Страница 9
Первый же день нового 1863 года ознаменовался вступление в силу Декларации об освобождении негров-рабов в мятежных штатах. Хотя ее текст был обнародован ещё 22 сентября, мятежники и их сторонники на Севере все таки надеялись, что администрация Линкольна не решится на этот шаг. На Юге полагали также, что жестокий разгром северян у Фредериксберга “отрезвит” Линкольна и его партию, вынудит их искать компромиссные решения конфликта. Но эти надежды не оправдались, Президента уже ничто не могло поколебать, и Декларация с 1 января вступила в действие.
И подкрепляя уверенность Линкольна в своей правоте, в эти же первые дни 1863 г. с далекого Запада стали приходить вести о новых успехах северян. После того как 25 апреля 1862 г. армией и флотом Союза был взят Новый Орлеан, течение Миссисипи оказалось как бы “закупоренным” для мятежников. Ее верховья еще с начала войны были в руках Союза, а после побед Гранта при Генри, Донелсоне и Шайло мятежники были отогнаны еще дальше. Со взятием Нового Орлеана они потеряли и устье Миссисипи, и теперь южане сохраняли контроль лишь над средним ее течением с главной опорой в Виксберге - тщательно укрепленном и в стратегическом плане идеально расположенном городе. Поэтому главной задачей всего западного фронта во второй половине 1862 г. стало овладение Виксбергом и всем течением Миссисипи. Это отсекло бы от Конфедерации районы, находящиеся западнее реки, т. е. мятежные штаты Техас, Луизиану и Арканзас.
Геттисберг.
И вот настало время снова сойтись в решающем поединке основным силам двух армий. Но сам сюжет знаменитого геттисбергского сражения возник несколько неожиданно. Ли, как уже говорилось, заранее назначил геттисбергский перекресток местом сбора трех своих корпусов; их возглавляли тогда лучшие генералы Юга - Дж. Лонгстрит, Э. П. Хилл и Р. Эвелл. Не зная этого, но интуитивно предположив, что перекресток может заинтересовать мятежников, Мид 30 июня приказал созадать линию жесткой обороны вдоль ручья Пайп, в нескольких милях от Геттисберга. И тогда же генерал-южа нин Г. Хес, дивизия которого расположилась в соседнем городке Кэштауне, узнал, что в Геттисберге у северян естт, большой склад армейской обуви. По данным разведки, северян в городке не было, и Хес приказал группе солдат “сходить” в Геттисберг и принести побольше обуви - в Конфедерации это стало проблемой еще в начале войны, не говоря уже о лете 1863 г.
Пока “заготовители” добирались до места, в Геттисберг вошла кавалерийская бригада Дж. Бафорда, которому Мид поручил прикрывать свой левый фланг. Обнаружив, что городок вовсе не пуст, как им сказали, солдаты Хеса предпочли вернуться назад. Но Хес, загоревшийся желанием обуть своих парней и считавший, что в Геттисберге может быть разве что отряд неопытных милиционеров, утром 1 июля послал туда едва ли но всю дивизию.
Тот момент, когда авангарды Хеса, подойдя к городку, завязали перестрелку с дозорами Бафорда, и стал началом геттисбергского сражения. Оба командира бросили в бой все, что было у них под рукой, затем в сражение стали втягиваться все новые соединения. К северянам подоспел корпус У. Рейнольдса, которому Бафорд при слал записку с просьбой о срочной помощи. В свою очередь Рейнольдс перед отбытием к Геттисбергу разослал повсюду сообщения о начавшейся стычке, и, быть может, это в конечном счете и помогло сдержать яростные атаки южан. Спустя какие-то минуты, когда Рейнольдс повел свой корпус в атаку, снайпер-южанин прострелил ему голову. А его солдаты, наткнувшись на мощный огонь артиллерии (ее успел подтянуть к перекрестку Хес), стали медленно отходить. В эти первые часы боя соотношение сил было примерно 3 к 1 в пользу мятежников, и оно могло ухудшиться, так как к городку уже спешил весь корпус Эвелла.
Приближение частей Эвелла заметил командующий 11-м корпусом северян Оливер Ховард, наблюдавший за боем с колокольни лютеранской семинарии, стоявшей на высоком хребте, поэтому и названным Семинарским. Немедленно бросив в бой свой корпус, Ховард успел преградить дорогу Эвеллу. Но одну дивизию он предусмотрительно оставил в резерве у подножия Кладбищенского хребта, который у южных окраин поселка завершался одноименным холмом. Другая оконечность хребта имела две вершины - Большой и Малый Раунд Топ, которые, как и сам хребет, сыграли в сражении ключевую роль. А резервная дивизия Ховарда сразу же окопалась, и не напрасно: их товарищей вскоре отбросили прямо к подножию.
