Страница 4
отдельного лица, а рода в целом. В монголах укоренилось представление о
родовом коллективе как основе социальной жизни, о родовой (коллективной)
ответственности за судьбу любого рода и об обязательной взаимовыручке. Член
рода всегда чувствовал поддержку своего коллектива и всегда был готов
выполнять обязанности, налагаемые на него коллективом. Но в такой жесткой
системе пассионарность отдельных родовичей не только не нужна - она ей
прямо противопоказана, ибо подрывает авторитет старейшин, а тем самым и
родовые порядки.
Но монгольские роды охватывали все население Монголии только номи-
нально. На самом деле постоянно находились отдельные люди,' которых
тяготила дисциплина родовой общины, где фактическая власть принадлежала
старейшим, а прочие, несмотря на любые заслуги, должны были довольство-
ваться второстепенным положением. Те богатыри, которые не мирились с
необходимостью быть всегда на последних ролях, отделялись от родовых
общин, покидали свои курени и становились «людьми длинной воли» или
«свободного состояния», в китайской передаче - «белотелые» (байшень), т.е
белая кость . Судьба этих людей часто была трагична: лишенные общественной
поддержки,- они были принуждены добывать себе пропитание лесной охотой,
рыбной ловлей и даже разбоем, за что их убивали. С течением времени они
стали составлять отдельные отряды, чтобы сопротивляться своим организован-
ным соплеменникам, и искать вождей для борьбы с родовыми объединениями.
Число их неуклонно росло., в их среде рождались идеалы новой жизни и нового
устройства общества, при котором их бы перестали травить, как волков. Этими
идеалами стали: переустройство быта на военный лад и активная оборона
родины, т.е. Великой степи, от чжурчжэньских вторжений, недвусмысленно
названных в империи Кинь «уменьшением рабов и истреблением людей» . Эти
истребительные походы повторялись раз в три года, начиная с 1161 г. Девочек
и мальчиков не убивали, в продавали в рабство в Шаньдун. «Татары убежали .
в Шамо (пустыню), и мщение проникло в их мозг и кровь» . Те, кому удавалось
спастись из плена, пополняли число «людей длинной воли», которым
увеличивалось в течение 20 лет.
Тэмуджин (Чингис Хан)
Безусловно Тэмуджин был типичным пассионарием и его влияние
на становление монгольского этноса было на столько велико, что осветить
его подробно здесь нет возможности.
Отметим только основные факты и его роль в образовании монгольской орды.
Государство - институт не этнический, а социальный.
Возникая при первобытнообщинном строе, оно может охватить один этнос
целиком, или несколько соседних этносов, или часть своего этнос, так как две
системы отсчета - социальная и этническая - не совпадают .«Аристократы» и
«демократы»- батуры, которых объединяло только стремление к смене старого,
прогнившего родового строя на более справедливый, предложили Тэмуджину
стать их предводителем с титулом «хаган» (хан),подразумевая под
этим только несение военно-административных обязанностей.
Большая часть монголов: тайджиуты, сальджиуты, хатагины, дурбэиы
икирасы (отрасль хонкиратов), а также их союзники - отуз-татары, ойраты;
и меркиты - стремились к созданию племенной конфедерации, где власть
хана была бы номинальной, а фактическая власть принадлежала бы главам
племен. Назвать эту программу «аристократической» было бы неверно, потому
что без поддержки «черного» народа вожди племен были бы бессильны, чего
на самом деле не было. Недостатком этой политической программы была
легализация права на самоуправство, безнаказанные грабежи соседей, угон
скота и убийства. Поэтому эта программа, проводившаяся последовательно,
потерпела крах.
Но какая-то часть монголов поступилась свободой ради
безопасной жизни и гарантированных прав. Эти избрали ханом Тэмуджина
и добровольно приняли обременительный закон - Ясу. Любопытно, что большая
часть их,были «люди длинной воли».
