Начало книгопечатания

Страница 24

Бывает так: встретится незнакомое русское слово, и мы говорим: "Надо посмотреть у Даля"". И не задумываемся, что же стоит за этими словами. А за ними - полувековой кропотливый труд по составлению "Толкового словаря живого великорусского языка". И трудно поверить, что составил его один человек - русский писатель, лексикограф, этнограф Владимир Иванович Даль (1801-1872 гг.). "Пора подорожить народным зыком"" - говорил он, 53 года собиравший и составлявший свой "Толковый словарь"". В 1863 году, 135 лет назад, вышло в свет первое издание словаря Даля. С тех пор он выдержал 8 изданий, не считая повторных, и включает в себя около 200000 слов, пословиц и изречений. На выставке можно познакомиться с несколькими изданиями словаря. Среди них 2-е издание словаря Даля, выпущенное издательством М. О. Вольфа, 1881 г.

Словарь Даля завершает выставку, посвященную Дням славянской письменности и культуры. Национальная библиотека приглашает всех ознакомиться с ней, ибо, как говорит "Повесть временных лет": "Велика ведь бывает польза от учения книжного; книгами наставляемы и поучаемы на путь покаяния, ибо от слов книжных обретаем мудрость и воздержание".

Выставку и эту информацию подготовили библиотекари Надежда KИПНИС, Ирина СТЕПАНОВА и Лариса KАБАНОВА

Глава 12. НАЧАЛО КНИГОПЕЧАТАНИЯ В РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ

12.1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ КНИГОПЕЧАТАНИЯ В МОСКВЕ Возникновение книгопечатания в Московском государстве совпало с эпохой Ивана Грозного. Это было время упрочения государственности и окончательного утверждения монархического централизованного государства.

Прежде всего Грозный решал политические проблемы Руси на Востоке. В 1552 г. он покорил Казанское царство, чуть позже Астраханское. Огромные просторы, населенные неправославными народами, оказались под властью Московского царя. Органическое включение их в государство требовало христианского просвещения, и вскоре появилась Казанская епархия, которой требовались богослужебные книги. Казалось бы, проблема могла быть решена традиционным рукописным производством, но в Европе уже был изобретен печатный станок.

Книги кирилловской печати - польские, белорусские, югославянские - стали известны на Руси. Сведения о работе европейских печатников были также известны москвитянам. Ученый богослов, публицист и переводчик Максим Грек познакомил русских с деятельностью Альда Мануция. Легенды о венецианских мастерах-издателях, видимо, настолько возбудили стремление Московского царя быть не хуже "фрягов", что сведения о том попали в послесловие "Апостола" 1564 г. Царь стремился выглядеть не хуже иностранцев (Грозный был первым венчан на царство, первым из русских царей стал открыто выставлять свою персону вселенским царем - наследником Рима и Византии) и требовал вести просветительскую работу. Митрополит Макарий, продолжая традицию новгородских владык и московских митрополитов, выразил просветительские стремления ХV-ХVI столетий, вылившиеся в обширную программу - идеологическую основу реформ эпохи Ивана Грозного, превращавших Русь из Великого княжества в Царство (монархию).

В русле этих реформ, очевидно, находилось и введение книгопечатания - решающего средства в исправлении церковной жизни, уничтожении ересей и своеволия в толковании Священных текстов - неизбежного и типичного следствия церковных смут при создании нового государства. Одна из причин ересей, как было отмечено, на Стоглавом соборе, - неисправность текстов. Причина неисправности состояла не столько в ошибках писцов, сколько в проникновении в разное время разных текстов, различных традиций. Отследить их поручалось церковной власти, но практически, при преобладании "келейного" способа переписки книг, задача оказалась невыполнимой и могла быть решена лишь при явном преобладании проверенных книг, их одновременном массовом распространении, делавшем ненужным переписывание книг на местах. В этом, очевидно, и было преимущество книгопечатания, одобренного митрополитом Макарием и утвержденного его окружением.

Введение книгопечатания стало возможно и благодаря тому уровню знаний русских людей, техническим умениям, которые позволили быстро создать "неведомый до того" печатный стан.

