Русская Православная Церковь и большевистское государство в 1925-27 гг.

Страница 4

Однако это письмо (вместе с последующим, касавшемся других вопросов), лишь усугубило “вину” Бухарина в глазах сталинской клики. 13 августа 1929 г. было принято постановление Политбюро, которое оценило эти письма как свидетельства того, что “т. Бухарин продолжает пользоваться избранным им в последнее время методом борьбы с партией и ее ЦК, делая вылазки против решений ЦК на стороне… и позволяя себе далее замаскированные нападки на линию партии в речах и статьях”.[32]

Отдельной критике еще раз была подвергнута речь Бухарина на съезде. Учитывая важность этого момента, приведем данную часть постановления Политбюро полностью: “тов. Бухарин также делает вид, что его выступление на съезде безбожников якобы не находится в противоречии с линией партии и ее ЦК. Между тем на деле под прикрытием лозунга “Подвергай все сомнению”, направлявшегося Марксом на разрушение капитализма и на свержение власти буржуазии, тов. Бухарин ведет пропаганду недоверия к генеральной линии партии, стоящей во главе победоносного строительства социализма. Тем самым вместо содействия делу мобилизации широких масс трудящихся под коммунистическим знамением рабочего плана, тов. Бухарин в указанном выступлении – не говоря уже о полном попрании им Марксова метода диалектики – продолжает борьбу с партийным руководством, отражая своей позицией наличие в мелкобуржуазных слоях известных колебаний, неизбежных в условиях обострения классовой борьбы при развертывании наступления пролетариата на капиталистические элементы”[33]

Постановление принималось путем рассылки опросных листов, которое провел верный помощник Сталина – И.П. Товстуха. Он с самого начала позаботился о том, чтобы не возникло “недоразумений”. Рыков и Калинин, разделявшие взгляды Бухарина на борьбу с религией, не участвовали в голосовании. В деле также отсутствует лист Сталина – как это часто бывало, он не оставил следов, не желая, чтобы его обвиняли в сведении счетов с Бухариным. Дало решили голоса верных соратников “вождя” – Микояна, Молотова, Кагановича, Ярославского (который вообще не был членом Политбюро), а также Баумана и Рудзутака, поддерживавших Сталина. Лишь М. Томский проголосовал против, но его позиция уже не могла что-либо изменить.

Параллельно с этим надлежащие выводы сделал и Союз Воинствующих Безбожников. 8 августа 1929 г. на экстренном (!) заседании фракции рабочего Президиума Исполбюро Центрального Совета СВБ его члены заслушали сообщение о решении Политбюро. Последовали покаянные постановления: “Признать, что издание брошюры для широкого распространения без предварительного рассмотрения и обсуждения было ошибкой”.[34] Понять такую спешку можно, ведь именно ЦС СВБ совершил непростительный “грех” – разрешил издать речь Бухарина.

В августе 1929 г. издание работ Бухарина и публикация его статей были полностью прекращены – постановление Политбюро тщательно выполнялось. Совсем скоро, в ноябре 1929 г. Бухарин будет выведен из Политбюро, после чего он, Рыков и Томский выступят с покаянным заявлением. Сталин окончательно утвердится у власти.

Таким образом, речь Бухарина на съезде СВБ отводившуюся ей роль. Спровоцировав Бухарина, Сталин затем использовал его выступление для обвинения в “правом уклоне”, отходе от “генеральной линии” и т.д., что было весьма важным моментом в деле разгрома “правых”. Вместе с другими подобными факторами (теория о мирном врастании кулака в социализм, споры о культурной революции и т.д.) речь Бухарина была использована для дискредитации его в глазах партийцев, что помогло осуществить его изгнание из Политбюро.

Выводы по главе.

1928-29 гг. ознаменовались новым этапом внутрипартийной борьбы, в результате которой Н. Бухарин и ряд других партийных руководителей были отстранены от руководства, а позиции Сталина окончательно укрепились. В этой борьбе существенную роль сыграли противоречия между Сталиным и Бухариным по антирелигиозному вопросу. Сталин умело использовал эти разногласия, чтобы обвинить Бухарина в отступлениях от “генерального курса” и тем самым дискредитировать его позицию в глазах партийных масс. С этой целью он сознательно допустил выступление Бухарина на II съезде Союза Безбожников, ставшее затем предметом обсуждения на Политбюро. В итоге Бухарину было запрещено выступать с речами и печатать свои статьи, что имело огромное значение для ослабления его позиций.

