Тобольская губерния

Страница 9

Первоначальное накопление капитала шло в сфере торговли и ростовщичества. Ряд причин этого явления кроется в многоукладности экономики. Коренным народам севера Тобольской губернии был присущ натурально-патриархальный уклад, мелкотоварный господствовал в деревне и домануфактурный характер производства в городах (лишь кожевенное производство в 1809-10г.г. вышло на мануфактурный уровень производства).

Такое переплетение социально-экономических укладов стало возможным в связи с особенностями геополитического положения Тобольской губернии: большая протяженность территории, огромные массивы неосвоенных земель, слабая концентрация населения, малочисленность городского населения (2-55 проживало в городах), богатые лесные ресурсы, наличие множества водных путей сообщения и в то же время недостаточность удобных сухопутных дорог (что затрудняло транспортировку грузов) отдаленность от европейской части России и вместе с тем близость к азиатским народам.1

Переплетение различных укладов дороговизна жизни, суровость климата привели к тому, что разные формы торговли развивались параллельно, не конкурируя, не подавляя, а дополняя друг друга.

Более высокие нормы прибыли в сибирской глубинке по сравнению с центром стороны при продаже промышленных товаров, созданных в Европейской России или за рубежом; отсутствие конкуренции со стороны местной слаборазвитой промышленности позволяло торговцам произвольно устанавливать высокие цены на продаваемые товары; применение неэквивалентного обмена в торговых операциях с коренными народностями севера; сбыт некачественных товаров; скупка местного сырья; торгово-ростовщические операции в вино - водочной отрасли и торговле зерновыми культурами; неразвитость капиталистических отношений, узость внутреннего рынка и мелкотоварное крестьянское хозяйство с его отсталым производством и хроническим безденежьем – все это говорит о том. Что данный регион представлял собой благоприятную почву для накопления первоначального капитала.

Развитие товарно-денежных отношений создало в Сибири внутреннюю базу формирования предпринимательских слоев населения свыше 2/3 всех крупных предпринимателей здесь составили местные уроженцы.

Выполняемые городами административные функции обусловили наличие в составе городского населения группы чиновников. По количеству жителей, примыкающей к этой группе, выделялись прежде всего губернские и уездные города, такие как Тобольск и Тюмень.2

Чиновники не являлись доминирующим источником в формировании предпринимательских слоев. Их удельный вес вместе с иностранцами и дворянами в этом процессе составил 9%.

В 1815г. гражданским служащим было запрещено исполнять одновременно несколько должностей, что лишало их возможности содержать себя честным путем.

Прожить на одно жалованье было практически невозможно.

В 1820-е годы высший оклад опытного канцеляриста в губернии составлял 20 рублей в месяц, а столоначальника губернского правления –33рубля (с 1805г. жалованье выдавалось ежемесячно).

В 1827г. оклады канцелярских служителей были увеличены, канцеляристы низших разрядов даже стали получать на паек и обмундирование. Но в условиях удорожания жизни новые оклады не могли существенным образом улучшить положение служащих.

Существовала огромная разница в окладах высших и низших категорий гражданских служащих. По штатам 1800г. губернатор получал 3000рублей в год (1800 – жалованье и 1200 – столовые), что в 30 раз и более превышало жалованье канцелярского служителя.

Бесконтрольность должностных лиц, низкий нравственный и образовательный уровень, мизерные оклады, бумаготворчество и многоступенчатость в прохождении бумаг – все это благоприятствовало расцвету взяточничества и казнокрадства, т.е. злоупотребления вытекали из самой жизни и состояния общества.1

Насколько прочно взяточничество укоренилось в сознании сибирских жителей, свидетельствует записка о состоянии Ишимского округа, представленная в 1835г. генерал-губернатору советником Тобольского губернского суда коллежским асессором Апахкиным. «Здесь приучены крестьяне до того, что как только приедет чиновник, дается ему для первого знакомства 5-10рублей. В деревне Лебяжей, где я остановился для смены лошадей, хозяин квартиры принес и положил передо мной копеек 40 (хорошо ценят чиновников), когда я спросил, что это значит? – он ответил: как же, батюшка, не поблагодарить Вас, - Вы трудитесь. Беспокоитесь за нас! – на силу я отказался. Крестьянину показалось и странно и обидно, что я не взял их.

