США в послевоенный период. (1945-1960 гг.)

Страница 18

Поскольку британский премьер тогда особенно тревожился за исход

предстоявших парламентских выборов, Сталин выразил надежду, что Черчилль

одержит победу. Видимо он считал сомнительным, чтобы военный лидер,

приведший страну к победе, мог быть в момент триумфа отвергнут

избирателями. Впрочем Черчилль, хорошо зная настроение в Англии, далеко

не был уверен в успехе. Он попросил сделать перерыв в работе Потсдамской

конференции с тем, чтобы съездить с Эттли в Лондон, где им предстояло

узнать результаты выборов.

Консерваторы потерпели поражение, и в Потсдам вернулся Эттли и новые

деятели. Министром иностранных дел Великобритании стал Бевин. Впрочем

внешнеполитическая линия лейбористского премьера, по существу, никем не

отличалась от черчиллевской.

Поскольку в результате победы на парламентских выборах Эттли пришлось

сформировать новый кабинет, он задержался в Лондоне на день дольше, и

конференция возобновилась не 27, а 28 июля.

1945 или 1947.

На пленарном заседании 18 июля предусмотрение политических полномочий

контрольного совета в Германии, Черчиллем внезапно был поднят вопрос: что

следует понимать под Германией?

Трумэн сразу же подключился к этой теме:

-- Как понимает этот вопрос Советская делегация?

Глава Советской делегации почувствовав, что западные лидеры затевают

новую интригу, твердо ответил:

-- Германия есть то, чем она стала после войны. Никакой другой

Германии сейчас нет. Я так понимаю этот вопрос.

Трумэн все же продолжал стоять на своем. Он вновь сказал, что должно

быть дано определение понятия "Германия".

Трумэн сказал, сто, может быть, все же следует говорить о Германии

какой она была до войны в 1937 году.

-- Формально можно так понимать, по существу это не так, -- заметил

Сталин. -- Если в Кенигсберге появится немецкая администрация, мы ее

прогоним.

Трумэн не отступал. Он напомнил, что на Крымской конференции было

установлено, что территориальные вопросы должны быть решены на мирной

конференции. Упоминая о мирной конференции, президент США сделал это лишь

для отвода глаз, ибо уже решил, что мирной конференции быть не должно.

Впрочем, такая ссылка предоставляла американской делегации возможность

откладывать в долгий ящик те вопросы, по которым Вашингтон не хотел

договариваться с Советским Союзом. Дальнейший обмен мнениями по этому

вопросу изложен в протокольной записи следующим образом:

"ТРУМЭН. Может быть мы примем в качестве исходного пункта границы

Германии 1937 года?

СТАЛИН. Исходить из всего можно. Из чего-то надо исходить. В этом

смысле можно взять 1937 год. Это просто рабочая гипотеза для удобства

нашей работы.

ЧЕРЧИЛЛЬ. Только как исходный пункт, это не значит, что мы этим

ограничимся."

Как стало ясно в дальнейшем, настойчивость западных держав в этом

вопросе была связана отнюдь не только с германской проблемой. Тут нашли

отражение далеко идущие цели США, а также, в определенной мере и Англии,

относительно всего послевоенного устройства. В первую очередь в отношении

западной границы Польши.

Неудавшаяся атака Трумэна.

После того, как 21 июля президент Трумэн ознакомился с поступившим из

Вашингтона подробным отчетом генерала Гровса о результатах испытания

атомной бомбы в Нью-Мексико, он впервые по-настоящему осознал, каким

грозным оружием обладают теперь Соединенные Штаты.

В тот же день, 21 июля, во время пленарного заседания, Трумэн

попытался предпринять атаку против Советского Союза избрав поводом вопрос

о новой западной границе Польши.

