Реформы 1905-1912 гг.

Страница 5

Именно эта утопическая мечта бросила страну в океан новых потрясений, ибо фатальная ошибка Столыпина заключалась в его непонимании реального положения России, когда высшее сословие, которое еще не сформировалось, как единая сила, не могло стать посредником в отношениях между правящим меньшинством и трудящимися массами.

Правда, быстрое развитие городов и промышленности вело к тому, что городское "третье сословие" начинало играть определенную роль в социальной и экономической жизни страны. В деревне же такой социальной страты не было. Выборы в I Думу показали, что крестьяне не способны были играть роль социально консервативного класса.

В то же время частная собственность дворян на землю практически изжила себя. Эта система стала настолько экономически неэффективной, что ее доля в общем производстве не составляла и 10%. Хотели они того или нет, но и правительство и консерваторы были вынуждены в конце концов принять факт естественного упадка землевладельческого дворянства.

После роспуска I Думы решение земельной проблемы перешло в руки Столыпина. Столыпин имел твердые взгляды относительно общины, хуторов, отрубов и путей их насаждения, что составило стержень его аграрной программы. Кроме того, он был сторонником серьезных мер по распространению начального образования. Оказавшись во главе правительства, он затребовал из всех ведомств те первоочередные проекты, которые давно были разработаны, но лежали без движения. В итоге Столыпину удалось составить целостную программу умеренных преобразований. 24 августа 1906 г. Правительство опубликовало декларацию, в которой пыталось оправдать свою политику массовых репрессий и возвещало о намерении провести важные социально-политические реформы. Подробнее преобразовательная программа была изложена Столыпиным во II Думе 6 марта 1907 года.

Некоторые мероприятия правительство начало проводить в спешном порядке, не дожидаясь созыва Думы. 27 августа 1906г был принят указ о передаче Крестьянскому банку для продажи крестьянам части государственных земель. 5 октября последовал указ об отмене некоторых ограничений крестьян в правах, чем были окончательно отменены подушная подать и круговая порука, сняты некоторые ограничения свободы передвижения крестьян и избрания ими места жительства, отменен закон против семейных разделов, сделана попытка уменьшить произвол земских начальников, расширены права крестьян на земских выборах. Указ 17 октября 1906 г. конкретизировал принятый в 1905 г. по инициативе Витте указ о свободе вероисповедания, определив права и обязанности старообрядческих и сектантских общин. Представители официальной церкви никогда не простили Столыпину того, что

старообрядцы получили такой устав в то время как соответствующее положение о православном приходе застряло в канцеляриях. 9 ноября 1906 г. был издан указ "О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования". Переработанный в III Думе, он стал действовать как закон от 14 июня 1910 года. 29 мая 1911 г. был принят закон "О землеустройстве".

Последние три акта составили юридическую основу мероприятий, вошедших в историю как "столыпинская аграрная реформа".

Экономическая целесообразность этой реформы, названной столыпинской, хотя ее проект был разработан еще до него, не вызывает сомнений [5]. Реформа довершала то, что нужно было сделать еще в 1861 году. В реформе были заложены идеи Валуева, Барятинского, Бунге и др.(это еще XIX в.). В начале XX в Витте считал, что выход из общины может быть только добровольным, поэтому результат еще будет виден очень и очень нескоро. Еще весной 1905 г. Кривошеин А.В. (министр земледелия в правительстве Столыпина) предупреждал, что очень нужный переход к хуторам и отрубам - "задача нескольких поколений". Но между всеми прежними заявлениями и указом 9 ноября лежали события 1905-1906 гг. Расселить крестьян хуторами и мелкими поселками требовалось не только по экономическим, но и по политическим причинам. "Дикая, полуголодная деревня, не привыкшая уважать ни свою, ни чужую собственность, не боящаяся, действуя миром, никакой ответственности,- подчеркивал Столыпин,- всегда будет представлять собой горючий материал, готовый вспыхнуть по каждому поводу". И царизм, ощутив сполна эту угрозу, стал крушить общину.

