Начало самодержавия в России. Государство Ивана IV (Грозного)

Страница 6

“Уложение о службе” 1555 г. завершает не только выработку правовых основ поместного землевладения, но вместе с тем является и завершением процесса перестройки армии Русского государства - процесса, начало которого падает еще на вторую половину XV века и который заключался в создании армии нового типа на месте старых военных дружин времен феодальной раздробленности. К середине XVI века эта армия окончательно определяется как “дворянское войско”, армия, центральной фигурой которой является служилый человек - помещик, отражая своим классовым обликом и социальную природу Русского государства как крепостнического государства, и тот факт, что именно помещики, дворянство составляли главную политическую силу в этом государстве.

Характер земельной политики 50-ых годов, выясняемый вполне точно на основании законодательства и политической практики этого времени, заставляет определить ее как политику защиты дворянско-помещичьих интересов и вместе с тем как политику, направленную против земельных интересов боярства.

В государственной деятельности Ивана IV выделяются два этапа: до опричнины и после нее. Основная часть реформ падает именно на первый период. На резкую перемену реформаторской политики Ивана IV повлияло негативное отношение привилегированных слоев русского общества к его реформам плюс личная драма царя, связанная со смертью его жены Анастасии. Иван IV был доведен до крайности опричнины разочарованием в природе человека, который чаще думает о себе, чем о “государственной пользе”. Иван же ставил перед собой задачи улучшения Русского государства не только в высших слоях, но и на общенародном уровне, как ему казалось, хотя в работе больше прослеживается путь реформ только на уровне высших сословий. Некоторые разночтения между основной частью и выводами связаны с тем, что в работе преобладает формальный подход к исследованию материала, но мы знаем, что в истории существуют вещи, стоящие выше фактов и часто носящие личный характер. Именно эти стороны исторического процесса дают возможность сделать вывод, что положительные реформы 50-х годов продолжались бы, если бы не натолкнулись на сопротивление русской аристократии и не трансформировались в опричнину. Но с другой стороны, реформы 50-х годов XVI века сыграли огромную положительную роль в истории Русского государства.

В молодые годы государь вместе со своими избранными советниками повел смелую внешнюю и внутреннюю политику, целью которой было: с одной стороны - привести в порядок законодательство, устроить областное управление и привлечь к нему выборных людей из различных сословий, с другой - расширить границы государства на Востоке и Западе, добиться берега Балтийского моря, укрепить связи с Западной Европой.

Между тем царь повзрослел, приобрел некоторый опыт в государственных делах и уже тяготился деятельным правлением “Избранной рады”. Воля его, стесненная в юности, теперь распрямилась, словно отпущенная пружина, стремясь к самовластию.

3. Опричнина, её причины и последствия

Глубокие душевные потрясения, испытанные в детстве, на всю жизнь лишили царя доверия к подданным. Человек сложный, противоречивый и неуравновешенный, он в периоды крайнего внутреннего напряжения, когда его необузданные страсти выходили за нормы разумного, творил правый и неправый суд над своими действительными и мнимыми противниками.

Политика Избранной рады не удовлетворяла феодалов. Бояре были недовольны отменой кормлений и других привилегий, а дворяне тем, что не получили новых поместий за счет вотчинников и монастырей. Положение усугублялось неудачами во внешней политике. Бесконечные интриги, имевшие место вокруг государя, подорвали его психику.

Первый кризис, оставивший глубокий след в обостренном сознании Ивана Васильевича, был связан с его внезапной и тяжелой болезнью после возвращения из Казанского похода и составлением в марте 1553 г. завещания в пользу младенца Дмитрия (первого сына, рожденного от Анастасии). Царь потребовал принесению присяги наследнику в пеленках, но у некоторых ближних бояр, которые первыми целовали крест, появились сомнения, и они, сказавшись больными, уклонились от присяги. Ходили слухи, что они «хотели. . . на государство» старицкого князя Владимира Андреевича, двоюродного брата Ивана IV.

