Подготовка и проведение реформы 1861 года

Страница 3

Эти две редакционные комиссии должны были, вы­работав общие и местные положения, внести их на рас­смотрение общей комиссии. Работы эти и шли в продолжение 1859—1860 гг., постоянно развивая и выясняя основания нового закона. Губернские комитеты закончили свои занятия к половине 1859 г.

Проекты реформ

Когда разобрали проекты губернских комитетов, то нашли, что они по харак­теру своему представляли три различных решения дела. Одни проекты были против всякого освобождения, пред­лагая только меры улучшения положения крестьян; во главе их стоял проект московского губернского коми­тета. Другие допускали освобождение крестьян, но без выкупа земли; во главе их стоял проект петербургского комитета. Наконец, третьи настаивали на необходимо­сти освобождения крестьян с землею; первый губерн­ский комитет, высказавший мысль о необходимости выкупа земли, которая должна была отойти во вла­дение крестьян, был тверской, руководимый своим губернским предводителем Унковским. Вот из какой среды вышли главные начала, на которых основано Положение 19 февраля.

Редакционные комиссии

Работы редакционной комиссии, шли среди шумных и ожесточенных толков дво­рянского общества, которое, не знаю как захваченное в дело, теперь старалось остановить его. Тьма адресов, записок, представленных в комиссию, с ожесточением нападала на либералов в редакционных комиссиях. Согласно с обнародованным указом редакционные комис­сии должны были выработанные ими проекты положений представить на обсуждение особо вызванным из губерн­ских комитетов депутатам дворянства.

К осени 1859 г. редакционные комиссии обработали проекты по 21 губернии. Из этих губерний вызваны были депутаты; эти депутаты названы были депутатами пер­вого призыва. Депутаты шли с мыслью, что они примут деятельное участие в окончательной выработке положе­ний, составив, так сказать, сословное представительство; вместо того министр внутренних дел встретил их в своем утреннем наряде в передней, сухо поговорил с ними и предложил им, когда понадобится, дать некоторые све­дения и разъяснения редакционным комиссиям. Депу­таты, которых даже не называли именем депутатов, пришли в негодование и обратились к правительству с просьбой позволить им собираться на совещание; им это позволили, и они стали собираться в кабинете Шувалова. Нет надобности рассказывать, о чем они там говорили; а там говорили о многом, шедшем дальше вопроса о крепостных крестьянах. Характер этих толков был та­ков, что потом посоветовали прекратить эти собрания. Раздраженные депутаты первого призыва разъехались по домам.

К началу 1860 г. обработаны были остальные проек­ты и вызваны были новые депутаты из губернских ко­митетов: депутаты второго призыва. Между тем натя­нутые отношения между правительством и дворянством так сильно подействовали на председателя редакцион­ной комиссии, живого и подвижного Ростовцева, что он заболел и в феврале 1860 г. умер. Все общество, ожидав­шее благополучного разрешения вопроса, было пора­жено, узнав его преемника; то был министр юстиции граф Панин. Он был крепостник в глубине души, и на­значение было истолковано дворянством как признание, что смущенное правительство хочет отложить дело. Но сверху настойчиво вели дело дальше, и редакционные комиссии, руководимые Паниным, должны были выра­ботать и принять окончательное положение. Депутаты второго призыва были приняты радушно; однако никто, даже Шувалов, не позвал их обедать. Этот второй при­зыв, уже заранее настроенный против дела, высказался консервативнее первого. В редакционных комиссиях то­гда окончательно была принята мысль о необходимости обязательного выкупа помещичьей земли во владение крестьян; самые доброжелательные помещики желали только выкупа, чтобы скорее развязаться с крепостным трудом. Депутаты второго призыва решительно восстали против обязательного выкупа и настояли на поземельном устройстве крестьян по добровольному их соглашению с землевладельцами. Этот принцип добровольного со­глашения внесен, следовательно, представителями консер­вативного дворянства вопреки комиссиям. Выслушав за­мечания от депутатов второго призыва, редакционные комиссии продолжали дело. Оно еще не было приведено к концу, когда наступил 1861 год; тогда последовало высочайшее распоряжение кончить дело ко дню вступ­ления на престол. Ускоренным ходом редакционные ко­миссии, давши окончательный вид общим положениям, провели их сначала через общую комиссию, в комитет Государственного совета, так что можно было напеча­тать общие и местные положения к 19 февраля 1861 г. Так шла работа над этим законом, лучше сказать, над этим сложным законодательством, которое разрешило самый трудный вопрос нашей истории.

Основные черты Положения 19 февраля 1861 г.

