Русская Правда памятник права

Русская Правда памятник права

Оглавление

1. Ведение 3 стр.

2. Русская Правда как паямятник права 3 стр.

3. Форма кодификации 4 стр.

4. Редакции Русской Правды 5 стр.

5. Правовое положение отдельных групп населения 6 стр.

6. Русская Правда – кодекс частного права 7 стр.

7. Преступления и наказание 7 стр.

8. Общий характер памятника 9 стр.

9. Судьба памятника 10 стр.

10. Заключение 10 стр.

11. Список использованной литературы 11 стр.

1. Введение.

В настоящее время огромное значение в человеческой жизни

имеет право. Развиваясь в течение веков, она постоянно изменяла свой состав: впитывала новые, более совершенные нормы и избавлялась от устаревших, потерявших свою былую значимость, отживающих свой век. Давно доказано, что институты права и государства тесно взаимосвязаны, что они постоянно пересекаются, помогая развиваться друг другу. Наука права отнюдь не является исключением. Она так же, как и многие другие правовые отрасли, прошла длинный путь развития, вытекая из обычного права и, объединившись вместе с государством на протяжении многих столетий, дошла до наших времён.

В своей работе я хочу обратиться к истокам, к корням писаного права Древней Руси. Первым источником его были обычаи, перешедшие в классовое общество из первобытно - общинного строя и ставшие теперь обычным правом. Наиболее же крупным памятником древнерусского права является Русская Правда, сохранившая свое значение и в следующие периоды истории, и не только для русского права.

2. Русская правда, как памятник права

Правда составлялась не без влияния памятников церковно-византийского права, среди которых она вращалась.

Читаемый нами текст Русской Правды сложился в сфере не княжеского, а церковного суда, в среде церковной юрисдикции, нуждами и целями которой и руководствовался составитель Правды в своей работе. Церковный кодификатор воспроизводил действо­вавшее на Руси право, имея в виду потребности и основы церков­ной юрисдикции, и воспроизводил только в меру этих потребностей и в духе этих основ. Вот почему она молчит о преступлениях политических, не входивших в компетенцию церковного суда, также об умычке, об оскорблении женщин и детей, об обидах словом: эти дела суди­лись церковным судом, но на основании не Русской Правды, а особых церковных законоположений, как увидим.

С другой стороны, до половины XI столетия княжескому судье едва ли был и нужен писаный свод законов. Княжеский судья мог обходиться без такого свода по многим причинам:

1) были еще крепки древние юридические обычаи, которыми руководствовались в судебной практике князь и его судьи;

2) тогда господствовал состязательный процесс, пря, и если бы судья забыл или не захотел вспомнить юридический обычай, то ему настойчиво напомнили бы о нем сами тяжущиеся стороны, которые, собственно, и вели дело, и при которых судья присутствовал более безучастным зрителем или пассивным председателем, чем руководителем дела; наконец,

3) князь всегда мог в случае нужды своей законодательной властью восполнить юридическую память или разрешить казуальное недоумение судьи.

Но если княжеские судьи до половины или до конца XI в. могли обходиться без писаного свода законов, то такой свод был совершенно необходим церковным судьям. Со времени принятия христианства русской Церкви была предоставлена двоякая юрисдикция. Она, во-первых, судила всех христиан, духовных и мирян, по некоторым делам духовно-нравственного характера, во-вторых, некоторых христиан, духовных и мирян, по всем делам церковным и не церковным, гражданским и уголовным. Эти некото­рые христиане, во всех делах подсудные Церкви, образовывали особое церковное общество, состав которого скоро увидим. Цер­ковный суд по духовным делам над всеми христианами производился на основании Номоканона, принесенного из Византии, и церковных уставов, изданных первыми христианскими князьями Руси. Церковный суд по не церковным уголовным и гражданским делам, простиравшийся только на церковных людей, должен был производиться по местному праву и вызывал потребность в письменном своде местных законов, каким и явилась Русская Правда. Необходимость такого свода обуславливалась двумя причинами:

