Позднесредневековая городская культура

Страница 2

Археологические исследования в Илийской долине свидетель­ствуют об окончательном прекращении жизни на городищах Алма-ты, Талгар, Чилик, Дунгене, Антоновское, Сумбе, Кок-Тума к концу XIII в. В письменных известиях XIV—XV вв. говорится, что в области Или «нет ни городов, ни строений, все ее жители кочевники».

Окончательный удар по экономике Семиречья нанесли походы Тимура. Как справедливо отмечают исследователи, целью их были не только грабежи, захваты добычи, дезорганизация хозяйства и ослаб­ление военной силы, но и прямой захват новых территорий.

Однако, несмотря на погромы и опустошения, произведенные монголами, традиционные линии городской культуры не были пре­рваны. Так же, как и в других областях, где существовали древние оседлые и городские традиции, города описываемого периода и в социальном, и территориальном, и культурном отношениях были продолжением домонгольских городов.

Преемственность прослеживается и в архитектуре, и в строитель­стве, и в элементах городского благоустройства, в ремеслах, в первую очередь, керамическом и ювелирном.

§ 2. Города и сельские поселения в последней четверти XV-XVII вв.

Рассматриваемый период в истории Казахстана достаточно под­робно по сравнению с предшествующими, освещен письменными источниками. По сравнению с предшествующим временем, количес­тво городов, упоминаемых в источниках, сократилось до 20, а горо­дищ, датируемых второй половиной XV— началом XVIII вв.—до 23. Во второй половине XV в. в письменных источниках уже не встреча­ются названия ссверокаратауских городов Уросогана, Сугулкента, Кумкента. В низовьяхСырдарьи прекращают жизнь городища (Джан-кала) Кыз-Кала; на Бугуни — городище Бузуктобс (Чилик), на Сред­ней Сырдарье — Куйруктобе и Оксус.

По сравнению с IX—XII вв. число известных по письменным источникам городов ЮжногоКазахстана уменьшилось почти в Зраза, а число городищ — в б раз.

В Отраре с середины XV в. пустеет пригород. К XVI в. территория его занимала чуть больше гектара, и вся городская жизнь сконцент­рировалась только в центральной части.

Сокращение городов, территории отмечено для Сайрама, Сыгна-ка, Узгента, Сузака. Пустеют их рабады и вся городская жизнь сосре­доточивается в пределах центральной, наиболее укрепленной части. В XVI—XVII вв. большую роль в политической и экономической жизни региона стали играть города левого берега Сырдарьи, такие, как Аркук, Куджан, Аккурган, Узгснт. На северных склонах Каратау роль главного города перешла к Сузаку. Происходит быстрое возвы­шение Яссы-Туркестанадо ранга столицы всего Южного Казахстана^.

Почти все позднесредневековыс города Казахстана наследуют планировочный остов городов предшествующего времени. В топографии позднесредневековых городов различаются «хисар» — центральная часть города, обнесенная стеной, и пригородные рай­оны. Термин «хисар» понимается и как «город», «укрепление», и как «городская стена». Хисар—.«это густонаселенная укрепленная часть города, в которой концентрировались правительственные здания, казармы, соборная мечеть, главные рынки и ремесленные мастер­ские, жилые дома основныхгородских слоев». Территория со следами застройки за стеной, за хисаром была пригородом, сельской зоной и жизнь ее резко отличалась от жизни хисара. собственно города. Уличная сеть, составляющая скелет города, была достаточно слож­ной. В Отраре, например, зафиксировано кроме центральной магис­трали, соединявшей южный и северный въезд, еще шесть сквозных улиц, идущих в меридиональном направлении.

Центральная магистральная улица соединяла северные и южные ворота. Кольцевая улица опоясывала город по периметру сразу же за стеной. С нее имелись выходы и за город, сделанные уже в позднее время.

В Отраре открыто свыше 30 кварталов XVI—XVII вв. Каждый состоял из 6—12 домов, площадь, занимаемая одним кварталом, в среднем не превышала 15М кв. м, а среднее число домов в квартале — 11. Внутриквартальные улочки, шириной до 2 м, начинались от магистральных улиц и объединяли все домовладения квартала. Они, как правило, немощеные, имели плотную, утромбованную повер­хность. В качестве благоустройства иногда использовались вымостки участков улицы перед домами и отмостки вдольиз жженогокирпича и его обломков. Улочки имели «карманы» — расширения, видимо. служившие загонами для скота. Иногда внутриквартальная улочка переходила в дворик-площадь, где располагалась серия хозяйствен­ных ям, а чаще всего такой дворик мог использоваться как загон для скота всех жителей квартала.

