Самозванчество

Страница 4

Отсюда и ложь, и двоедушие. Признавшись своим будущим спод­вижникам-казакам в своем истинном происхождении, Пугачев всена­родно провозглашает себя императором Петром III. Исповедуя «никонианское» православие, не скрывает свои симпатии к старооб­рядцам, причисляя себя к адептам их веры. Смелый в бою, но порази­тельно трусливый и бессильный в отношениях со своим окружением, от которого полностью зависит и которому готов принести в жертву и фаворита, и любимую наложницу. Беспощаден к дворянам, но готов принять любого перебежчика из этого сословия под свои зна­мена.

Из-за зависимости от яицких казаков он становится двоеженцем. Притом двоеженцем и в реальной, и в «идеальной» жизни. Ведь донской казак Е. И. Пугачев имел жену Софью Дмитриевну, двух дочерей и сына, а «император Петр III» — императрицу Екате­рину Алексеевну и наследника Павла Петровича.

Не сразу будущий самозванец встал на гибельный путь. Его воен­ная карьера развивалась довольно успешно. Участие в Семилетней и первой русско-турецкой войнах, получение в 1770 г. младшего офи­церского чина хорунжего. И вдруг — хлопоты об отставке по болезни, а затем и дезертирство. И в течение 1771—1773 гг. четыре ареста и четыре побега. Он попадает в Ветку, центр старообрядцев в Речи Посполитой, но вновь возвращается в Россию. И, наконец, 22 ноября 1772 г. в Яицком городке в разговоре с казаком Д. С. Пьяновым впервые объявляет себя императором Петром III. А почти через год, после побега из Казанской тюрьмы, он поднимает восста­ние на Яике. Выбор сделан окончательно.

Пугачев был не первым самозваным Петром III, но наиболее «удачливым». Целый год, с 17 сентября 1773 г. по 8 сентября 1774 г., война ведется с переменным успехом, он громит отдельные отряды правительственных войск и берет штурмом города и крепости. Только переброска крупных сил во главе с боевыми генералами, в числе которых был и А. В. Суворов, не успевший, впрочем, сра­зиться с бунтовщиком, позволяет правительству сначала обратить повстанцев в бегство, а затем и разгромить их окончательно.

Земляк Степана Разина совершил стремительный рейд вниз по Волге, стремясь попасть на свою родину — в область Войска Дон­ского. Но, несмотря на переход отдельных частей на сторону само­званца, большая часть донских казаков не поддержала его. Пораже­ние под Царицыном окончательно решило судьбу Пугачева. Оста­вавшиеся до этого верными ему яицкие казаки выдали своего предво­дителя правительству.

Жестокие пытки сломили волю Пугачева, а суровый приговор — четвертование — вновь напомнил о временах Разина. Единственное снисхождение к судьбе поверженного противника — это приказание палачу сначала обезглавить преступника и уже мертвому отрубить руки и ноги, тем самым уменьшив страшные муки.

Екатерина II и ее окружение постарались уничтожить саму память о самозванце. Его семье запрещено было носить фамилию Пугачева, дом в Зимовейской станице был сожжен, пепел развеян, место огорожено, сама станица перенесена на другой берег Дона и переименована в Потемкинскую. Даже река Яик переименована в реку Урал, Яицкий городок — в Уральск, а Яицкое Казачье вой­ско — в Уральское.

i «Емельян Иванович Пугачев родился в 1742 г. в „доме деда свое­го" в станице Зимовейской на Дону, в той самой, где за сто лет до него родился Степан Тимофеевич Разин. Отец и дед Пугачева быд^ рядовыми („простыми"), бедными казаками. С детства Пугачев обо­ронил за отцом землю", в 17 лет он начал казацкую службу, а через год женился на казачке Софье Дмитриевне Недюжевой. Через неделю она провожала мужа в поход. Пугачев участвовал в войне с Пруссией, где проявил „отменную проворность". За эту проворность полковник Денисов взял Пугачева к себе в ординарцы. Но однажды ночью во время стычки с неприятелем в суматохе ночного боя Пуга­чев упустил одну из лошадей Денисова. Не спасла и „отличная про­ворность" — по приказу полковника Пугачев был бит „нещадно пле­тью". Надо полагать, что эта первая обида не могла пройти бес­следно для Пугачева. Три года Пугачев находился в действующей армии. Он побывал в Торуне, Познани, Шермицах, участвовал во многих сражениях, но пуля и сабля щадили его, и, по словам самого Пугачева, он был „ничем не ранен".