1) первые церковные судьи на Руси, греки и южные славяне, незнакомы были с русскими юридическими обычаями;

2) этим судьям нужен был такой письменный свод туземных законов, в котором были бы устранены или, по крайней мере, смягчены некоторые туземные обычаи, особенно претившие нравственному и юридическому чувству христианских судей, воспитанных на византийском церковном и гражданском праве. В самом языке Русской Правды можно найти некоторые указания на то, что она вышла из среды, знакомой с терминологией византийского и южнославянского права: так, встречаем чуждое русскому языку слово братучадо в значе­нии двоюродного брата, представляющее довольно механический перевод термина византийских кодексов, также слово вражда в смысле пени за убийство или вообще судебного взыскания, довольно употребительное в южнославянских юридических памятниках, между прочим в Законнике Душана и в законе Винодольском. Наконец, и внешним видом своим Русская Правда указывает на свою связь с византийским законодательством. Это - небольшой синоптический кодекс вроде Эклоги и Прохирона. Сама эта форма права, кодификация, была принесена нам церковными законоведа­ми, которые одни понимали ее смысл и надобность.

3. Форма кодификации.

Есть две основные формы права: юридический обычай и закон. Юридический обычай - первоначальная, естественная форма права: на первых ступенях общежития все право заключено в юри­дическом обычае. Он слагается постепенно путем продолжительно­го применения к одинаковым случаям или отношениям известного правила, выработанного юридическим сознанием народа под влиянием исторических условий его жизни. Согласие с юридическими и религиозными воззрениями народа и продолжительность действия сообщают этому правилу физиологически принудительную силу привычки, предания. Закон есть правило, установленное верховной государственной властью для удовлетворения текущих нужд государства и под их давлением тотчас получает обязательную силу, поддерживаемую всеми средствами государственной власти. Закон является позднее юридического обычая и первоначально только дополняет или поправляет его, а потом вытесняет и заменяет новым правом. Кодификация является еще позднее и обыкновенно совмещает в себе обе предшествующие формы права. По общепринятому ее пониманию, она не дает новых юридических норм, а только приводит в порядок правила, установленные юридическим обычаем и законодательством, или применяет их к изменяющимся нравам и юридическим воззрениям народа или потребностям государства. Но само это упорядочение и применение действующих норм нечувствительно изменяет их и подготавливает новое право.

В Византии по традиции, шедшей от римской юриспруденции, усердно обрабатывалась особая форма кодификации, которую можно назвать кодификацией синоптической. Образец ее дан был Институциями Юстиниана, а дальнейшими образчиками являются соседи Русской Правды по Кормчей книге Эклога и Прохирон. Это - краткие систематические изложения права, скорее, произведения зако­новедения, чем законодательства, не столько уложения, сколько юридические учебники, приспособленные к легчайшему познанию законов. Главы или параграфы титулов, на которые разделены эти кодексы, похожи на тезисы конспекта лекций из курса гражданского права. Кроме руководств такого рода, исходивших от законодательной власти, составлялись по их типу перерабатывавшие или пополнявшие их частные своды, известные под названием "Эклога превратная", "Эпанагога, сведенная с Прохироном", "Эклога, переработанная по Прохирону", и т.п.

Эти приватные руководства были в ходу у греков в те же XI и XII вв., когда и у нас производилась по византийским образцам подобная кодификационная работа. Нужды местной церковной юрисдикции привели к этой работе, а византийская синоптическая кодификация дала ей готовую форму и приемы. При таких пособиях изложенными потребностями и вызвана была в церковной среде попытка составить кодекс, который воспроизводил бы действовавшие на Руси юридические обычаи применительно к принесенным Церковью или измененным под ее влиянием понятиям и отношениям. Плодом этой попытки и была Русская Правда. Итак, повторяю, Русская Правда родилась в сфере церковной юрисдикции.