Польское восстание 1863 года и роль России

Страница 22

Перед восстанием многие помещики примкнули к пов­станческой организации, однако лишь некоторые из них приняли участие в первых выступлениях. Как правило, помещики и буржуазия продолжали выступать против восстания. Многие помещики бежали из деревень в го­рода, а о Варшаве собралось их до двух тысяч. Руково­дящие деятели партии белых решили занять выжидатель­ную позицию. Они обратились к польскому обществу с воззванием, в котором расценили восстание как дело «безнадежное» и призывали всех поляков (воздерживаться от сотрудничества с повстанцами. Подобную позицию за­няли также провинциальные съезды помещиков, которые происходили в некоторых местах, как, например, в Подляском, Люблинском и Сандомирском воеводствах. На этих съездах подчас раздавались голоса возмущения против «безумцев», которым нечего терять и которые только ввергают край в пропасть несчастий. Помещики уговари­вали повстанцев разойтись по домам, обманывали их фальшивыми приказами, якобы изданными повстанческими властями, отказывались помочь им материально. Падлевский жаловался, что многие люди разбежались главным образом потому, что помещики умышленно обманывали их и разгоняли от имени Комитета. Лянгевич в своем воз­звании «К шляхте Сандомирского воеводства» также об­винял помещиков в равнодушном или даже враждебном отношении к повстанцам.

Парижское Бюро Владислава Чарторыского также было настроено против поддержки восстания. Полностью связывая дело восстановления Польши с интересами за­падных держав и прежде всего Франции, оно видело, что эти державы отнюдь не склонны оказать реальную под­держку польскому освобождению. Бюро расценило восста­ние как неразумное и отчаянное дело, которое идет враз­рез с интересами французского правительства, стремяще­гося к союзу с Россией, и не может быть поддержано Францией. Интересы Польши требуют согласной политики с Францией и сохранения тех уступок, которые уже были получены в Царстве Польском.

Поэтому Бюро рекомендовало имущим классам поль­ских земель постараться поскорее прекратить начавшееся восстание.

Словом, польские помещики и буржуазия повсюду вы­ступили против поддержки восстания. Член повстанче­ского правительства Авейде писал позднее: «Нельзя было даже предполагать, что это настроение будет столь твер­дым и решительным, как оно было в самом деле. Помещи­ки не давали нам ни копейки, ни одного сапога, ни одной лошади; все нужно было вырывать угрозой. Далее, они уговаривали наших начальников бежать за границу, раз­гоняли под разными предлогами наши шайки и не раз выставляли нарочно наших курьеров и агентов на очевиднейшие опасности». Авейде пишет далее, что такое поведение помещиков вызывало возмущение среди по­встанцев. «Мне самому пришлось быть свидетелем, как революционеры просили Падлевского дозволить им «на­казать» шляхту и «запеть» помещикам «С дымом пожаров»;— это значило не более и не менее, как только жечь и убивать противников».

Повстанческие власти не осмелились на применение репрессий или принуждение в отношении к помещикам. Только один помещик, Дедицкий, был расстрелян по приказу Падлезского за отказ помочь повстанцам материаль­но и за обращение к царским властям с просьбой о воен­ной охране. Казалось бы, естественным мероприятием на­ционального правительства, столкнувшегося с оппозицией имущих классов, должен был быть декрет о роспуске пар­тии белых и овладении ее денежными средствами. Такое предложение и было внесено в правительство, однако большинством голосов оно было отклонено. Руководите­ли восстания боялись обострения внутренней борьбы в польском народе и надеялись на перемену настроений среди имущих классов.

Восстание 1863—1864 гг. продолжалось 1 год и 4 месяца. Половину этого срока восстание находилось на подъе­ме, затем оно начало ослабевать и клониться к упадку.

А.Велепольский ушел в отставку. Главнокомандующим и начальни­ком Административного Совета, а с сентября 1863 г. - наместником Царства Польского был назначен генерал гр. Ф.Берг. В затронутые восстанием 6 северо-западных губерний и Августовскую губ. назначен был генерал-губернатором с чрезвычайными полномочиями М.И.Муравьев. В основном восстание было подавлено летом 1863 г., последний крупный отряд был разгромлен в феврале 1864 г. Количество русских войск в крае доходило до 164 тыс. чел.

