Советская власть и казачество 1917-1920

Страница 5

Отношение Временного правительства к казачеству зависело от его состава, и это становится очевидным. Министры-кадеты стремились открыто привлечь казачество на свою сторону и сделать его орудием для “спасения России” (т.е. борьба с революцией), министры-соглашатели желали, чтобы казачество пошло вместе с русской революционной демократией. Таким образом, даже коалиционное Временное правительство, по мере развития и углубления революционной ситуации, решило опереться на это военное сословие, что и подтвердил новый июльский кризис 1917 года в России.

Донское Войсковое правительство не признало власть СНК. 26 октября 1917 г. был отдан приказ всем казачьим частям в Области Войска Донского, согласно которому Войсковое правительство приняло на себя всю полноту государственной власти в области и объявило наиболее опасный угольный район на военном положении. В относящейся к Донской области части Донбасса 45 пунктов были заняты казачьими войсками, которые начали разгон Советов [5, с.69].

24 ноября 1917 г. делегация посетила В.И.Ленина и передала резолюцию Совета Союза казачьих войск с протестом против посылки большевистских частей на Дон. Ленин ответил, что посылка революционных частей на Дон ни в коей мере не ущемляет прав трудового казачества, а, наоборот, поможет ему в борьбе за свои права. Делегация сообщила на Дон о результатах визита: Ленин и ВРК «готовы были признать право казаков на самоопределение, но полной веры в искренность нейтралитета казаков… у них еще нет». В тот же день на вечернем заседании ВРК заслушал еще одного делегата от Донской области, который сообщил: «Донская область отрезана от остальной России. Режим господствует николаевский. Агитаторы по деревням арестовывались казаками…». 26 ноября Ленин поручил Петроградскому ВРК довести воззвание до сведения Совета Союза казачьих войск. В тот же день была послана телеграмма морякам Черноморского флота: «Действуйте со всей решительностью против врагов народа, не дожидаясь никаких указаний сверху. Каледины, Корниловы, Дутовы – вне закона» [5, с.97].

В это время на Дону «масса простого казачества, да и многие офицеры пока еще держали нейтралитет. Северные станицы, где неказачьего населения почти не было. Отказывали своему правительству в доверии. Зато в южных станицах, где крестьянское население намного превышало казачье, появляются первые признаки нарастания новой стадии борьбы. На этот раз – крестьян против казаков с целью передела земли.

1.3. Социальные противоречия на Дону.

К концу 1916 г. Россия подошла к новой революции. Экономический кризис ухудшил положение народных масс в тылу, а также снабжение армии. Центры страны оказались на грани голода и топливного кризиса. Особенно критическое положение было в Петрограде, Москве, а также в центрально-промышленном и Северо-Западном районах.

Военное лихолетье в областях и губерниях Дона и Северного Кавказа не достигло общероссийских масштабов. Здесь сложилась иная ситуация. Это объясняется особенностями и спецификой социальной структуры населения, а также своеобразием социально-экономического и политического развития.

Донские казаки обладали многими правами и привилегиями. Из всех прав Войска владение землей являлось наиважнейшим правом потому, что оно определяло форму правления у казаков, образ их службы и автономию Войска. Форма пользования землей предоставляла казакам и многие права: личную свободу, освобождение от податей и повинностей, право свободного винокурения, беспошлинной торговли и т.д. Форма пользования землей определяла и обязанности казаков [16, с.8].

К началу революции 1917 г. в России было 11 казачьих войск (в период революционных преобразований их коли­чество возросло до 13). Всего в казачьих войсках России насчитывалось 4,5 млн. человек. Донское войско, одно из старейших, насчитывало 1,5 млн. казаков. В данное коли­чество входило также 30 тысяч калмыков, приписанных к казачьему сословию. Население Дона по своему составу было весьма неоднородным. Казаки составляли лишь 43 % населения края. И хотя казаки не имели количественного преимущества перед другими сословиями, 4/5 всей земли в Области Войска Донского числилось за казаками. Таким образом, 12-15 миллионов десятин земли находилась в ру­ках казаков. Большая часть этого земельного пая распреде­лялась между казаками, а использование остальной земли - “войскового запаса” - давало средства для содержания ка­зачьей администрации, учебных заведений и прочих на­добностей.

