Развитие исторической науки в республике Адыгея

Страница 5

В конце 1930-х годов институтом предпринимались усилия по подготовке к изданию нового обобщающего труда по истории Адыгеи. Соответствующие договоренности по этому поводу были достигнуты со старшими преподавателями МГУ, проф. С. К. Бушуевым49. Сведения эти, однако, требуют уточнения. Если подобная работа и проводилась, то, в связи с началом ВОВ и по иным причинам, она оказалась надолго прерванной и возобновлена лишь в 1940—50-е годы после восстановления института и его отделов.

Характерно и, в известном смысле, симптоматично, что областная газета в мае 1937 года, подводя некоторые итоги деятельности АНИИ культурного строительства за время его функционирования, указав на конкретные достижения и успехи сотрудников двух секторов института: языкового строительства и литературы и искусства, ничего не сообщала читателям о результатах научной работы третьего — сектора истории и этнографии50. Примечательно, что публикация появилась вскоре после ареста директора института И. X. Барона, в самый разгар политических репрессий в Адыгее и т. н. "адыгейского дела".

9 февраля 1945 года Исполком Адыгейского областного Совета депутатов трудящихся своим решением восстановил "существовавший до оккупации Адыг. НИИ языка, литературы и истории"51.

Среди важных задач, ставившихся перед учреждением, значились: подготовка национальных научных кадров, "содействие органам просвещения области . в подготовке учебников по истории . для высшей и средней школы", "популяризация и пропаганда научных знаний и новейших достижений передовой советской науки в области истории, археологии и этнографии ."52. Временно исполняющим обязанности директора АНИИ был назначен X. А. Пчентлешев. В структуре восстановленного института образован самостоятельный сектор истории, археологии и этнографии. Основное внимание в тот период уделялось изучению истории Великой Отечественной войны53.

В апреле 1946 г. на одном из заседаний Ученого совета института под председательством X. А. Пчентлешева присутствовал в качестве представителя Академии Наук СССР к. и. н. Е. С. Зевакин. В октябре 1946 г. Е. С. Зевакин официально зачисляется в штат института на должность старшего научного сотрудника, и вскоре он возглавил сектор истории54. В начале 1948 года младшим научным сотрудником в сектор истории была принята 22-летняя выпускница исторического факультета Краснодарского пединституты Э. Л. Коджесау55. До середины 50-х гг. и появления новых сотрудников практически вся деятельность сектора и в целом института по изучению национальной истории, культуры и быта адыгов непрерывно связана с именами и трудами этих двух ученых.

Евгений Сергеевич Зевакин (1901 г. р.) возглавил сектор, будучи уже достаточно известным, признанным в научном мире историком. За его плечами были годы работы в академических учреждениях страны и ряд серьезных исследований и публикаций по политической и социально-экономической истории Причерноморского региона в эпоху средневековья56. Близка ему была и тематика, связанная с адыгами Северо-Восточного Причерноморья. Не случайно темой своей докторской диссертации Е. С. Зевакин избрал историю культуры адыгейского народа ("Очерки истории адыгейской культуры")57.