Глава 3. Ужесточение репрессий в отношении религиозных организаций в 1928 – 29 гг.

§1. Советское законодательство в религиозной сфере.

1927-29 стали временем принятия целой серии законодательных актов, осложняющих положение религиозных конфессий и в первую очередь РПЦ. Большинство их приходится на конец 1928 – начало 1929 г., однако начало этому процессу было положено еще в 1927 г.

Одной из основных задач данного законодательства было ухудшение и без того тяжелого положения духовенства. Со своей стороны властные органы сделали все, чтобы сделать жизнь священнослужителей невыносимой. 21 февраля 1927 г. Наркомат труда СССР своим постановлением лишил “бывших и настоящих служителей культов; членов [их] семей”[35] права на пенсию и пособие по безработице. Это означало “официальное” признание духовенства нетрудовым элементом со всеми вытекающими отсюда последствиями (фактически же духовенство стало относиться к “эксплуататорам” сразу же после революции).

Следующим шагом стал циркуляр Наркомзема РСФСР от 13 марта 1928 года о правах на землепользование служителей культов. Теперь для того, чтобы получить для ведения хозяйства участок земли, священнослужителю приходилось обращаться в уездные земельные управления, которые могли отказать им, если сочтут необходимым. Теоретически наделение землей служителя церкви должно было проводиться в самую последнюю очередь.[36] Однако на практике наделение священника землей было абсолютно нереальным делом.

Свой вклад в дискриминацию духовенства внес и Наркомпрос, который 5 июня 1928 г. постановил: “Приравнять служителей религиозных культов и их детей в отношении взимания с них платы за обучение к лицам, живущим на нетрудовые доходы”.[37]

Большинство приходских священников имело очень низкие доходы и оплатить учебу своих детей для них было достаточно сложно. Фактически данное постановление делало невозможным получение образования для детей священнослужителей.

Параллельно с принятием вышеперечисленного законодательства в аппарате ВЦИК был подготовлен проект инструкции “О порядке проведения в жизнь декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви”, которая модифицировала многочисленные постановления и циркуляры различных ведомств. Проект повторял все декларативные фразы большевистского законодательства о свободе совести и т.п., но вместе с тем в нем было немало важных моментов. Особенно подчеркивалось, что “запрещается выносить какие-либо постановления или распоряжения, которые бы стесняли или ограничивали исполнение верующими обрядов культа…” (п.4)[38]

Вместе с этим в инструкции появляется упоминание о “двадцатках”, которые будут окончательно закреплены законом от 8 апреля 1929 г.

В проекте также отмечалось, что “ликвидация молитвенного здания не допускается, если она приводит к невозможности дальнейшего отправления культа данной религиозной общиной…”[39]

Данный проект был передан на рассмотрение в СНК РСФСР, отдельный экземпляр был передан Ем. Ярославскому. Однако даже такой проект вызвал недовольство некоторых партийцев, занятых антирелигиозной работой. В письме П.Г. Смидовичу от 4 мая 1928 г. наркомюст Н. Янсон отмечал, что “издание такой инструкции политически нецелесообразно… такая инструкция, изданная от имени Правительства, может произвести впечатление новой декларации прав религиозников и, несомненно, осложнит борьбу с ними”.[40]

Особое недовольство Янсона вызвал 4 пункт, по поводу которого он особо подчеркнул, что “местные органы власти в этих случаях имеют и должны иметь право выносить постановления, запрещающие устройство таких обрядов”.[41]

Данный материал позволяет сделать ряд важных выводов. Мы видим, что относительно умеренный проект инструкции был подготовлен аппаратом ВЦИК, возможно, при непосредственном участии П.Г. Смидовича и несомненно, был одобрен М.И, Каменевым. Однако, даже эти робкие попытки как-то повлиять на беззакония, творившиеся в отношении церкви, встречали сопротивление со стороны репрессивных органов государства, в руках которых и была настоящая власть.