Спарта как тип полиса

Страница 3

Некоторые современные историки нередко исключают это государство, в котором древние видели своеобразный эталон полисного строя[3], из числа «настоящих греческих полисов».

Основная особенность полиса, отличающая его от всех других типов и форм организации господствующего класса, состоит в том, что государство, которое здесь, как и в других случаях, действует, прежде всего, как орудие классового господства, тем не менее сохраняет унаследованную от предшествующей исторической эпохи (эпохи первобытнообщинного строя) форму соседской общины. При этом община не вытесняется и не поглощается государством, как это обычно бывает в других раннеклассовых обществах, например в странах Передней Азии. Напротив, само государство уподобляется здесь общине, или, говоря иначе, конституируется как община, что позволяет считать полис особой, если можно так выразиться, сублимированной формой общины.

4. Спарта как тип полиса

Пример Спарты в этом отношении, быть может, наиболее показателен, поскольку именно здесь выступают с наибольшей отчетливостью основные признаки, унаследованные полисом от его исторической предшественницы, и, вместе с тем, особенно заметны существующие между ними принципиальные различия. Объяснение столь парадоксального феномена следует искать в самой истории Спарты.

Как известно, основавшие Спарту дорийцы пришли в Лаконию как завоеватели и поработители местного ахейского населения. Постепенно перераставший в классовую вражду межплеменной антагонизм сделал крайне напряженной социально-политическую обстановку, сложившуюся в этой части Пелопоннеса. Ситуация еще более усложнилась около средины VIII в., когда в Спарте, как и во многих других греческих государствах, стал ощущаться острый земельный голод. Возникшая в связи с этим проблема избыточного населения требовала незамедлительного решения, и спартанцы решили ее по-своему. Вместо того чтобы, подобно остальным грекам, искать выход из создавшегося положения в колонизации и освоении новых земель за морем, они нашли его в расширении своей территории за счет ближайших соседей — отделенных от них лишь горным хребтом Тайгета мессенцев.

Завоевание Мессении, ставшее совершившимся фактом лишь к концу VII в., после так называемой II Мессенской войны, позволило приостановить надвигавшийся аграрный кризис, зато во много раз усилило ту внутреннюю напряженность, которая едва ли не с самого момента возникновения спартанского государства стала определяющим фактором его развития.

Основным итогом, завоевательной политики Спарты на территории Лаконии и Мессении было возникновение специфической формы рабства, известной под именем илотии. От рабства классического типа илотию отличает, прежде всего, то, что раб здесь не отчуждается полностью от средств производства и практически ведет самостоятельное хозяйство, используя принадлежащий ему (на правах владения или же полной собственности — это остается неясным) рабочий скот, сельскохозяйственный инвентарь и всякие иные виды имущества. После сдачи установленной подати или оброка в его распоряжении остается определённая часть, урожая, которую он, по всей видимости, может использовать по своему усмотрению, а при желании даже продать. Судя по имеющимся данным, спартиаты совершенно не вмешивались в хозяйственные дела илотов, довольствуясь тем, что получали от них в соответствии с предписанием закона. Таким образом, в Спарте сложилась особая форма рабовладельческого хозяйства, при которой непосредственное вмешательство рабовладельца в производственный процесс стало чем-то совершенно необязательным или даже вообще исключалось. Из организатора производства рабовладелец превращается здесь в пассивного получателя ренты, хозяйственная же инициатива сосредотачивается всецело в руках непосредственного производителя, т. е. раба.

С хозяйственной автономией илотов сообразуется и особая структура этого класса, опять-таки отличающая его от рабов обычного (классического) типа. Как известно, среди последних подавляющее большинство составляли разрозненные индивиды, насильственно вырванные из привычной социальной среды и беспорядочно между собой перемешанные. В отличие от них илоты не были оторваны от родных очагов. Скорее, напротив, они, подобно эллинистическим лаой, были навсегда прикреплены к своему месту жительства и к той земле, которую они обрабатывали для своих господ. Можно предположить, что, избежав насильственного перемещения, илоты сумели сохранить, хотя бы частично, те формы социальных связей, которые существовали у них и раньше, когда они были свободны. Несмотря на отсутствие прямых указаний в источниках, можно считать вполне вероятным наличие у них семьи. Не исключено также, что у них сохранялись даже какие-то элементы общинной организации Особая форма рабовладельческого хозяйства, сложившаяся в Спарте, по всей видимости, не ранее конца VII в., предполагает в качестве своеобразного, естественного и необходимого дополнения особый тип организации, или, другими словами, особый тип полисного строя. Основная отличительная особенность спартанской формы полиса заключается, на мой взгляд, в том, что лежащий в самой природе античной собстественности как «совместной частной собственности граждан государства» принцип коллективизма, общинности получил здесь наиболее яркое и наглядное выражение, воплотившись в самом жизненном укладе спартиатов, насквозь пронизанном идеей равенства.

Теоретически господствующей формой собственности в Спарте была общинно государственная собственность на землю и рабов. По свидетельству Полибия (VI,45,3), вся земля, отведенная под наделы граждан называлась «государственной», или «общественной землей». Точно так же и илоты именуются в исторических источниках «государственными рабами», или «рабами общины»[4]. Исторически эта не совсем обычная для греческого государства ситуация находит свое объяснение в самом факте спартанского завоевания Лаконии и Мессении. Поскольку: завоевание было осуществлено силами всей общины спартиатов, каждый, из них мог в равной мере претендовать на то, чтобы стать владельцем захваченной земли и прикрепленных к ней рабов. С другой стороны, спартанское государство было заинтересовано в том, чтобы поддерживать определенное равновесие между численностью свободного и порабощенного населения. По-видимому, эту цель и преследовало создание системы землепользования, основанной на неделимых и неотчуждаемых «древних наделах, каждый из которых должен был содержать одного или, может быть, нескольких воинов-спартиатов вместе с их семьями и считался собственностью государства. Неизвестно, насколько широко и свободно спартанское государство пользовалось своим правом верховного собственника. Неизвестно также, имелись ли в его распоряжении сколько-нибудь значительные резервные земельные фонды.

Скорее всего, реальная роль «государственного сектора» в спартанской экономике была не так уж велика. Экономический суверенитет государства здесь, как и в большинстве греческих полисов, выражался не столько в непосредственном владении каким-то имуществом, которое могло бы служить основой государственного хозяйства в собственном смысле этого слова, сколько в контроле и разного рода ограничительных мерах по отношению к владельческим правам отдельных граждан. К числу таких мер, практиковавшихся спартанским правительством, следует отнести прежде всего запрещение купли продажи земли, в том числе и в таких замаскированных ее видах, как дарение и завещание. Далее, запрещение продавать илотов за пределы государства, так же как и отпускать их на свободу, и, наконец, закон, запрещающий пользоваться другой монетой, кроме знаменитых железных оболов.

По всей вероятности, с самого начала ни одна из перечисленных мер не могла служить достаточной гарантией предотвращения роста частных состояний и неизбежно следовавшего за этим массового разорения граждан. Понимая это, спартанский законодатель (или законодатели) постарался сделать все возможное для того, чтобы богатство перестало быть богатством. Свойственная любому примитивному полису нивелирующая тенденция, обычным проявлением которой в других государствах были законы против роскоши, в Спарте вылилась в целую систему официальных запретов и предписаний, регламентирующих жизнь каждого спартиата с момента рождения и до самой смерти. В этой удивительной системе было предусмотрено все вплоть до покроя одежды, которую дозволялось носить гражданам, и формы усов.