Церковь и государство в послепетровское время (1725-1730 гг.)

Страница 4

Реформа 1726 г. была одним из проявлений борьбы светского и духовного правительств из-за церковных имений. Как бы ни относилось к ним та или другая сторона, одинаково желавшая воспользоваться для себя имуществом и доходами, реальная основа борьбы оставалась той же, что и прежде. Народ не мог еще оправиться от разорения в петровское царствование, государственное хозяйство все еще было расстроено. О неприкосновенности собственности, которая как “церковное богатство”, издревле считалась “богатством убогих”. Поэтому, несмотря на то, что проект 1726 г. не был заранее достаточно разработан и подготовлен, несмотря на резкие колебания правительства относительно коллегии экономии и вотчин, реформа все-таки прошла, хоть и в урезанном виде, и компетенция коллегии экономии, не определенная ни одним юридическим актом, постепенно определилось практическим путем.

Правительство поручило Синоду подготовить самим проект и представить его на обсуждение в Сенат. При рассмотрении в Сенате синодский проект был принят, но возникло несколько спорных вопросов:

1. Кому ведать находящимися под присмотром казначея иером. Филагрия синодальную ризницу и содержащиеся в казне разные вещи.

2. Разбирательство по инквизиторским доносам на духовных персон в утрате церковной, домовой и монастырской казны.

3. Дела о растрате начальствующими в архиерейских домах и монастырях сборов с заопределенных вотчин, подлежащих к утрате в коллегию экономии и пр.

4. Дела о тягостях, наносимых духовными властями своим подчиненным вотчинным крестьянам, а именно наложением излишних сверх положенного оклада денежных и хлебных сборов и всяких новых работ[24].

Таким образом, из проекта видно, что составители его были проникнуты мыслью провести последовательно и до конца реформу 1726 г., выделив коллегии экономии все хозяйственные и финансовые дела, так что она должна была бы сразу поглотить собой все прочие учреждения этого рода (камер-контору и синодальные приказы). Правда об их уничтожении умолчано, но за то ведомство их целиком вставлено в расписание дел коллегии экономии и они должны бы были естественно утратить смысл к дальнейшему обособленному существованию. Составители проекта полагали даже, что если коллегия экономии будет в Санкт-Петербурге, то из Патриаршего разряда, приказов и камер-конторы следует взять в нее из Москвы дела и книги, дабы она могла должным образом исправлять своими делами[25].

Учреждение коллегии экономии нарушало централизацию финансового хозяйства, к которой со времени Петра I по мере сил стремилось правительство. Целое ведомство оказывалось обособленным от государственных финансовых учреждений. Невыгодность такого положения дел правительство старалось несколько парализовать установлением своего надзора за финансовой деятельностью коллегии экономии, постоянно уравнивая ее в этом отношении со всеми правительственными учреждениями. Согласно именному указу от 4 января 1727 г.[26], коллегия экономии обязана была предоставлять отчеты Сенату, а затем, по указу от 3 февраля 1727 г.[27], в камер-коллегию, без ассигнации которой собранные суммы не велено было тратить ни на какие расходы. По Высочайшему указу от 1 ноября 1727 г.[28] коллегия экономии должна была предоставлять ежемесячные ведомости о приходе и расходе денег и провианта Верховному Тайному Совету. Но с восстановлением ревизион-коллегии проверка счетов была поручена ей[29]. Когда же 19 июля 1730 г. была восстановлена в своей самостоятельности штатс-контора, бывшая в подчинении у камер-коллегии с 1726г.[30] , стало обязательным предоставлять отчеты помесячные и погодные также и штатс-конторе. В соответствии со своеобразными функциями ревизион-коллегии и штатс-конторы, каждая из них требовала к себе ведомости, и эти ведомости, часто после нескольких напоминаний, коллегией экономии предоставлялись.

ВВЕДЕНИЕ ШТАТОВ.

