Страница 7
1327 г. этот последний монгольский пассионарий в Иране был убит своим
ханом, тяготившимся его опекой. Судьбу Чобана разделили два его сына, а
третий, успевший убежать в Египет, был убит там султаном Насиром по
просьбе Абу Саида, которого в свою очередь отравила в 1335 г. любимая жена,
дочь эмира Чобана. Красавица хотела отомстить тирану за гибель отца и
братьев. Вместе с мужем она погубила все государство, потому что все стало
можно.
Через год после смерти ильхана в Хорасане вспыхнуло восстание против
монголов, под лозунгом: «Сар ба дар» («Пусть голова на воротах висит»),
призывавшим к крайнему риску, отчаянности.
Было бы соблазнительно видеть в сарбадарах (сербедарах) наследников
персов эпохи Сасанидов, но если бы это было так, то ни арабы, ни тюрки, ни
монголы не смогли бы захватить Иран. Видимо, субэтнос сарбадаров
новообразование в зоне монголо-персидского контакта, ибо за 100 лет
монгольский генофонд был рассеян и среди персов.
Монголы не могли справиться с сарбадарской республикой, и наконец
последний ильхан - Туга Тимур-хан, кочевавший в Гургане, пригласил
сарбадарских вождей для переговоров. Те, придя в Орду, заподозрили
предательство и решили опередить монголов. На пиру один сарбадар внезапно
убил хана, прочие напали на пьяных монголов и тех, кто не успел убежать,
убили. Так закончилось владычество монголов в Иране 13 декабря 1353 г.
Яаследники ильханов, Джелаиры, хотя и были по происхождению монголы,
но не Чингисиды, не защитники Ясы и не богатыри. Они не заслуживают
внимания историка и этнолога.
2. На Дальнем Востоке., Несколько иначе шло освобождение Китая. В
империи Юань монголы были ничтожным меньшинством, ибо оии (вместе с
собственно Монголией) составляли меньше 2% населения империи. При таком
соотношении удерживать власть можно было только при помощи каких-либо
групп местного населения, поэтому правительство династии Юань не жалело
денег для буддийской общины и привилегий для помещиков Северного Китая.
Однако буддизм не столько организация (как, например, католицизм), сколько
не умонастроение (путь к спасению), и потому нашлась секта, относившаяся к
монголам враждебно, - «Белый лотос». Эта организация в ХII - ХIII вв.
слилась с тайными сектами «пришествия Майтреи» (будущего Будды
избавителя). Она вела постоянную войну против монгольской власти путем
организации мелких восстаний, которые легко подавлялись и уносили много
жертв. Этот латентный период освободительной войны не принес Китаю ничего,
кроме горя и страданий. Положение изменилось лишь тогда, когда поднялись
массы.
Надо сказать, что потомки Хубилая не отличались никакими
Государственными и военными способностями. Превратившись из смелых ханов в
китайских императоров, они потеряли связь с Отчизной, но не приобрели
симпатий завоеванных китайцев и не приспособились к новой родине.
Приближенные были не лучше правителей. Они не понимали, что такое
экономика земледельческой страны и мелйорация долины такой грозной реки,
как Хуанхэ. В 1334 г. от голода умерло около 13 млн. душ, то же
повторился в 1342 г. В 1344 г. воды Хуанхэ прорвали дамбу и затопили земли 1
трех провинций. Лишь тогда правительство поняло, что чинить дамбу нужно.
В 1351 г. на земельные работы было согнано 150 тыс. крестьян под конвоем
20 тыс. воинов. Крестьяне быстро договорились между собой. И тогда
началось!
Агенты «Белого лотоса» объявили мобилизованным землекопам добрые
вести о «пришествии Майтреи» и о «рождении императора династии Мин».
Те, измученные работой и оскорбленные произволом начальства, пошли за
инициаторами, повязали головы красными платками, и в одну ночь во всей
стране монгольские воины, находившиеся на постое в китайских домах, были
зарезаны. Вскоре численность повстанцев достигла 100 тыс. человек, наэлек-
тризованных фанатизмом. Восстание охватило весь Северный Китай. Лозунг
повстанцев был прост и примитивен: восстановление империи Сун.
