Политическое и зкономическое развитие России накануне отмены крепостного права

С окончанием Крымской войны в истории России началась новая полоса. Современники называли ее эпохой Освобождения или эпохой Великих реформ. Получилось так, что предыдущий период истории прочно соединился с именем Николая I, а новый — с именем его преемника.

Александр II вступил на престол уже немолодым человеком — в 36 лет. Трудно сказать, что больше повлияло на его решение отменить крепостное право — “Записки охотника” или Крымская война. После нее прозрели многие, в том числе и сам царь. В 1856—1857 гг. в ряде южных губерний произошли крестьянские волнения. Они быстро затихли, но лишний раз напомнили, что помещики сидят на вулкане. Крепостное хозяйство таило в себе и другую угрозу. Оно не обнаруживало явных признаков скорого своего краха и развала. Оно могло просуществовать еще неопределенно долгое время. Но свободный труд производительнее подневольного — это аксиома. Крепостное право диктовало всей стране крайне замедленные темпы развития. Крымская война наглядно показала растущее отставание России. В ближайшее время она могла перейти в разряд второстепенных держав. Сознавая необходимость преобразований, Александр II не знал, как приступить к ним. У него не было ни плана реформ, ни руководящих принципов. Некоторые из этих произведений, написанные с блеском и талантом, оказали сильное воздействие и на общественное мнение, и на царя. Потребовалось создать систему центральных и местных учреждений специально для разработки крестьянской реформы. К августу 1859 г. проект был подготовлен. Помещики не возражали против наделения крестьян землей, но требовали за нее выкуп, несоразмерный с ее стоимостью. Заветной же мечтой крепостников было так или иначе похоронить реформу. Но Александр II проявил необыкновенную настойчивость: «Вам известно происхождение крепостного права. Оно у нас прежде не существовало: право это установлено самодержавною властию и только самодержавная власть может уничтожить его, а на это есть моя прямая воля». [3]

Все слои населения понимали, что крепостное право неестественно и изжило себя.

Из года в год распространяется между помещичьими крестьянами мысль о свободе. Было много случаев неповиновения крестьян своим помещикам, которые происходили не от притеснения или жестокого обращения, а только от мысли иметь право на свободу.

Накануне реформы происходили крестьянские волнения в ряде губерний.

Из Жандармских отчетов Александру II за 1855—1860.

1855 г. Между крестьянами, по объявлении высочайшего манифеста о государственном ополчении происходили в некоторых местах беспорядки.

В Киевской губернии, особенно в трех уездах, где еще памятно казачество, помещичьи крестьяне православного исповедания, по недоразумению и по нерасположенности к владельцам, просили дозволения всем ополчиться, с зачислением их в казаки и с освобождением от работ в пользу помещиков.

Было много случаев, что крестьяне и дворовые люди, увлекаемые слухами о свободе, не вносили оброка, отказывались от исполнения разных обязанностей и не хотели повиноваться. Ослушники скоро обращались к повиновению убеждениями владельцев или исправительными наказаниями.

В Воронежской губернии обнаруживалось массовое движение помещичьих крестьян, которые толпами приходили в Воронеж, объявляя желание поступить на военную службу. Крестьяне эти обращены к порядку короткими внушениями и им сделаны надлежащие вразумления. Между тем превратные толки о свободе и слухи о волнении жителей Киевской губернии возбудили неповиновение помещичьих крестьян и в других уездах Воронежской губернии. В Бобровском и Павловском уездах это волнение доходило до того, что в имении Звегинцевых, по прибытии туда губернатора и воинской команды, толпа возмутителей бросилась на солдат, а понятые казенные крестьяне не оказали последним никакого содействия. В Острогожском же уезде крестьяне помещика Вульферта, требуя смены управителя и уменьшения работ, вооружились кольями, оскорбили окружного начальника и прогнали понятых. Беспорядки эти прекращены строгими мерами, немедленно принятыми губернатором. Зачинщики буйства преданы военному суду, и из них наиболее виновные заключены под стражу.