Выдержки из протокольной записи:

"ТРУМЭН. Разрешите мне сделать заявление относительно западной

границы Польши. Ялтинским соглашением было установлено, что Германская

территория оккупируется войсками четырех держав -- Великобритании, СССР,

США И Франции, которые получают каждая свою зону оккупации. Но сейчас,

по-видимому, еще одно правительство получило зону оккупации, и это было

сделано без консультации с нами. Если предполагать, что Польша должна

явиться одной из держав, которой отводится своя зона оккупации, об этом

следовало бы договориться раньше. Нам трудно согласиться с таким решением

вопроса. Я дружественно отношусь к Польше, и полностью соглашусь с

предложением Советского правительства относительно ее западных границ, но

для этого будет другое место -- мирная конференция.

СТАЛИН. В решении Крымской конференции было сказано, что главы трех

правительств согласились, что восточная граница Польши должна пойти по

линии Керзона. Что касается западной границы, было сказано, что Польша

должна получить существенные приращения своей территории на севере и

западе, но окончательное определение западной границы Польши

будет отложено до мирной конференции.

ТРУМЭН. Но у нас не было и нет никакого права предоставлять Польше

зону оккупации.

СТАЛИН. Польское правительство национального единства выразило свое

мнение относительно западной границы. Его мнение теперь всем нам

известно.

ТРУМЭН. Господин Бирнс только сегодня получил заявление польского

правительства. Мы с ним еще не успели как следует ознакомиться."

Но дело было вовсе не в том, что американская делегация не успела

изучить это предложение. Они вообще мало интересовали Трумэна. Его цель

заключалась в другом -- продемонстрировать твердость по отношению к

Советскому Союзу. Теперь он уже был готов открыто идти на срыв

достигнутых ранее договоренностей, хотел показать что не намерен

считаться с чьим бы то ни было мнением, если оно не устраивало Америку.

"СТАЛИН. Что касается вопроса о том, что мы предоставили

оккупационную зону полякам, не имея на это согласия союзных

правительств, то этот вопрос поставлен неточно. Мы не могли не допускать

польскую администрацию в западные районы, потому что немецкое население

ушло вслед за отступающими германскими войсками на запад. Польское же

население шло вперед, на запад, и наша армия нуждалась в том, чтобы в ее

тылу существовала местная администрация. Наша армия не может одновременно

создавать администрацию в тылу, воевать и защищать территорию от врага.

Она не привыкла к этому.

ТРУМЭН. У меня нет никаких возражений против высказанного мнения

относительно будущей границы Польши. Но мы условились, что все части

Германии должны находиться в ведении четырех держав, и будет очень трудно

согласиться на справедливое решение вопроса о репарациях, если важные

части Германии будут находиться под оккупацией державы, не входящей в

состав этих четырех держав.

СТАЛИН. Что же вас, репарации пугают? Мы можем отказаться от

репараций с чужих территорий, пожалуйста. Что касается этих западных

территорий, то никакого решения об этом не было, речь идет о толковании

крымского решения.

ЧЕРЧИЛЛЬ. Существует еще вопрос о поставках продуктов питания --

весьма важный вопрос, потому что эти районы являются основными районами,

доставляющими продукты питания для германского населения.

СТАЛИН. А там будет работать, производить хлеб? Кроме поляков там

некому работать. На бумаге это пока немецкие территории. На деле -- это

польские территории, де факто.

ТРУМЭН. Что случилось с местным населением?

СТАЛИН. Население ушло.

ЧЕРЧИЛЛЬ. Если это так, то получается, что они должны будут питаться

в тех районах, куда они ушли -- я так понимаю, что, согласно плану

польского правительства, одна четверть всех обрабатываемых земель

Германии 19372 года будут отторгнуты от нее. Мы говорили о границе, а

теперь перешли к вопросу о снабжении продовольствием Германии. Но я об

этом упомянул потому, что вопрос о границе создает нам большие

затруднения при разрешении некоторых других вопросов.

СТАЛИН. Все равно Германия без импорта хлеба не обходилась и не