Каждая крестьянская война обречена. Восстание «красных войск» разделило
судьбу Жакерии. Установить дисциплину среди крестьян оказалось
невозможным. Создать единство командования - тоже. После первых успехов
«повстанцы превратились в разбойников», что вызвало сопротивление им со
стороны помещиков, создавших отряды «справедливости» - «ибии», так как
«красные» свирепствовали почище монголов. К 1363 г. восстание было
подавлено.
Тогда вступили в игру южные помещики, чиновники и буддийские монахи,
обретшие гениального вождя, выйодца из беднейших крестьян, монаха и воина
Чжу Юаньчжана. Он прицял участие в восстании ~красных», достиг воинского
чина . но своевременно увел свой отряд на юг и там поднял восстание среди
всех слоев населения. Сложная система устойчивее простой. Чжу Юаньчжан
укрепил дисциплину, запретил грабежи и стал побеждать. Для пропитания
воинов он ввел систему, близкую к военным поселениям, - заставил
ополченцев работать на уборке урожая и следить за порядком; по отношению
к помещикам и чиновникам он «соблюдал этикет» .
Национальная консолидация сразу изменила течение войны, успех которой
уже склонялся к монголам. За 20 лет беспорядков многие предводители
«красных войск» договорились с монголами и стали бить своих. Предательство
- явление, увы, повсеместное. Чжу Юаньчжану пришлось подавить
'изменников, использовать военные конфликты среди монгольских нойонов и
распространить среди северных китайских крестьян прокламацию, обещав-
шую «прогнать варваров» и «избавить народ от тяжелой участи». После этих:
мероприятий в январе 1368 г. Чжу Юаньчжан провозгласил себя императором
династии Мин, а весной двинул войско на север и овладел монгольской
столицей Даду (Пекин), переименовав ее в Бэйпин.
В 1369 г. монголы были вытеснены из северных провинций Китая, но после
»того война приняла затяжной характер. Набеги и бои продолжались до
!ЗЯО г., когда армия импери. Мин проникла в глубь Монголии и разрушила
Каракорум. Но окончательного успеха китайцы добились лишь в 1388 г., когда
последний монгольский хан - Тогус-Тэмур - был разбит и пал в бою. После
этой катастрофы в Монголии наступила длительная анархия, в результате
когорой ойраты отд~;,ились от монголов
Джагатайский улус,
В Мавераннахре и Семиречье, Казалось бы, Джагатайский улус,
расположенный в Средней Азии и не соприкасавшийся с враждебными
государствами и непримиримыми этносами, должен был быть наиболее
благополучным. Однако писатель ХIV в. Омари сообщает: ч .в Туркестане
можно встретить только более или менее сохранившиеся развалины; издали
кажется, точно впереди благоустроенное селение, окруженное пышной расти-
тельностью; приближаешься в надежде встретить людей, но находишь только
пустые дома; единственные жители - кочевники, которые не занимаются
земледелием» .
Но и кочевникам там было не сладко. За 70 лет ХIV в. в Джагатайском
улусе сменилось около двадцати ханов, при этом каждая смена сопровождалась
кровопролитием. Но даже в этом калейдоскопе событий можно наметить
ведущую линию причинно-следственных связей и закономерных разрывов.
Убивали друг друга мусульмане и христиане, которых тогда в Средней Азии
было много: отюреченные монголы (джелаиры и барласы) и омонголенные
тюрки, сторонники слабых ханув и нукеры могучих эмиров, сарбадар в
Самарканде и кочевники-моголы, короче, у всякого человека в Джагатайском
улусе было много врагов и очень мало верных друзей.
Монгольская пассионарность гальванизировала иссякавший
мусульманский суперэтнос, но не нарушила его культурную неповторимость.
Языки, религия, эстетические нормы сохранились, социальные -
изменились меньше, чем в османской Турции, мощь которой была следствием
пассионарного толчка, но сила напора, инициативность, вирулентность
|