Восстание было подавлено с большими жестокостями /впрочем, жес­токо действовали и партизанские отряды восставших, убивавшие не только русских солдат, но и украинских и белорусских крестьян и поляков, поддержавших русское правительство/. По официальным данным восставшие потеряли около 30 тыс. чел. Потери русских определялись в 3343 чел. /из них 2169 - раненых/. Особенно жестко действо­вал Муравьев /прозванный за свои действия "вешателем"/: он обложил большими военными налогами имения польских помещиков, считая, что они должны расплачиваться за ущерб и за подавление восстания. Казне­ны были не только захваченные с оружием в руках, но и причастные к восстанию - в том числе и ксендзы. Кроме того, Муравьев ввел ряд мер, "выходящих из обыкновенного разряда": несколько деревень, причастных к восстанию, были полностью сожжены, а их жители все до одно­го, сосланы в Сибирь /например, дер. Яворовки под Белостоком/. Всего было сослано в Сибирь целыми деревнями свыше 5 тыс. чел. Кроме того, свыше 1 тыс. чел. были высланы из края административным порядком, т.е. без суда и следствия, а их имения были конфискованы и указом 10 декабря 1865 г. продаж лжцам русского продсхождения,а часть русским переселенцам, в т.ч. старообрядцам. По приговору суда в одной Авгутовской губ. казнено было около 50 чел. Русское общество различно отнеслось к польскому восстанию 1863 г. и к его подавлению. Слухи о жестокости поляков, передоваемое русской печатью, возбудили негордование даже у либеральных слоев.

Славянофилский "День откликнулся статьей Ю.Ф. Семарина, который считал необходимым вернуть Польшу " в лону православия" и ликидировать навсегда возможность восстания.[38] И.С. Аксаков присоветовал меры Муравьева по подавлению восстания: "Генерал Муравьев усмирял мятеж, навел благодетельных старах на поляков, одобрил русский сельский люд, оживил все сельское население, ослабил материальную силу шляхетства. Теперь благодаря ему открывается возможность для более органической деятелоьности" .[39]

Известнтый писатель, предводитель консервативно-нациоиалисти-ческих кругов М.Н. Катков на страницах "Московских ведомостей" заяв­лял, что Польша, нак страна покоренная, не должна иметь самостоятель ности, а в перспективе должна полностью слиться с Россией и образо­вать с ней единое политические целое. Злейшие уступки полякам то­лько возбуждают "дух сепаратизма и разложения" не только в Польше, но и по всей империи. [40] Позиция Каткова пользовалась большой популярностью в русском общест­ве. Так, приветственными стихами Муравьеву откликнулись кн. П.А.Вяземскии и В.И.Тютчев.

Русское революционное движение отнеслось к восстанию по-иному. Это вызвано было тем, что русские революционеры считали польское восстание частью общероссийской революционной борьбы. О своем сочув­ствии восстанию заявило общество "Земли и воля" /3 марта 1863 г./.

Русские революционеры имели контакты с поляками, а непосредственно в восстании участвовало около 30 русских революционеров, многие из которых были офицерами /"Комитет русских офицеров в Польше" под ру­ководством А.Потребни/.

Откликнулись на восстание и А.И.Герцен и Н.П.Огарев в "Колоко­ле". Н.П.Огарев писал: "Польское дело . - чуждое по многой розни в постановке общественных вопросов, но свое, потому что оно дело сво­боды" /Колокол, 1 мая 1863 г./. Герцен Отмечал: "Народ, который кует цепи для других народов, сам не в силах выйти из рабства. Потому что те солдаты, которые сегодня стреляют по полякам, вчера стреляли и завтра поедут стрелять по крестьянам, по свои отцам и братьям" /Колокол, 15 марта 1863 г. Герцен связывал надежды на взрыв народной ре­волюции с польским восстанием, считая, что оно способно его подтол­кнуть: "Я думаю, - писал Герцен, - что польская революция действитель­но удается только тогда, если восстание польское перейдет соседними губерниями в русское крестьянское восстание". [41] Позиция, занятая "Колоколом" в польском воп­росе, заметно подорвала его престиж и влияние в России.