При рождении казаку полагался пай земли. В различных районах области он был разный, но в среднем по войску равнялся 12 десятинам. В низовьях Дона станичные паи были больше, чем в верховых станицах. Но, по сравнению с крестьянскими наделами, казачий земельный надел пре­вышал крестьянский в пять раз. В казачьей среде не заме­чалось такого сильного расслоения, как в среде россий­ского крестьянства, где 2/3 всего сословия составляли бед­няки. По подсчетам ученых, казачья беднота составляла всего лишь 25% от общего войскового населения [26, c.113-114]. Около 10% казаков обеспечивали свои семьи за счет “нетрудовых доходов”, т.е. сдавая в аренду крестьянам или иногородним свою землю. Происходило это не из-за ле­ности, а из-за невозможности обрабатывать ее своими силами. Эта часть казачества была наименее обеспеченной.

С ростом казачьего населения появилась нехватка земли. В 1912 г. администрация войска рассчитала, что если казачий надел оставить в прежних размерах, то войскового запаса для наделения им казаков хватит на пять лет. Путь разрешения этой проблемы был весьма прост (как считали казаки): передел земли, в том числе помещичьей, монастырской и соседской. Но, эту проблему можно было решить путем перехода от экстенсивного земледелия к интенсивному, на что, конечно же, требовалось продолжительное время.

Перед казачеством остро стоял еще один вопрос - это освобождение от повинностей. Снаряжение на военную службу за свой счет обходился казаку в 250-300 рублей, что составляло два полных годовых дохода.

Перед 1917 годом все эти проблемы обострились внутри казачьего общества. Обострились и отношения между “верховыми” и “низо-выми” казаками. Земельный пай в низовых станицах составлял 18-20 десятин пахотной земли, на севере области он был в два раза меньше, и колебался от 7 до 10 десятин. В некоторых станицах на севере Дона казаки имели пай лишь в 4 десятины.

Нельзя сказать, что войсковое правительство бездействовало. Пытаясь решить эту проблему оно переселяло казаков из мест, где земля была непригодна для сельскохозяйственной обработки во вновь созданные станицы на пустующих землях. Еще в XIX веке некоторые помещики, чьи земли вклинивались в казачьи, получали новые участки вне пределов области, а свои прежние владения оставляли казакам. Земельный конфликт затронул также и казачьи семьи. Семья казака сводила всю полученную мужчинами землю в одно хозяйство. Фактическим владельцем таких хозяйств были казаки старших возрастов. Молодые члены семьи (до 25-30 лет) хотя и имели формально собственный пай земли, но фактически им не распоряжались. Положение некоторых молодых казаков ничем не отличалось от положения батраков. Отделиться от семьи они могли лишь с согласия станичного сбора, что было весьма проблематично, так как главенствовали на этом сборе все те же “старики”, в чьих руках находилась семейная земля. По традиции, на отделение от семьи с земельным паем могли рассчитывать лишь старшие сыновья, младшие могли наследовать лишь родительские земли. О хозяйственной самостоятельности младших сыновей речь могла идти лишь с утерей трудоспособности родителями. Современники называли этот конфликт внутри казачества “конфликтом между отцами и детьми”, между “стариками” и “молодыми”. В.А.Антонов-Овсеенко, признавая существование противоречий внутри казачества, все же считал, что “противоречия внутри казачества . не были, однако, ни особенно глубоки, ни особенно обострены” [1, c.65].

Основа конфликта, переросшая позднее в кровопро­литную борьбу на донской территории, заключалась в дру­гом. По соседству с казачьими станицами лежали поселе­ния крестьян. Земли у них было гораздо меньше, но каче­ство ее было лучше. Это была бывшая помещичья земля, выбранная и предназначенная для сеяния злаков еще в те времена, когда основная масса казачьего населения зани­малась скотоводством, охотой и рыбной ловлей. Обраба­тывалась она лучше, так как у крестьян был опыт земледе­лия. Казаки же в своей массе перешли к земледелию во второй половине XIX века. Кроме того, крестьяне были ос­вобождены от казачьей воинской повинности, от сборов на службу за свой счет (они служили на общих основаниях). Все это приводило к тому, что коренные донские кресть­яне с меньшего количества земли имели примерно те же доходы, что и казаки. На землях коренных крестьян ис­пользовалось интенсивное земледелие. Но и крестьяне испытывали проблему малоземелья, и с вожделением смотрели на казачьи наделы. Основные крестьянские поселения располагались в низовьях Дона, где казачьи наделы были особенно велики, а само казачество (в численном соотношении) сильно уступало крестьянскому населению.