил, войну в конном отряде генерала Мищенко — начальником штаба Урало-Забайкальской дивизии.

По своей природе он не слишком любил штабную работу. Его всегда тянуло на более активную роль командира боевого участка на фронте. Эту роль он несколько раз отлично совмещал с должностью начальника штаба.

В историю русско-японской войны вошли названия нескольких сопок, где особенно ярко проявился русский героизм. «Деникинская сопка», близ позиций Цинхеченского сражения, названа в честь схватки, в которой Антон Иванович штыками отбил наступление не­приятеля.

Например, в ноябре 1904 года во время Цинхеченского боя гене­рал Ренненкампф, по просьбе Деникина, послал его в авангард заме­нить командира одного из казачьих полков. Деникин блестяще вы­полнил свою миссию и штыками отбил японские атаки.

За отличие в боях Деникина быстро произвели в подполковники, затем в полковники. В те времена производство в полковники на три­надцатом году службы свидетельствовало об успешной карьере.

Еще до японской войны недовольство правительством в левых кругах интеллигенции проявлялось в различных выступлениях и даже в политических убийствах. (Были убиты министр народного просвеще­ния Боголепов и министр внутренних дел Сипягин). Но военные просчеты дали повод открыто пойти на разрыв с непопулярным прави­тельством.

Каждая новая неудача на фронте увеличивала раздражение и кри­тику, которые затем перешли в беспорядки. Начались террористичес­кие акты, аграрные волнения, крестьяне сводили счеты с помещиками, жгли и громили их усадьбы. В Петербурге и других городах образова­лись Советы рабочих депутатов—предвестники Советов 1917 года. И впервые там промелькнула беспокойная фигура Льва Троцкого. Волна забастовок прокатилась по России. В октябре 1905 года всеобщая политическая забастовка, включая железные дороги, парализовала на время жизнь страны. Прошли военные бунты, вспыхнуло вооруженное восстание в Москве. Хаос анархии охватил всю страну.

Начиналась первая русская революция — прелюдия к тому, что произошло в 1917 году.

В создавшихся условиях правительство не могло продолжать войну. В сентябре 1905 года был заключен Портсмутский мир.

С дальневосточной окраины по Сибирскому пути внутрь России двинулась волна демобилизованных солдат. В эту волну попал и Де­никин.

В то время как действующая армия каким-то чудом сохранила свою дисциплину, солдаты запаса быстро разлагались под влиянием антиправительственной пропаганды. Они буйствовали, бесчинствовали по всему армейскому тылу. Не считаясь ни с чем, требовали немедлен­ного возвращения домой. Военное начальство растерялось. Не органи­зовав ни продовольственных пунктов вдоль Сибирского пути, ни охра­ну этой бесконечно длинной дороги, командование приказало выда­вать в Харбине кормовые деньги запасным сразу на все путешествие. Затем их отпускали одних без вооруженной охраны поездов. Резуль­тат легко можно было предвидеть: деньги пропивались тут же, а по­том голодные толпы солдат громили и грабили все, что попадало под руку. А вдоль магистрали тем временем как грибы после дождя вы­росли вдруг различные «республики»: Иркутская, Красноярская, Чи­тинская и т. д. В отличие от петербургского Совета рабочих депутатов советы этих «республик» включали также группы солдатских депута­тов.

Впервые пришлось Деникину близко наблюдать «выплеснутое из берегов солдатское море».

Самое бурное время первой революции провел он на Сибирской магистрали. Из-за забастовок газет на пути не было, достоверных све­дений о том, что происходило в России, тоже не поступало.

А запасные продолжали бушевать, безобразничать и захватывать силой паровозы и поезда, чтобы вне очереди пробираться в европей­скую Россию. Поезд, в котором ехал Деникин, набитый солдатами, офи­церами и железнодорожниками, пытался идти легально, то есть по ка­кому-то расписанию и соблюдая очередь. Но ничего из этого не получа­лось. Делали они не больше 150 километров в сутки, а иногда, проснув­шись, видели, что их поезд стоит, на том же полустанке, так как ночью запасные проезжавшего эшелона отцепили, и захватили их паровоз. Наконец потеряв терпение, Деникин и еще три полковника образовали небольшую вооруженную часть из офицеров и солдат. Комендантом поезда объявили старшего из четырех полковников, отобрали паровоз у одного из бунтующих эшелонов, назначили караул и с вооруженной охраной двинулись в путь полным ходом. Сзади за ними гнались эше­лоны взбунтовавшихся солдат, впереди их ждали другие, чтобы пре­градить дорогу, в любую минуту грозила кровавая расправа. Но при виде организованной вооруженной команды напасть никто не решал­ся. Ехали они большей частью без путевок, передавая иногда с дороги распоряжение по телефону начальникам попутных станций, «чтоб путь был свободен».