Экономическая реформа была целесообразна, больше того, необходима. В случае удачи она сулила тем, кто к ней приспособился, более интенсивные формы хозяйствования, более высокие урожаи, более высокий уровень жизни. Она сулила прочный внутренний рынок для промышленности, увеличение хлебного экспорта и за его счет - погашение огромного внешнего долга. Но все это - в случае удачи.

Между тем реформа уже задумана была неудачно. Столыпин торопился, подгонял экономические процессы полицейским вмешательством. А вражда и насилие - плохие союзники в делах экономики.

В руках Столыпина, а точнее в руках "Совета объединенного дворянства", который поддерживал его, земельная реформа, хотя и имела здоровую основу, но по сути дела превращалась в орудие дальнейшего классового угнетения. Вместо того чтобы содействовать развитию свободного фермерства, за что ратовал Витте, положить конец принудительному характеру общинной системы и законам, ущемляющим гражданские права крестьян, столыпинский закон насильственно ликвидировал общину в интересах крестьянского "буржуазного" меньшинства.

По традиции, демократический путь аграрного развития условно называется американским, консервативный - прусским.

Столыпинская аграрная реформа находилась на прусском варианте. Она и была задумана во спасение помещиков. Столыпин сделал разрушение общины первоочередной задачей своей реформы. Предполагалось, что первый этап - чересполосное укрепление наделов отдельными домохозяевами - нарушит единство крестьянского мира. Крестьяне, имевшие земельные излишки против нормы, должны были поспешить с укреплением своих наделов. Столыпин говорил, что таким способом он хочет "вбить клин" в общину. После этого предполагалось приступить ко второму этапу - разбивка деревенского надела на отруба или хутора. Последние считались наиболее удобной формой землевладения, ибо крестьянам, рассредоточенным по хуторам трудно было бы поднимать мятежи.

Что же должно было появиться на месте общины - узкий слой сельских капиталистов или широкие массы процветающих фермеров. Не предполагалось ни того, ни другого. Первого не хотело само правительство. Сосредоточение земли в руках кулаков должно было разорить массу крестьян. Не имея средств пропитания, они хлынули бы в город. Промышленность, до 1910 г. пребывавшая в депрессии, не смогла бы справиться с наплывом рабочей силы в таких масштабах, а наличие массы бездомных и безработных грозило новыми социальными потрясениями. Поэтому правительство дополнило указ, воспретив скупать в пределах одного уезда более шести высших душевых наделов, определенных по реформе 1861 года. По разным губерниям этот предел колебался в размерах от 12 до 18 десятин. Установленный для "крепких хозяев" потолок оказался низким. Что касается превращения нищего российского крестьянства в "процветающее фермерство", то такая возможность исключалась вследствие сохранения помещичьих латифундий. Переселение в Сибирь и продажа земель через Крестьянский банк тоже не решали проблему крестьянского малоземелья. Результатом такой реформы могло стать полное и окончательное утверждение в России помещичье-кулацкого ("прусского") типа капитализма и пауперизация боль шей части сельского населения. Капитализму потребовались бы многие десятилетия для переработки всей этой пауперизированной социальной среды, крайне слабой в производственном и культурном отношении, пораженной аграрным перенаселением.

В реальной жизни из общины выходила в основном беднота, а также некоторые горожане, вспомнившие, что в недавно покинутой деревне у них есть надел, который можно теперь продать. В 1914 г. было продано 60% площадей чересполосно укрепленных в том году земель. Покупателем земли иногда оказывалось крестьянское общество, и тогда они возвращались в мирской котел. Чаще покупали землю зажиточные крестьяне, которые сами не всегда спешили с выходом из общины. Покупали и другие общинники. В руках одного и того же хозяина оказывались земли и укрепленные, и общественные, что запутывало поземельные отношения. Поскольку столыпинская реформа в целом не разрешила аграрного вопроса и земельное утеснение возрастало, неизбежной была новая волна переделов, которая должна была смести многое из столыпинского наследия. И действительно, земельные переделы, в разгар реформы почти прекратившиеся, с 1912 г. возобновились.