СССР после Великой Отечественной войны

Страница 4

Война приучила к определенной самостоятельности и инициативе многих руководителей всех уровней. После войны местные власти предпринимают попытки развернуть производство товаров для населения уже не только на мелких кустарных мастерских, но и на крупных заводах, подчиненных непосредственно центральным министерствам. Совет Министров Российской Федерации вместе с руководством Ленинградской области в 1947 г организовали в городе ярмарку, на которой предприятия не только России, но и Украины, Белоруссии, Казахстана и других республик, продавали не нужные им материалы. Ярмарка открыла возможности установления самостоятельных экономических связей между промышленными предприятиями минуя центр. Она в известной мере содействовала расширению сферы действий рыночных отношений (несколько лет спустя организаторы этой ярмарки поплатились жизнью за проявленную инициативу).

Надежды на преобразования в области управления экономикой оказались несбыточными. С конца 40-х годов был взят курс на усиление прежних административно-командных методов руководства, на дальнейшее развитие существовавшей модели экономики.

Для понимания причин такого решения надо иметь в виду двойное предназначение промышленности России. Ее высокие мобилизационные возможности в годы войны объяснялись во многом тем, что экономика с самого начала была ориентирована на работу в военных условиях. Все заводы, которые создавались в предвоенные годы, имели одновременно гражданский профиль и военный. Таким образом, вопрос о модели экономики должен был обязательно затрагивать и этот ключевой аспект. Предстояло решить, будет ли экономика действительно гражданской или как прежде, остается двуликим Янусом: мирной на словах и военной по существу.

Решающей стала позиция Сталина - все попытки перемен в этой области наталкивались на его имперские амбиции. В результате советская экономика возвращалась к милитаристической модели со всеми присущими ей недостатками.

Также в этот период встал вопрос: что такое советская система хозяйства (она называлась социализм, но это - чисто условное понятие, не отвечающее на вопрос). До окончания войны жизнь ставила столь четкие и срочные задачи, что большой потребности в теории не было. Теперь надо было понять смысл плана, товара, денег и рынка в экономике СССР.

Чувствуя, что вопрос сложен и готового ответа в марксизме нет, Сталин, сколько мог, оттягивал издание учебника по политэкономии социализма. В 1952 г. он опубликовал важную работу «Экономические проблемы социализма в СССР», где осторожно, не вступая в полемику с марксизмом, дал понимание советской экономики как нерыночного хозяйства отличной от Запада ("капитализма") цивилизации. Иное толкование было невозможно. Вот что рассказывает советский экономист Л. Д. Ярошенко:

- Вскоре появился пробный тираж сталинского творенья «Экономические проблемы социализма в СССР». Брошюру издали лишь для участников дискуссии. Вложена была каждому в персональный пакет материалов. Там и оказались страницы адресованные мне, в которых Сталин ругал меня. Не дискутировал, а именно ругал на чем свет стоит. . . А потом Хрущев и Фурцева вызвали меня на бюро МГК: «Против чего ты пошел, кого учишь?» Ругали изрядно, но ничего вразумительного по сути сказать не могли.

Когда я вышел из кабинета, за мной следом — два человека, что дежурили у дверей. Я все понял. . . На улице стояла машина с работающим мотором. Из подъезда ЦК к воротам Лубянки за три минуты подъехали. Даже опомниться не успел, как меня обыскали и втолкнули в одиночную камеру на верхнем этаже внутренней тюрьмы. . . Я не думал, что так быстро может повернуться. «Сознавайся, негодяй, в своей вражеской деятельности!» — кричали мне на допросах следователи.

За год во многих московских тюрьмах перебывал. После Лубянки сидел в Лефортове, потом в Бутырках, еще где-то. Потом снова Лубянка. Там и сказали: «Сталин умер, вы свободны». Но освободили меня только 28 декабря 1953 года. Вручили справку, что «содержался в местах заключения»— так просто аттестовал мой арест МВД без всяких судов, разбирательств, извинений.

После смерти Сталина, в 1954 г. учебник был, наконец, издан. Хозяйство СССР стало трактоваться в категориях марксизма, теория все больше расходилась с практикой, и для идеократического государства это было началом тяжелой болезни.

Финансовая система.

В 1947 году в СССР была проведена денежная реформа. Целью ее стало присвоение пораженных инфляцией денег, накопленных в результате операций на черном рынке, а равно и тех, что были скоплены крестьянами благодаря частной торговле. Небольшие вклады в государственном банке, до 3000 рублей, обменивались на новые деньги один к одному. Более крупные сбережения обменивались менее выгодно, а наличные деньги – в пропорции один к десяти. Таким образом те деньги, которые крестьяне, уголовники и дельцы черного рынка хранили в кубышке, внезапно обесценились. Даже о государственных облигациях военного времени было объявлено, что новая цена составляет треть номинала. Для сохранения существующей системы СССР пошел еще на один важный шаг: отказался вступить в МВФ и Международный банк реконструкции и развития, а 1 марта 1950 г. вообще вышел из долларовой зоны, переведя определение курса рубля на золотую основу. В СССР были созданы крупные золотые запасы, рубль был неконвертируемым. Во многом это позволяло поддерживать очень низкие цены и не допускать инфляции.

Организация труда в послевоенное время.

Условия труда в послевоенные годы немногим отличались от экстремальных военных. Были сняты лишь некоторые ограничения военного времени: восстановлен 8-и часовой рабочий день, отменены обязательные сверхурочные, восстановлены ежегодные отпуска. По-прежнему многие виды продукции выпускались под открытым небом, значительная часть оборудования и станков находилась в аварийном состоянии, цеха и учреждения не отапливались.

Советские люди глубоко ощущали, что их мирный труд противостоит разрушению войны. Характерным было обращение воинов-гвардейцев, бывших защитников сталинградского завода «Красный Октябрь» к строителям, восстанавливавшим его: «Во имя светлой памяти погибших боевых друзей, во имя дальнейшего расцвета нашей страны мы призываем вас, товарищи строители, отдать всю свою энергию, все свои знания для скорейшего восстановления и ввода в число действующих листоотделочного цеха».

Пафос восстановления породил массовые движения новаторов производства. Одним из самых знаменитых починов тех лет стало движение «скоростников». Первым из них стал известен ленинградский токарь Г. С. Борткевич. Он был одним из тех вчерашних фронтовиков (имел 11 боевых наград), которые буквально изголодались по мирной работе. В феврале 1948 г., используя технические новшества, Борткевич за одну смену выполнил на токарном станке 13-дневную норму. Сообщение об этом показалось неправдоподобным. Не раз Борткевичу приходилось работать в присутствии десятков свидетелей, желающих убедиться в реальности того, что казалось невозможным.

В Москве стал известен рабочий П. Б. Быков. Его мастерство обратило на себя внимание еще тогда, когда он работал на знаменитом уральском «Танкограде». Быков подошел к освоению новых методов работы своим путем. Вскоре состоялась личная встреча Быкова и Борткевича. В традициях тех лет они заключили договор о соцсоревновании, к которому стали подключаться сотни новаторов производства всех отраслей промышленности.

Требовалось подкрепить яркое начинание участием инженеров, технологов, ученых. Стали возникать коллективы, в которых рабочие, инженеры, техники, ученые разрабатывали новые технологии. Для закрепления достижений было необходимо наладить не только моральное поощрение, но и стимулировать их материально. Однако вместо этого постепенно стали исчезать материальные стимулы соревнования, понижались расценки при повышении производительности труда. Административно-командной системе было выгодно достижение высоких производственных результатов без дополнительных вложений.