Социальная картина в кварталах, воссозданная на основе археоло­гических материалов (как было отмечено и для более раннего време­ни), однородная. Нет кварталов «богатых» и «бедных». В каждом квартале есть 2—3 больших многокомнатных дома, 1—2 маленьких одно-, двух- и трехкомнатные и остальные приблизительно одинако­вые по площади. Этот факт объясняется этнографическими паралле­лями. В Бухаре XIX в., например, в одном и том же квартале, в одной и той же квартальной общине имелись и богатые и бедняки. Причем социальное неравенство не нарушало издревле сложившегося быто­вого уклада. Напротив, для богатых и знатных семей такое соседство представляло много удобств, ибо им легко было найти людей для услуг.

Интерес представляет вопрос о выяснении специализации квар­талов по роду деятельности проживающих в нем людей. В Отраре лишь один квартал может быть определен как «квартал гончаров». Специализация его жителей гончаров была традиционной и переда­валась из поколения в поколение.

В числе общественных построек в структуре города, как и раньше, были общественные бани.

В период ожесточенной борьбы между степными правителями за обладание сырдарьинскими городами, в ходе которых страдали в первую очередь сами города, каждый из них должен был иметь мощную систему укрепления. Не случайно стены городов, их высота и неприступность, глубина рвов столь красочно описываются в сочинениях позднесредневековых историков.

Остатки крепостных сооружений Саурана до сих пор производят внушительное впечатление. Стена Саурана построена из пахсовых блоков, чередующихся с кладкой из сырцовых кирпичей. Сохранив­шаяся высота ее и сейчас достигает Ь м. На ней прослеживаются остатки четырех круглых башен. За стеной находился ров глубиной до 3 м, шириной от 20 до 50 м. К воротам ведут двадцатиметровые узкие проходы, образованные выступающими отрезками стен.

Достаточно мощными, судя по материалам раскопок, были поз-днесредневековые укрепления Туркестана.

Жилище XVI—XVII вв. продолжает линию развития дома пред­шествующего времени.

По сравнению с жилищем второй половины XIV — первой поло­вины XV вв. появляются некоторые новые элементы во внутреннем оформлении помещений. Тандыр переносится из дальнего угла бли­же ко входу. Площадкаташнау как бы «стягивает» второе помещение, дворик л ибо айван, л ибо жилое помещен не и кладовую.Ташнау—не

обязательно принадлежность только жилых помещений, есть они в кладовых и во дворах.'Суфа, занимающая большую площадь жилого центрального помещения, приподнята над полом на 30—40 см. В нее вмазан тандыр с устьем, выходящим за край суфы. Дымоход начина­ется с круглого отверстия в стенке тандыра, он продолжен в суфе по самому короткому отрезку до стены или угла. Дымоход соединялся с вертикальным колодцем в стене дома. Тандыры закрывались крыш­ками. На углу суфы, обычно напротив тандыра, устраивалась прямо­угольная тумба, площадка для жаровых углей. В общем интерьере помещения тандыр и площадка ташнау перед ним форм ир^тот хозяй­ственную зону. Здесь на суфе рядом с тандыром обычно стоит глиня­ная посуда. На борту или площадке ташнау лежат жернова от мель­ничного постава. Иногда в центральном же помещении ближе к углу находился щелевидный погреб. В стенах помещения устраивались ниши для хранения утвари. Суфы застилались сплетенными из камы­ша или чия циновками, сверху которых расстилалась кошма, ватные одеяла. Отпечатки и тлен циновок, а также куски кошм и ватных одеял обнаружены при раскопках.

Кладовые с закромами-отсеками предназначались для хранения запасов зерна, жидких и сыпучих продуктов. В некоторых домах есть дворики, перекрытые навесами. Кроме двориков у части домов имел­ся айван, открытый в сторону внутриквартальной улочки. Он, види­мо, использовался в качестве загона для скота.