Государство и церковь

Страница 4

В июле 1918 г. накануне V Всероссийского съезда Советов, который должен был принять Конституцию РСФСР, центральные газеты публикуют ее проект. Пятая, статья в нем была посвящена свободе совести и гласила:

«В целях обеспечения за трудящимися свободы совести цер­ковь отделяется от государства, религия объявляется делом сове­сти каждого отдельного гражданина, на содержание церкви и ее служителей не отпускается средств из государственной казны. Пра­во полной свободы религиозной пропаганды признается за всеми гражданами»

При обсуждении этой статьи столкнулись различ­ные точки зрения относительно содержания «свободы совести» и мер ее обеспечения Некоторые, например нарком юстиции П. И. Стучка, указывали, что предложенная редакция, по существу, есть слепое копирова­ние программ европейских социал-демократических пар­тий, не идущих в данном вопросе дальше провозглаше­ния свободы совести в ее буржуазном понимании. А потому предлагалось исключить из проекта такие по­ложения, как религия — «дело совести» гражданина, а также признание «полной свободы религиозной пропа­ганды» «В самом деле,— рассуждал в связи с послед­ним положением П. И. Стучка,— советским юристам придется призадуматься, как соединить некоторые статьи декрета об отделении церкви от государства с этой полной свободой религиозной пропаганды. Мне мерещится, что действительная свобода совести, как ее понимает Маркс, обеспечивается одной свободой антирелигиозной пропаганды, да и только».

В результате обсуждения статья о свободе совести была принята в следующей редакции:

«В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы совести церковь отделяется от государства и школа от церкви, а свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами»

В принятой съездом конституции были и другие статьи, касающиеся «религиозного вопроса». Так, пре­дусматривалась возможность предоставлять «убежище» иностранным гражданам, преследуемым за религиоз­ные убеждения, вводились ограничения политических прав в отношении монашествующих и служителей культа.

С принятием конституции основные положения дек­рета об отделении церкви от государства стали нор­мой конституционного права, а VIII отдел призван был теперь, наряду с проведением декрета в жизнь, обес­печивать и контролировать соблюдение статьи 13 Кон­ституции РСФСР о свободе совести.

О сложной и противоречивой обстановке, в которой приходилось действовать отделу, дают представление отчеты членов отдела о командировках на места. На­пример, один из самых активных его сотрудников М. В. Галкин, совершив поездку в Северную область осенью 1918 г., сообщал, что «проведение в жизнь дек­рета об отделении церкви от государства происходило здесь или путем собственного усмотрения или же на основании телеграфных распоряжений центральных ор­ганов» Касаясь религиозной ситуации он отмечал: «Хотя монастыри благоденствуют по-прежнему, духо­венство, как каста и как известная политическая сила, в настоящее время раздавлено. Крупных контррево­люционных выступлений, вдохновляемых служителями культа, не было . Посещаемость храмов сократилась до минимума, духовенство теряет свое влияние на народ, тем более что алчные действия некоторых его представителей дают богатую пищу для агитации и окончательно роняют духовенство в глазах народа». Галкин подмечал и огрехи в действиях представителей местных властей (небрежность в обращении с архивами, документа­цией церковных органов при выселении их из занимае­мых помещений, конфискация предметов культа без составления описей, расстрелы и аресты без санкции вы­шестоящих органов и т. п.), которые всячески затем гиперболизировались духовенством, отождествлялись с политикой государства в «церковном вопросе».

Многочисленные запросы с мест, практическая дея­тельность отдела и аналогичных органов на местах настоятельно требовали выработки документа, определяв­шего единообразие в действиях центральных и местных органов власти при реализации государственной «цер­ковной политики». Таким документом стала инструкция «О порядке проведения в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», опублико­ванная 30 августа 1918 г. в газете «Известия». Инструк­ция состояла из шести разделов: 1. О церковных и ре­лигиозных обществах. 2. Об имуществах, предназна­ченных для совершения религиозных обрядов. 3. О про­чих имуществах. 4. О метрических книгах. 5. О религи­озных церемониях и обрядах. 6. О преподавании рели­гиозных вероучений.