Е. С. Зевакин организовал ряд научных экспедиций по Адыгее и Причерноморской Шапсугии. Уже в апреле-мае 1946 г. фольклорно-этнографическая экспедиция АНИИ в составе Т. М. Керашева и Е. С. Зевакина отправляется в Шовгеновский район "для собирания фольклорного материала, выявления ашугов и сказителей и организации стационарных собирателей адыгского фольклора на месте"58. Ценный историографический материал был выявлен и зафиксирован Е. С. Зевакиным и Э. Л. Коджесау во время поездки в шапсугские селения летом 1949 года. По материалам Кубано-Шапсугской экспедиции Э. Л. Коджесау под руководством, Е. С. Зевакина была написана работа на тему "Из истории семейно-родственных отношений шапсугов". Она легла в основу кандидатской диссертации "Шапсугская семья в прошлом и настоящем", подготовленной и защищенной Э. Коджесау под научным руководством проф. Косвена в 1954 году. Е. С. Зевакин внес заметный вклад в дело подготовки квалифицированных специалистов-историков и этнографов для Адыгеи и С. Кавказа. Им осуществлялся контроль и методическое руководство научной работой директора Адыгейского краеведческого музея М. 3. Азаматовой "Аул Понежукай (Опыт изучения аула социалистической эпохи)". Диссертация М. 3. Азаматовой получила позитивную оценку и благожелательные отзывы ведущих этнографов страны как первый вполне удачный опыт подобного рода монографического исследования в регионе59. Широкий общественный и научный резонанс вызвала и другая работа начинающего адыгского этнографа, прекрасно изданный альбом "Адыгский народный орнамент"60. Можно с полным основанием утверждать, что первые женщины-специалисты по этнографии в Адыгее: к. и. н. Э. Л. Коджесау, после возвращения из аспирантуры в 50-е годы возглавившая отдел истории, и к. и. н. М. 3. Азаматова, трудившаяся в нем в 60-е годы, являются ученицами Е. С. Зевакина.

В 40-х — нач. 50-х гг. единственный остепененный сотрудник сектора и института, Е. С. Зевакин регулярно принимал участие в научных сессиях, проводившихся как Академией Наук СССР, так и региональными научными учреждениями. Нередко он присутствовал и выступал с докладами и сообщениями по актуальным проблемам национальной истории и культуры адыгов на сессиях Каб.-Балк. НИИ, с которым у коллектива института наладились особенно тесные научные и дружеские связи. Так, на III научной сессии Каб. НИИ в 1948 году им был прочитан доклад "Культура адыгейского народа социалистической эпохи"61. Другое его выступление было посвящено источниковедению и историографии Адыгеи и Кабарды в XIII — XVIII вв. На научных сессиях в Нальчике выступали в эти годы и некоторые другие сотрудники АНИИ: Э. Л. Коджесау с докладом "Отмирание и трансформация старых форм и создание новых форм культуры в Адыгее", Ю. К. Намитоков с сообщением "К вопросу о введении в изучение адыгейской топонимики"62.

В конце 40-х — нач. 50-х гг. сотрудники сектора истории почти не публиковались в печати. Дело в том, что продолжительное время АНИИ, в отличие от родственных НИИ соседних республик и областей С. Кавказа, относился по своему статусу к научным учреждениям т. н. III-го разряда. Отсюда его слабая материальная база, скудное финансирование, сокращенное штатное расписание, отсутствие собственной издательской базы и печатного органа и т. п. В архиве АНИИ сохранилось немало документов, свидетельствующих об активных и неустанных усилиях руководства улучшить положение института, добиться повышения его статуса до статуса других НИИ региона, создать условия для выпуска собственных "Ученых записок" и сборников работ. Однако обращения и просьбы к вышестоящим государственным инстанциям не находили должного понимания и поддержки. Местные власти все свое внимание, все материальные и финансовые средства сосредоточили на восстановлении разрушенного войной народного хозяйства.

Так в местной исторической науке вновь образовался своеобразный библиографический вакуум. Из немногих опубликованных работ по истории выделяется исторический очерк директора ЛНИИ X. А. Пчентлешева "Адыги до Великой Октябрьской социалистической революции" в юбилейном сборнике, выпущенном к 25-летию автономии Адыгеи63. Очерк носил обобщающий характер и освещал исторический путь, пройденный народом с древнейших времен. Е. С. Зевакиным были подготовлены в 1940—50 гг. небольшие историко-этнографические очерки "Адыгейская автономная область" и "Адыги" для соответствующих глав и томов Большой Советской Энциклопедии и серии "Народы мира", издававшейся Институтом этнографии АН СССР64. Достойна упоминания и большая работа в 25 п. л. Е. С. Зевакина "Сборник повествовательных источников по истории Адыгеи и Кабарды XIII—XVIII вв.", планировавшаяся к изданию в конце 40-х гг. в Нальчике, судьба которой не совсем ясна65.