Больной царь говорил боярам: «Если вы сыну моему Димитрию креста не целуете, то значит, у вас другой государь есть. . . Я вас привожу к крестному целованию, велю вам служить сыну моему Димитрию, а не Захарьиным; вы души свои забыли, нам и детям нашим служить не хотите, в чем нам крест целовали уже не помните; а кто не хочет служить государю - младенцу, тот и большому не захочет служить». По известию одной летописи, бояре насильно заставили присягнуть князя Владимира Андреевича, объявивши ему, что иначе не выпустят из дворца; к матери его посылали трижды с требованием, чтобы и она привесила свою печать к крестоприводной записи. «И много бранных речей она говорила. И с тех пор пошла вражда, между боярами смута, а царству во всем скудость», - говорит летопись.

7 августа 1560г. после болезни умерла Анастасия. Ее смерть потрясла Ивана Васильевича. Анастасия занимала особое место в его жизни - он любил ее и уважал как самого близкого человека. Окружение Ивана IV воспользовалась состоянием его полной растерянности тупого отчаяния и пустило слух, что Анастасия умерла не своей смертью, что «извели царицу своими чарами» Сильвестр и Адашев. Этого было достаточно - царь решил судить оговоренных заочно.

Церковный собор осудил Сильвестра на заточение в Соловки (по-видимому, он там и умер). Алексей Федорович тоже не избежал печальной участи; его взяли под стражу, перевезли в Дерпт, где он и умер в заточении в 1561 г.

Потом начались массовые казни. Сторонники Сильвестра и Адашева, все близкие и дальние родственники Алексея Федоровича, многие знатные бояре и князья, их семьи, включая детей - подростков, были либо физически уничтожены, либо отправлены в заточение, несмотря на их заслуги в прошлом.

Теперь у государя появились новые любимцы. Среди них особенно выделялись боярин Алексей Данилович Басманов, его сын кравчий Федор Басманов, князь Афанасий Иванович Вяземский и незнатный дворянин Григорий Лукьянович Малюта Скуратов-Бельский. Этот последний был довольно колоритной фигурой. Малюта ведал у Ивана Грозного сыском и пытками. Однако, несмотря на это, сам Малюта был неплохим семьянином. Одна из его дочерей, Мария, была замужем за выдающимся человеком того времени - Борисом Годуновым. Умер Малюта Скуратов на поле боя - немцы изрубили его на стене крепости Витгенштейн в Ливонии во время штурма в 1573 г.

Массовые казни вызвали бегство многих московских бояр и дворян в чужие земли. Ивана Грозного особенно поразило и вывело из себя предательство Андрея Курбского, которого он ценил не только как заслуженного воеводу и ближайшего государственного советника, но и как личного и доверенного друга. И не просто измена, а позорное бегство русского воеводы с поля боя в стан неприятеля в один из самых трудных для России моментов в ее затянувшейся войне с Ливонией. Польский король милостиво принял Курбского, сохранил за ним все его высокие почести и пожаловал богатым имением.

Сам Курбский впоследствии писал, что бежал, опасаясь готовящейся над ним расправы. В письме к царю, он осуждал его за разгон Избранной рады, за самовластие. Иван Грозный истребил близких родственников Курбского, брошенных им в Москве, отомстив недругу.

В ответе на гневное послание Курбского Иван IV исчерпывающе и лаконично изложил кредо самодержца: неограниченность воли монарха, власть которого санкционирована церковью и Богом, и полное подчинение божественной воле монарха всех подданных.

Иван Грозный придумывает невиданное на Руси лицедейство - добровольно оставляет трон и покидает царствующий град Москву. Эта царская игра имела свой политический смысл.

В воскресенье 3 декабря 1564 г. Иван со своими детьми и царицей под охраной и в сопровождении большого обоза уехал из Кремля «неведомо куда бяше». Он отслужил молебен в Троице - Сергиевом монастыре, а затем отъехал в Александрову слободу, где обосновался надолго. Через месяц Иван Васильевич прислал в Москву гонца с двумя грамотами. Первая, «гневная» грамота была направлена митрополиту Афанасию. В ней государь описывал все беззакония боярского правления, перечислял вины бояр и обвинял митрополита и духовенство в зловредном пособничестве боярам. Вторая, «слезная», грамота предназначалась «посаду, всем людям» и читалась в собрании народа. В этой грамоте царь заверял московских посадских людей в том, что зла и гнева на них не держит, явно стремясь заручиться их поддержкой.