Дипломатический аспект объединения Германии в XIX веке

Страница 6

В других германских государствах также преобладало намерение сохранить нейтралитет. Об этом убедительно свидетельствовали итоги конференции представителей Баварии, Саксонии, Бадена, Гессена-Нассау, Кургессена и Вюртемберга, которая состоялась в мае 1854 г. в Бамберге. Все ее участники решительно выступили против участия в антирусских действиях. Ф.И. Бруннов, покинувший свой пост в Лондоне после вступления Англии в войну против России, писал канцлеру Нессельроде о ”решительно антианглийском духе конференции” [16, 294]. Результаты конференции вызвали недовольство в Лондоне, надежды на поддержку германских государств не оправдались. ”Как наивны в Бамберге! — сожалел принц Альберт. — Они хотят, чтобы Англия и Франция одни выдерживали борьбу, а плод победы, свободу Дуная, предоставили бы немцам” [Трачевский, 602].

Таким образом, перед британской дипломатией встала нелегкая задача склонить всеми имеющимися средствами германских руководителей на свою сторону.

Дипломатическое воздействие Англии на германские государства и в первую очередь на Пруссию началось с конца 1853 г. Именно тогда британская сторона попыталась при помощи своих сторонников в Берлине вступить в переговоры с правительством Фридриха-Вильгельма IV относительно условий вступления Пруссии в войну против России. В декабре 1853 г. в Лондон отправился один из лидеров ”английской партии” граф Пурталес. Он намеревался получить согласие британского кабинета, а в случае вступления Пруссии в войну, гарантировать неприкосновенность ее территории и территории членов Германского союза, а также невмешательство западных держав в дело объединения Германии. В беседах с Абердином и Кларендоном пурталес подчеркивал, что Пруссия будет сохранять нейтралитет до тех пор, пока ”не увидит достаточно причин, чтобы принять активное участие…” [15, 60]. Бруннов, озабоченно наблюдавший за ходом переговоров Пурталеса, в своих донесениях в Петербург выражал надежду, что миссию Пурталеса постигнет неудача, что британское правительство не откликнется на его предложение. Действительно, Пурталес не сумел добиться желаемого результата, однако переговоры об условиях присоединения Пруссии к военному союзу Англии и Франции на этом не закончились.

В начале марта 1854 г. Бунзен отправил Мантейфелю согласованные с Кларендоном предложения о военном сотрудничестве Пруссии с западными державами за территориальные приобретения на северо-востоке. Инициатива предложения исходила от Пальмерстона, который чувствовал себя не совсем уютно в роли министра внутренних дел и тяготел к внешнеполитической деятельности. 17 февраля о подсказал лорду Клардендону идею пообещать Пруссии за ее содействие в войне против России Прибалтику. Чуть позже, 6 апреля 1854 г. Пальмермстон вновь писал Кларендону о том, что ”Пруссия может получить Прибалтийские провинции…” [19, 108].

Предложения Бунзена были отклонены прусским правительством. Окружение короля, стоявшее на позициях ”русской партии”, крайне негативно отнеслись к действиям Пурталеса и Бунзена. Да и сам Фридрих-Вильгельм IV был явно недоволен своим послом в Лондоне. ”Наш добрый Бунзен,— писал он королеве Виктории, — совсем с ума сошел из-за ненависти своей к Николаю и моего миролюбия; он формально и торжественно отказал в повиновении и хотел доставить мне хороший бакшиш за войну” [17, 117]. Бунзен был отозван из Лондона и заменен другим дипломатом. В первой половине марта для нейтрализации его действий в Англию отправился граф Гребен с заданием убедить англичан в невыгодности для них военного выступления Пруссии. Гребен должен был также подтвердить стремление прусского руководства к тесным контактам с Англией и намекнуть на возможность антифранцузского союз в случае будущих осложнений между Англией и Францией. ”Англия должна понять и поймет, как для нее решающе важной может быть Пруссия, если она с незатронутыми, свежими силами своей казны, своих вспомогательных источников, своих солдат выступит на помощь” [16, 474].

Трудно судить, насколько серьезно в Берлине относились к поездке Гребена. Возможно, она была призвана выполнить функцию своеобразного дипломатического маневра. Одно совершенно очевидно, что у в условиях развертывания боевых операций англо-французских войск против России миссия Гребена не могла быть успешной и не вызвать дополнительных разочарований в Лондоне политикой Пруссии.