В продолже­ние столетий, предшествовавших 19 фе­враля 1861 г., у нас не было более важного акта. Вот основные его черты. Общие положения начинаются объявлением крепостных крестьян лично свободными без выкупа; это практическое развитие мысли, скрытой, как мы видели, в законе об обязанных крестьянах 1842 г. Но крестьяне, получая личную свободу, вместе с тем в интересах исправного платежа государственных и дру­гих повинностей наделяются землей в постоянное поль­зование. Эти наделы совершаются по добровольному со­глашению крестьян с землевладельцами. Там, где такого соглашения не последует, поземельное обеспечение кре­стьян совершается на общих основаниях местных поло­жений, которые были изданы для губерний великорус­ских и белорусских. Крестьяне, освободившись от кре­постной зависимости и получив от землевладельца из­вестный земельный надел в постоянное пользование, платят землевладельцу деньгами или трудом, т. е. пла­тят оброк или несут барщину. Пользуясь на таком усло­вии помещичьей землей, крестьяне эти составляют класс временнообязанных. По желанию своему они выкупают у землевладельца свои усадьбы; они могут покупать и полевые угодья, но по взаимному соглашению с помещи­ком. Выкупая усадьбу или землю, они пользуются из­вестной казенной ссудой; как скоро крестьяне выкупят землю, они выходят из положения временнообязанных. До выкупа помещик сохраняет вотчинно-помещичий надзор над крестьянами; с выкупом прекращаются все обязатель­ные отношения крестьян к землевладельцу, и они вступают в положение крестьян собственников. Вот общее основа­ние, на котором совершалось освобождение крестьян.

Выходя из крепостной зависимости, крестьяне устраи­ваются в сельские общества, получают известное само­управление. Таким образом, весь акт освобождения сла­гался из трех моментов: 1) из устройства сельского об­щества, 2) из наделения крестьян землею в постоянное пользование и 3) из выкупа этой земли, отведенной в по­стоянное пользование. Для нас второстепенное значение имеет устройство земского сельского управления; замечу только, что все крепостные крестьяне устроены были в особые сельские общества. Сельское общество—это поселок, принадлежавший одному владельцу, или часть большого поселка, принадлежавшего нескольким вла­дельцам. Сельские общества, соседние друг к Другу, со­единяются в волости; волость, вообще приход. Иногда, впрочем, могут быть соединены принадлежащие, напри­мер, одному землевладельцу смежные сельские общества разных приходов, но так, чтобы в волости было не мень­ше 300 и не больше 2 тыс. ревизских душ. Сельское об­щество, как волость представляет хозяйственно-админи­стративное учреждение. Сельское общество управляется волостным старостой и сельским сходом; волость управ­ляется выборным волостным старшиной и волостным сходом, составленным из домохозяев волости. Сельский сход, как и сельский староста, имеет чисто хозяйствен­ное административное значение. Волостное управление сосредоточивало в себе еще и сословный суд, органом которого была коллегия выборных судей.

Поземельное устройство крестьян

Разумеется, главные трудности заклю­чались в устройстве поземельного по­ложения крестьян; разрешение этого вопроса затруднялось разнообразным положением главных условий, созданных историей. Вот основания этого устройства. Крестьяне, выходившие из крепостной зависимости, обязательно наделялись зем­лею в количестве, необходимом для обеспечения их быта и исправной уплаты казенных и земских повинностей. Этот надел землею должен был соображаться, разу­меется, с густотой крепостного населения в известной местности, как и с качеством почвы; для этого вся Рос­сия разделена была на три полосы: нечерноземную (се­верная и частью центральная), черноземную и степную; по качеству почвы и густоте населения каждая полоса разделялась на местности, которых во всех трех полосах было 29. Для каждой местности по соображению густоты населения и качеству почвы установлялись две нормы подушного надела, т. е. участка земли на каждую ревизскую душу, независимо от количества действитель­ных рабочих рук; за основание расчисления приняты были цифры последней, Х ревизии. Одна норма пред­ставляла высший размер подушного надела, другая - низший. Низший размер всюду равнялся одной трети высшего. Для примера приведу несколько цифр первой нечерноземной полосы. В некоторых уездах Московской губернии высший надел на душу - 3 десятины (разу­меются казенные десятины в 2400 квадратных саженей), следовательно, низший надел - 1 десятина; в других уездах Московской и смежных губерний этот надел воз­вышается. В нечерноземной полосе высший надел - 7 десятин на душу; таков, например, надел в некоторых уездах Вологодской, Вятской, Новгородской и Олонец­кой губерний. Итак, высший надел - 7 десятин, низ­ший - 3 десятины, высшей нормы, а не низшей. В два первых года со времени обнародования Положения 19 февраля по всем имениям должны были определиться действительные наделы с точным указанием повинно­стей, какие будут нести временнообязанные крестьяне в пользу землевладельца. Количество земли, отведенной в надел, как и размер повинностей в пользу землевла­дельца, определялось в особенном договоре крестьян с помещиками, называющемся уставной грамотой; в про­должение первых двух лет со времени обнародования Положения 19 февраля по всем имениям должны были составить уставные грамоты по добровольному соглаше­нию или по закону, если добровольное соглашение не состоялось. В большей части имений за основание при­нималось то количество земли, которым пользовались крестьяне при крепостном праве, если они сидели на оброке; правительство наблюдало только, чтобы этот надел не превышал высшего размера и не падал ниже низшего, т. е. ниже одной трети; последнее не допуска­лось, первое могло быть только при согласии на то по­мещика. Помещик мог уступить крестьянам, если желал, надел и высшей нормы; где не было этого желания, про­изводились отрезки от крестьян так, чтобы надел рав­нялся высшему размеру подушного участка, назначен­ного для той местности. Эти отрезки во многих местностях испортили крестьянские (наделы) участки. Надел мог быть и ниже высшей нормы, только если он не падал ниже его трети. Теперь известно, что в больших имениях крестьяне получили надел, почти равный низшей норме.