Записку Рейнольдса Миду принесли в момент завтрака. Опрокинув чашку с кофе, он вскочил и помчался в штаб, где приказал немедленно двинуть к Геттисбергу всю армию. Генералу Уинфилду Хэнкоку он поручил взять на себя общее руководство боем. Энергичный Хэнко}; собрал всю артиллерию резерва, в нее впрягли всех лошадей, оказавшихся под рукой, и орудия помчались к Геттисбергу! Опередив их, Хэнкок уже к 4 часам дня прискакал к Семинарскому хребту и поднял солдат в контратаку. Следом появилась и артиллерия, затем кавалеристы Хью Килпатрика, с такой яростью врубившиеся во фланг атаковавшего корпуса Эвелла, что мятежники дрогнули и вынуждены были остановить натиск. Так завершился первый день сражения. Специалисты считают его победой южан, хотя и указывают, что, если бы Эвелл атаковал не только Семинарский, но и Кладбищенский хребет, он нанес бы северянам больший урон. Поздно вечером к Геттисбергу подоспели еще два корпуса северян, к полуночи прибыл и сам Мид, принявший общее командование боем.
2 июля сражение разгорелось с новой силой. На северян были брошены корпуса Эвелла и Э. П. Хилла, а во второй половине дня - еще и Лонгстрита. Ли требовал, чтобы Лонгстрит также атаковал с самого утра, но тот заупрямился, считая более разумным вообще не атаковать, а выманить северян из их удачных позиций па обоих хребтах. В итоге Лонгстрит оказался как бы в резерве и нанес сильнейший удар как раз в момент, когда северяне уже выдохлись.
И все же им удалось удержать свои основные позиции, в частности вершины Большой и Малый Раунд Топ, причем последний северяне в неразберихе боя оставили неукрепленным. Когда разведка мятежников обнаружила это, генерал Худ приказал срочно втащить на вершину орудия и в упор расстрелять части северян на Кладбищенском хребте. Но по счастливому совпадению чуть раньше Мид приказал начальнику своих инженерных войск генералу Г. Уоррену подняться на Малый Раунд Топ и посмотреть оттуда, как идут дела на левом фланге. Уоррен, обнаружив, что вершина никем не защищается, срочно вызвал туда войска. И когда солдаты Худа уже взбирались по склону вверх, а следом за ними лошади тащили орудия, с “пустой” вершины на их головы обрушился орудийный огонь!
Это решило исход второго дня сражения. Толпы северян, отовсюду сбежавшиеся к Малому Раунд Топу, отбили все атаки мятежников, к концу этого эпизода боя совершенно обессилевших. Капитан-северянин П. Фэрли из 140-го полка добровольцев Нью-Йорка вспоминал: “Те из мятежников, которые приблизились к нам настолько, что удрать было почти невозможно, побросали винтовки, подняли руки и, воспользовавшись тем, что мы немного ослабили огонь, бросились прямо на нас и отдались в плен. А тем временем те, кто был не так близко в беспорядке отступили”.
3 июля напряжение боев не спало, даже немного возросло. Их эпицентр сместился теперь к юго-востоку от Геттисберга, в район холма Калп и протекавшего к востоку от него ручья Рок. Ли вознамерился мощным огнем 159 орудий, установленных на захваченном мятежниками накануне Семинарском хребте, сбить соперников с соседнего, Кладбищенского хребта. Во втором часу дня разгорелась невиданная доселе артиллерийская дуэль. Когда заговорили все орудия южан, показалось, что они сметут с лица земли и артиллерию северян, и их резервы, не совсем удачно размещенные на дальнем, восточном склоне Кладбищенского хребта. Затем батареи северян открыли довольно мощный ответный огонь, но уже спустя минут 40 орудия обеих сторон умолкли: запасы снарядов неумолимо иссякали, и надо было их беречь.
Однако мятежники решили, что защитники хребта либо уничтожены их огнем, либо полностью деморализованы. И Ли бросил в последнюю, как он надеялся, атаку на хребет ударную 15-тысячную группу из дивизий Пикетта и Петтигрю (он сменил раненого Хеса). Некоторые из подчиненных Ли возражали против столь рискованной атаки. Так, командир артиллерии южан генерал Э. Александер писал в мемуарах: “Казалось сумасшествием бросить пехоту в этот огонь, под которым ей пришлось бы идти почти три четверти мили при полном свете июльского солнца”.
|