Для усмирения этих волнений в Воронежскую губернию командирован был флигель- адъютант полк. князь Багратион.

Наконец, являлись люди, которые по неблагоразумию или дерзости входили в неуместные суждения и давали ложный толк настоящим событиям. Так, в Санкт-Петербурге служащий в одном доме дворецким Петр Курилов трактире вел разговор насчет освобождения крестьян.

Мещанин Румянцев в одной из гостиниц, на вопрос рабочих, помещичьих крестьян Тверской губернии, что нового в газетах, отвечал, как бы читая, что высочайше повелено всем помещичьим крестьянам Тверской губернии выдавать, по явке в Санкт-Петербург, вольные, а те, которые пожелают сами остаться в крепостном состоянии, будут платить помещикам вместо оброка по 50 копеек за десятину; слушавшие крестьяне обрадовались было, но на другой день буфетчик гостиницы объяснил им, что ничего подобного не было в газетах; это их огорчило.

Крестьяне, со своей стороны, при ожидании переворота в их судьбе, находятся в напряженном состоянии и могут легко раздражиться от какого-либо внешнего повода. У них, как выражаются помещики, руки опустились, и они не хотят ни за что приниматься с усердием. [1]

Из этих отчетов можно сделать вывод, что крестьяне находились в состоянии предвкушении свободы и медлить было уже невозможно.

В 1855 г. А. И. Герцен приступил к изданию в Лондоне альманаха “Полярная звезда”. Поместив на обложке силуэты казненных декабристов, он подчеркнул, что их традиции и идеалы продолжают жить. В альманахе печатались материалы о декабристах, Пушкине, Белинском, Чаадаеве.

Успех “Полярной звезды” привел Герцена к мысли о выпуске периодического бесцензурного издания, которое могло бы быстро откликаться на текущие события, пропагандировать идеи освободительного движения.

В первом номере Герцен выдвинул программу из трех пунктов: 1) освобождение крестьян; 2) упразднение цензуры; 3) отмена телесных наказаний. В дальнейшем Герцен уточнил, что он имеет в виду освобождение крестьян с землей, выкупленной государством.

В то время Герцен не затрагивал, например, вопроса о конституции. Но реализация даже минимальной программы во многом изменила бы обстановку в России.

В 1856—1857 гг. вернулись из ссылки декабристы и петрашевцы. Им, правда, запретили жить в столицах. Бывшие ссыльные разъехались по провинции и в дальнейшем приняли активное участие в подготовке и проведении крестьянской реформы. Многие из них гласно или негласно сотрудничали в “Колоколе” и “Полярной звезде”.

В начале 1858 г. журналам было разрешено печатать статьи по крестьянскому вопросу. Тогда же Н. Г. Чернышевский опубликовал в “Современнике” записку Кавелина. И Чернышевский, и Кавелин были в то время сторонниками отмены крепостного права сверху, в результате реформы. Это совпадение, однако, не свидетельствовало об их идейной близости.

Кавелин был либералом, приверженцем западного пути развития России. Социалистических идей он не разделял, но к их сторонникам относился с присущей ему терпимостью.

Николай Гаврилович Чернышевский, уроженец Саратова и выпускник Петербургского университета, был социалистом, материалистом и атеистом. Российскую крепостническую действительность он ненавидел, но не меньшее отвращение вызывал у него капиталистический строй, утвердившийся в западных странах. Вслед за Герценом Чернышевский полагал, что, используя русскую крестьянскую общину, можно “перепрыгнуть” через капитализм и построить социалистическое общество на заранее разработанных разумных основаниях. Поэтому он считал, что общину нужно во что бы то ни стало сохранить там, где она существует, и путем убеждений и разъяснений создать там, где крестьяне не знают общинного землепользования. Но община казалась Чернышевскому все же несовершенной организацией: в ней было общественное пользование землей, но каждая семья трудилась отдельно. В дальнейшем, считал Чернышевский, произойдет переход к коллективным формам труда.