Программы. Какова была позиция Тэмуджина, после того как ещ
избрали ханом с громким титулом «Чингис», можно судить только по
его предсмертным заявлениям, приведенным в официальной истории и опущенным
в «Тайной. Чингис, по словам Рашид-ад-Дина, высказывался так: «У степных
народов, которых я подчинил своей власти, воровство, грабеж и прелюбодеяние
составляли заурядное явление. Сын не повиновался отцу, муж не доверял жене не
считалась с волей мужа, младший не признавал старшего, богатые
не помогали бедным, низшие не оказывали почтения высшим, и всюду
господствовали самый необузданный произвол и безграничное своеволие. Я
положил всему этому конец и ввел законность и порядок» .
Интересно и очень важно, что Тэмуджин, избранный ханом, сам
воспринимал себя столь же обязанным нести службу, как и все те, кто которые
его избрали.
Итак, здесь зафиксировано не безоговорочное подчинение власти, основан-
ной на силе, а острая необходимость обрести силу для самообороны, жертвуя
при этом привычной независимостью и личной свободой. Вряд ли все монголы
( были столь предусмотрительны, что в ожидании будущих благ были готовы
проститься с привычным укладом. Поэтому можно думать, что и аристократы», выбравшие Тэмуджина ханом, и «демокрвты», послушавыме своих беков,
были одинаково ненадежны. Искренними могли быть толъко «люди длинной
воли.
Но кто были эти последние? Класс? Нет! Ибо они не сменили способа
производства и производственных отношений. Сословие? Сословием предстояло
стать их потомкам в отдаленном будущем. Партия? Тоже нет! Ведь внутренней
структуры, организации у них не было.
Это были люди особого поведенческого настроя, отличавшиеся от своих
предков и большинства соплеменников большей энергичностью, предприимчи-
востью, способностью к самопожертвованию, короче говоря - пассионарным
напряжением. Все они заражали этим духом тех, кто случайно к ним
примкнул. И те вели себя аналогичным способом, видя в послушании хану
высшую цель своей жизни. Не произволу хана подчинялись они, а закону,
которому подчинялся сам хан. Назывался этот закон Яса.
Разумеется, далеко не все монгольские пассионарии объединились вокруг
Чингиса. Многие стали его заклятыми врагами. Они оставались в своих
племенах, готовые отстаивать древнюю свободу, но . рядом с ними, в одних
куренях, жили их сублассионарные и гармоничные родственники, связывав-
шие ннициативу своих защитников.
Такова была расстановка сил в момент избрания Тэмуджина ханом. Она
позволила небольшой консорции его сторонников уцелеть и зв 20 лет вырасти
в самостоятельный субэтнос, а потом и вэтнос. Но в эти решающие десятилетия в Монголии не было покоя. Начался тот период фазы пассионарного подъема.
Фаза подъёма и акматическая фаза.
В ХII в. на Западе и на Дальнем Востоке сохранялось политическое
равновесие. Силы крестоносцев, византийцев и мусульман оказались
почти равными, и Иерусалимское королевство могло благодаря этому
поддерживать существование. На берегах Желтого моря мирно
сосуществовали киданьская империя Ляо и тангутское царство Си-Ся. Уйгурия
жила спокойно, богатея за счет караванной торговли. Ханство кимаков
безмятежно разваливалось, разъедаемое враждой с племенами гузов и канглов,
а Великий Сельджук - султан Санджар - содержал в порядке Среднюю
Азию и Восточный Иран. На этом фоне Древняя Русь, уже превратившаяся
из каганата в Конфедерацию восьми «полугосударств», могла не опасаться 1
ни восточных, ни западных соседей.
Но беда пришла, все перепуталось, кровь потекла и засохла на опустелой
земле, города вспыхивали, как костры в ночи, а жены и матери Южной Сибири
оплакивали своих мужей и сыновей. На Дальнем Востоке, от Уссури до Селенги, произошел пассионарный толчок
В роковое двадцатилетие (1115 - 1135) на границе тайги и степи две группы
|