Нажим Великобритании на прусскую монархию осуществлялся не только по каналам форин офис. В течение февраля-марта 1854 г. Фридрих-Вильгельм IV, его министры, ведущие политические и общественные деятели страны испытывали усиленное внимание и обхождение с британской стороны. Активна была в этом отношении и королевская чета. 17 марта принц Альберт писал наследнику прусского престола: ”Пруссия и Германия не могут оставаться нейтральными, сколько бы королей и министров не желали этого! Борьба затрагивает европейские, а не только германские интересы. Пруссии нельзя оставаться сторонним наблюдателем, не подвергая себя опасности” [15, 62].

Нейтральная позиция прусской монархии, ее действия в поддержку требований ”русской партии”, мягко говоря, не встретили понимания королевы Виктории и ее мужа. В одном из мартовских писем королева подчеркивала, что для не лично ”очень огорчительно видеть Пруссию нерешительной в то время, как мы надеялись идти рука об руку” [19, 201]. Эти же чувства выразил принц Альберт в письме 31 мая 1854 г.: ”Отставка Бунзена вызвала здесь всеобщее недовольство. Нет оправдания такому отношению прусского двора к западным державам” [19, 204]. В другом месте он называл Пруссию несчастной страной, а Фридриха-Вильгельма IV— орудием русского диктата.

Вместе с тем важно отметить, что ни королева, ни принц-консорт не были сторонниками жесткого давления на Пруссию и выражали опасения насчет возможных нежелательных последствий такого давления. ”Было бы чрезвычайно полезно убедить Пруссию и Австрию встать в войне на нашу сторону,— писал принц 18 января. — Грубые попытки запугать их войной с нами могут вынудить их поставить свои армии на противоположной стороне…” [15, 62]. Королева, в свою очередь, предупреждала Кларендона и других членов кабинета о необходимости избегать открытого столкновения с Пруссией.

Особый интерес британского руководства весной 1854 г. сводился к тому, чтобы Пруссия вместе с Англией, Францией и Австрией подписала документ, определяющий невыгодные для России исходные условия урегулирования кризиса в восточных делах. Форин офис важно было обеспечить согласованное выступление всей четверки ведущих европейских стран и противопоставить Российской империи единый фронт. Во второй половине марта в Вене представители Англии, Франции и Австрии уже готовили такой документ, получивший название Венского протокола. Он предусматривал сохранение территориальной целостности Турции и эвакуацию русских войск из Дунайских княжеств, подтверждал прерогативы христианскому населению Османской империи. Венский протокол фактически был направлен на то, чтобы отбросить Россию от Балкан: присоединиться к протоколу — значило выступить против России.

В Берлине и в столицах других германских государств предпочитали избежать этого, какой бы сильный натиск не предстояло выдержать. А натиск на Германию в это время действительно чрезвычайно усилился. Королева Виктория писала Фридриху-Вильгельму ШМ, что он ”не может дать более убедительного подтверждения своей бескорыстности, чем подписав это протокол”. Давление Англии усиливало внутренние разногласия в прусском руководстве и укрепляло позиции ее сторонников в стране. Как сообщал лорд Блумфильд в это время, ”общественные настроения в Берлине быстро растут против короля” [9, 166].

9 апреля прусский представитель все же подписал Венский протокол. В этом можно видеть определенный успех британской дипломатии. Однако присоединение Пруссии к протоколу не означало решительного поворота ее властей от нейтральной политики в сторону военно-политического блокирования с Англией и Францией.

Сложные, отличающиеся взаимной недоверчивостью взаимоотношения Пруссии и Австрии в годы Крымской войны составляют самостоятельный объект исследования. Здесь же хочется подчеркнуть, что в ряде австро-прусских соглашений этой поры за спиной Австрии как бы незримо стояла Англия, чувствовалась ее опытная рука. Таковы гарантированный договор между Веной и Берлином 20 апреля 1854 г. и договор 24 ноября 1854 г. о военной помощи со стороны Пруссии в случае нападения России на Австрию. Эти соглашения постепенно подрывали прусский нейтралитет и грозили втягиванием в конфронтацию с Россией в интересах западных держав. С наибольшей очевидностью такая угроза проявилась после того, как 2 декабря 1854 г. Австрия подписала союзный договор с Англией и Францией. Его статьи предусматривали обязательство австрийской империи защищать Молдавию и Валахию, а в случае войны с Россией заключить оборонительный и наступательный союз с Англией и Францией. Кроме того, ст. 6 договора гласила, что ”Великобритания, Австрия и Франция совместно доведут настоящий договор до сведения прусского двора и с радостью согласятся на его присоединение…” [9, 167].