После образования Коллегии экономии в правительственных кругах вновь стал обсуждаться вопрос о введении штатов. В итоге этих обсуждений на свет появился, на наш взгляд, очень интересный документ. 17 декабря 1726 г. Верховный тайный совет поручил Сенату рассудить и подать свое мнение, что лучше: положить ли всем епархии и монастыри “на жалованье”, а до вотчин им не касаться ничем и ведать их светскими командирами под надсмотром новоучрежденной коллегии экономии”, или владельцам самим ведать свои вотчины и доходы с них собирать, а “светским того не касаться” под условием, чтобы все положенные в казну сборы платили раньше, чем себя удовольствуют[31]. Сенат отказался высказать свое мнение без точного знания экономического положения монастырей и архиерейских домов. Тогда Верховный тайный совет издал 6 февраля 1727 г. указ о сборе соответствующих сведений, которые, как он отмечал, требовалось прислать еще в 1723-1725 гг. Но и на этот раз дело закончилось ничем. Нам кажется примечательной сама постановка вопроса Верховным тайным советом, который содержит мысль о возможности полной секуляризации всех духовных вотчин. Значит, в это время она, несомненно, обсуждалась в высших правительственных кругах. Документ дает материал и для выяснения целей разделения Синода и образования коллегии экономии.

Во время правления Петра II на одном из заседаний Верховного тайного совета обсуждалось мнение о ликвидации коллегии экономии, что, конечно, было бы в интересах духовенства. Однако практического осуществления оно не получило.

Как мы видим, при первых преемниках Петра I мероприятия и предложения как секуляризационного, так и противоположного характера не были доведены до конца. Объясняется это не только кратковременностью их правления, но и непрочностью положения на троне, различным, часто противоречивым влиянием тех политических сил, которое они испытывали.

ОТНОШЕНИЯ СИНОДА С СЕНАТОМ

Отношения Синода и Сената начались еще до открытия Синода. Сообщение Сената о назначении, по царскому указу, суммы на обзаведение здания Синода 1000 руб., состоялось 6 февраля 1721 года в форме “указа” на имя “президента”, митрополита Стефана[32]. В этом нельзя видеть намерения Сената трактовать “духовную коллегию” как подчиненную Сенату инстанцию: указ давался не на имя коллегии, а на имя ее члена; и сенаторы, в отдельности получали от Сената указы. Духовная коллегия при первом своем сношении стояла с ним наравне Несколько, по-видимому, об ином отношении Сената к Синоду говорят жалобы Синода государю в докладе 28 апреля 1721 года, что в Сенате рассматриваются доклады синодских ведений в порядке реестра. Государь дал резолюцию: “о духовных делах надлежит прежде всех коллегийских дел, первые по наших указах слушать и решить; а что касается до внешних дел, те по реестру с прочими, яко партикулярныя”.[33]

Столкновения с Сенатом начались не на принципиальной, а на практической почве, когда Синод попытался отвоевать себе безраздельное господство в предоставленной его ведению части дел по качеству своему государственных. Сенату почти не приходилось вмешиваться в круг дел Синода чисто церковных, но так как у Синода в ведомстве была целая область в сущности чисто гражданских дел- чиновники, сборы, имения, крестьяне с их разнородными делами, - то Синоду часто, почти постоянно приходилось отправлять государственное, чисто сенатское дело; и здесь границы синодского и сенатского ведения могла установить только практика, и притом не без столкновений.

Таким образом, после проведения в жизнь петровской реформы границы сенатского и синодского ведения оказались достаточно размытыми, и при малейшем желании и Сенат, и Синод проникали в область чужой компетенции. Отсюда и возникали постоянные конфликты и столкновения сенатских и синодских ведений.

Святейший Синод оказался лишенным творческой канонической деятельности и в нормировании церковной жизни стал зависимым от светской верховной власти, которая и явилась отныне единым источником нового правообразования для Русской Церкви.

В дальнейшее время компетенция Святейшего Синода определялась не столько положительными, сколько отрицательными чертами, а именно: изъятиями из его ведения целого ряда дел правительственных, экономических, судебных, в том числе брачных, наследственных и пр.; отношение Синода к верховной власти; отношением его к деятельности и власти синодального обер-прокуроров.