Одной из самых загадочных страниц в истории отечественного книгопечатания является вопрос об Анонимной типографии и безвыходных изданиях, получивших такое наименование в связи с отсутствием в них выходных сведений.

В настоящее время известны следующие издания, датируемые по бумаге, вкладным и владельческим записям, орнаментике, расположению шрифта, строк: Узкошрифтное Четвероевангелие (1553-1554), Триодь Постная (1555-1556), Триодь Цветная (1556-1557), Среднешрифтное Четвероевангелие (1558-1559), Среднешрифтная Псалтырь (1559-1560), Широкошрифтное Четвероевангелие (1563-1564), Широкошрифтная Псалтырь (1564-1565). Исследователями точно установлено их московское происхождение.

Таким образом, очевидна деятельность особой типографии в Москве в 1550 - начале 1560-х годов. Судя по тому, что в изданиях отсутствует указание на царское повеление их печатать, исследователи предполагают частный характер их производства. Тематика книг, например, выпуск Четвероевангелия, истолковывается некоторыми авторами как свидетельство принадлежности Анонимной типографии к кругам, близким к нестяжателям. Некоторые исследования показывают связь Анонимной типографии с Избранной радой Ивана IV - Адашевым, попом Сильвестром (замечательным писателем, автором Домостроя, духовником царя).

Сложным является вопрос и о работниках Анонимной типографии. В письме Ивана Грозного в Новгород называется Маруша Нефедьев -"мастер печатных дел", и другой мастер Васюк Никифоров. Исследование типографской техники печати, а также косвенные свидетельства более поздних источников говорят о работе в Анонимной типографии Ивана Федорова и Петра Мстиславца.

Значение анонимных изданий различно оценивается учеными. Одни видят в них пробные издания перед выпуском "Апостола" 1564 г., другие - продукцию частной типографии. Как бы то ни было, безвыходные издания подготовили появление "Апостола" - шедевра полиграфического искусства, выпущенного в 1564 г. Иваном Федоровым в Москве.

Биографические сведения об Иване Федорове достаточно скудны. Гипотетически установлена дата его рождения около 1510 г., но происхождение остается окончательно невыясненным. На основе записей в метриках Краковского университета считается, что он родился либо в Южной Польше (Пйонтковицах), либо в Белоруссии (Петковичах) - Виленском, Минском или Новогрудском поветах, либо в Москве, но все эти предположения в равной степени гипотезы, нуждающиеся в доказательстве.

Можно считать принятым в науке факт обучения Ивана Федорова в Краковском университете в 1529-1532 гг., где он получил степень бакалавра. Это была пора расцвета университета. Здесь Иван Федоров, очевидно, познакомился с учением гуманистов, античной литературой, изучил греческий язык.

Сведения о деятельности Ивана Федорова в конце 1530-1540-х годов отсутствуют. Есть предположения, что в это время он находился в окружении митрополита Макария и с ним приехал в Москву. Полагают, что не без его участия Иван Федоров занял скромную должность диакона в Кремлевском храме Николы Гостунского. В начале 1550-х годов этот храм и его причт занимали заметное место в московской иерархии. Протопоп храма Амос участвовал в разоблачении ереси Матвея Башкина, а в 1553 г. крестил в присутствии Московского царя со всем "собором, архимандриты, и игумны, и протопопы, и множество бояр" Казанского царя Едигера Магмета, получившего имя Симеон. В 1555 г. протопоп участвовал и в постановлении Казанского архиепископа Гурия.

Митрополита Макария связывали с храмом давние отношения, он служил в нем во время своих приездов в Москву, еще будучи новгородским владыкой. Подтверждают связь митрополита Макария и деятельность его в рамках просветительской программы церкви Николы Гостунского слова самого Ивана Федорова о непосредственном одобрении Макарием заведения типографии в Москве и указание им одной из причин ее создания - необходимость христианского просвещения Казанского царства. Источники сохранили упоминание о службе Ивана Федорова в качестве диакона в храме Николы Гостунского в 1563 г., а с этого времени жизнь Ивана Федорова и история книгопечатания на Руси неразрывно связаны.