Мужик твердо знал, что писарю надо и помощников ораву держать, исправнику и заседателю на усиление канцелярии платить и поэтому соглашался на так называемые «темные сборы», которые по сути дела были средством откупиться от всевозможного начальства и оградить свою жизнь и хозяйство от неконтролируемого административного произвола».1

Во все судебные установления от земского суда до Сената проситель никогда не приходил с пустыми руками. По понятиям того времени добровольные приношения были вполне законны и отказываться от них «значило бы обидеть просителей и выказать пустой педантизм».

Не дать запрашиваемую сумму – означало обречь себя на многолетнюю волокиту или проиграть дело, т.к. решение его полостью зависело от воли чиновника, который мог при желании повернуть все в противоположную сторону.

В условиях бессилия власти законодательным путем защищать интересы граждан взятки нередко были единственным рычагом, приводившим в движение механизм бюрократической машины.

Отношение общества к допускавшим злоупотребления было более чем терпимым: кто много «получал», тот и высоко почитался, кто «получал» мало или ничего не получал, кроме жалованья, тот «мелко плавал2 в общественном мнении. Чиновник «берущий» более удобен для общества, чем «праведник». Чиновника, который «жил и давал жить другим», называли «душа – человек».1

Об отношении сибирского общества к чиновничеству говорит народный эпос:

Чиновный класс хлопочет о прибыли

И прочного гнезда себе не вьет:

Сегодня здесь, а завтра за Уралом,

Кто нажился, тот едет генералом,

Кто не сумел, тот с посохом идет.2

Добросовестных чиновников вообще в стране было мало, а в Сибири и в особенности, так как там сказывался сильный недостаток в служащих и приходилось чиновников, изгнанных из одного ведомства за предосудительные поступки, принимать на службу в другое. Так «…по решению Сената приказано было отстранить от должности и впредь на службу по полиции не определять Тарского земского исправника – надворного советника Гуляева. Пока шел процесс делопроизводства, Гуляев поступил в 1807г. на должность асессора в Томский гражданский и уголовный суд. При этом Сибирский генерал-губернатор представлял, что Гуляев по усердию к службе и деловитости, достоин поощрения»3.

Произвол властей царил повсеместно, считался нормальным явлением и практически всегда оставался ненаказуемым. Это подтверждают следующие примеры:

«Встревоженные намерением Александра I посетить Сибирь, местные власти с удвоенной энергией улучшали дороги. Тюменский исправник Де Граве и заседатель земского суда Стрелков самовольно заставили крестьян строить дорогу зимой 1825г. При этом они принудили крестьян дать подписку, будто они сами этого пожелали».4

«…Ишимский городничий Мищенко сгонял на дорожные работы даже престарелых женщин, а некоторых мещан заставлял работать в колодках…»1.

«В Камышловской волости Тюкалинского округа исправник Бердюгин организовал казачью погоню за доверенными от крестьянского общества, отправившимися с жалобой в Тобольск к ревизорам. Когда же их вернуть не удалось, Бердюгин весь свой гнев обрушил на оставшихся составителей жалобы: бил своеручно по щекам и держал под караулом, а один взят даже из волости и посажен в Тюкалинский острог».2

Имели место случаи, когда чиновники все-таки несли административное взыскание за самоуправство:

Так, во время своего пребывания в Сибири (1819-1822г.г.) генерал-губернатор Сперанский отстранил от должностей ялуторовских исправника и комиссара Кирилова и Романова. А также тюменского городничего Лапина.3