В 1762 г. Пугачев вернулся в Зимовейскую станицу, где и прожил около полутора лет.

В 1764 г. в составе казачьей команды Пугачев некоторое время находился в Польше, затем возвращается домой и иногда направля­ется куда-либо в составе казачьих „партий".

В 1768 г. началась война с Турцией. И вот Пугачев снова в походе. В команде полковника Е. Кутейникова он получает за храб­рость младший казацкий офицерский чин хорунжего. Пугачев прини­мает участие в ряде сражений с турками, в том числе и в бою под Вендорами под началом П. И. Панина, того самого Панина, который станет грозным усмирителем повстанцев во главе с Пугачевым, не так давно безвестным хорунжим! Правда, уже в те времена Пугачеву „отличным быть всегда хотелось". Однажды, показывая товарищам свою действительно хорошую саблю, он заявил, что она подарена ему крестным отцом . Петром Великим! Не тогда ли у него родилась та неясная мысль „отличиться", которая со временем сделает „кре­стника Петра Великого" „императором Петром Федоровичем"?

На зимних квартирах в Голой Каменке у Елизаветграда (ныне Кировоград) Пугачев тяжело заболел — гнили у него грудь и ноги — и вскоре вернулся домой, где ждала его семья: жена, сын Тимофей и дочери Аграфена и Христина. Он приехал в Черкасск и пытался лечиться „на своем коште". Из Черкасска он направился к сестре Федосье. Она с мужем, казаком С. Н. Павловым, жила в Таганроге, куда Павлов с другими казаками был направлен на постоянное жительство. Служба в Таганроге была тяжелой, и многие казаки числились в бегах. И вот два казака задумались. Жить тяжко, что делать? Надо уйти, убежать. Но куда? На Русь? — поймают. В Запо­рожскую Сечь? — без жены соскучишься, а с женой и там схватят. В Прусь? — не попадешь. Казалось, что единственно, куда можно бежать,— это казачье войско на Тереке. Они знали, что даже за перевоз на левый берег Дона грозила смерть. Пугачев перевез Павлова, но, не найдя дороги, Павлов с товарищами вернулся, был арестован и указал на Пугачева, перевезшего его на „ногайскую сторону". Зная, что ему грозит, Пугачев бежал в степь. Затем он поехал в Черкасск, чтобы снять с себя обвинение в бегстве, но был арестован, бежал, скрывался в камышах, потом вернулся домой, справедливо рассудив, что здесь искать его не будут. Во всех этих поступках сказывается натура Пугачева, свободолюбивая, упорная, настойчивая, храбрая, осторожная».

Мавродин В. В. (19, с. 16-18)

«В конце августа (1772 г.) под видом выходца из Польши Пугачев получает в Дебрянском форпосте паспорт на жительство в России. В этом любопытном документе находим описание внешнего облика Пугачева: „ .волосы на голове темно-русые, усы и борода черные с сединой . Росту два аршина 4 вершка с половиною ." С новым паспортом Пугачев отправился в Самарскую губернию, затем на Дон и на Иргиэ, а оттуда под видом богатого купца в конце ноября 1772 г. прибыл под Яицкий городок . На Яике Пугачев впервые назвался именем Петра III и предложил казакам денежную помощь для отхода на Кубань. Казаки соглашались, тем не менее просили отсро­чить время окончательного решения до Рождества. Пугачев отпра­вился на Иргиз, но по дороге был арестован, на него донес его попутчик. Взятый под стражу, Пугачев был доставлен в Казань. После допроса казанский губернатор Я. Л. фон Брандт охарактери­зовал разговоры Пугачева об отходе яицких казаков на Кубань как тяжкие преступления и, донося об этом деле в Сенат, предлагал, „учиня наказание кнутом, послать на вечное житье в Сибирь". В начале июня в Казани было получено послание из Петербурга, в котором по именному указу Екатерины II надлежало арестован­ного „наказать плетьми" и отправить в Сибирь, „где употребить его на казенную работу . давая за то ему в пропитание по три копейки в день".