Инструкция затрагивала практически все возникав­шие перед органами власти на местах вопросы по проведению в жизнь декрета, давала необходимый материал для их разрешения. Казалось, что созданы все ус­ловия для планомерного и повсеместного проведения в жизнь всех положений декрета. Но реализовать сло­жившиеся благоприятные предпосылки не удалось. Про­цесс отделения церкви от государства и нормализация отношений между религиозными центрами и советской властью затянулся на несколько лет. Причинами тому были, с одной стороны, разразившаяся гражданская война и интервенция, ас другой — курс органов цер­ковного управления на конфронтацию с государствен­ной властью.

Общее обострение политической ситуации в стране летом 1918 г.— мятежи, заговоры, восстания, белый террор в отношении «вождей революции» — вызвало со стороны Совета Народных Комиссаров ответные меры Согласно Постановлению о «красном терроре» расстре­лу подлежали «все лица, прикосновенные к белогвар­дейским организациям, заговорам и мятежам». Полити­зация же все в большей мере действий и решений По­местного собора, органов церковного управления и духовенства с неизбежностью «зачисляла» и церковь в разряд таковых организаций, что неотвратимо вело к столкновению с властью.

Уже на следующий день после опубликования ин­струкции на совещании епископов с участием наиболее влиятельных лиц из мирян обсуждаются возможные меры по противодействию данному акту Выдвигается идея введения по всей стране интердикта, т. е. закры­тия всех церквей, прекращения совершения всех рели­гиозных обрядов и треб; проведения массовых крестных ходов, общественных богослужений и всероссийского общенародного «моления о спасении родины». В специальном послании Совнаркому Собор потребовал от «безбожной политической власти» отменить инструкцию, наносящую «смертельный удар» церкви и служащую «средством духовного угнетения и застращивания православного народа».

Итак, политический выбор руководством церкви был сделан. Открытое столкновение с властью стало неиз­бежным. Это стало закономерным следствием политиче­ской линии церкви, всегда бывшей на правом фланге по­литических сил в России до февраля 17-го г. и остав­шейся на этой позиции и после Октябрьской революции.

В конце сентября церковный Собор был распущен. Епархиальный дом, где в течение года он заседал,— опе­чатан. Хранившиеся там документы и материалы изъя­ты. Меры судебного преследования распространены на патриарха и близких его помощников. Аресты, обыски, конфискация, тюремные заключения коснулись многих епископов, приходских священников, активных мирян . Но до отрезвления было еще далеко. Зато набирал силу другой и, как оказалось в дальнейшем, определяю­щий процесс: в сознании рядовых верующих все более раздваивалось отношение к патриарху и церкви в це­лом. И если как религиозно-духовные авторитеты они по-прежнему оставались непререкаемы и неподсудны, то их политическая «физиономия» становилась неприемлема и более осуждалась. И спустя несколько лет для Патриарха станет ясным, что без изменения политиче­ского курса церкви он обречен на одиночество но это будет в будущем, а сейчас . пропасть между ним и его сторонниками, с одной стороны, и многомиллионной паствой, с другой, только разверзлась .

К осени 1918 г. многие из членов Собора примкнули к «белому движению». Созданные на «белой» террито­рии церковные структуры выполняли роль политических организаций, воспитывая паству в «нужном» духе. Здесь же декрет об отделении церкви от государства был отменен, возвращаются старые порядки — церковь служит власть имущим, а те, в свою очередь, покрови­тельствуют ей. К примеру, генерал А. Деникин обязы­вал созданное по его инициативе Высшее временное церковное управление на Юго-Востоке бороться с теми, кто «безучастен к строительству Русского государства», и одновременно «воодушевлять» и «объединять» духо­венство для «живой пастырской работы». Откликаясь на призыв, духовенство «проповедовало» и «осведомля­ло» население об идеях и целях Русской армий, рас­крывало перед верующими «греховность» большевизма и необходимость борьбы с ним, поминая за каждым бо­гослужением «благоверных вождей и правителей».