Война и военное дело в эпоху Гомера

Страница 2

Греки эолийского племени, жившие первоначально севернее, усваивают поэтическую традицию Микенской эпохи, объединяют ее со своей собственной: язык гомеровских поэм свидетельствует о том, что поэтическая традиция микенских времен дошла до Гомера через эолийских аэдов – творцов героических эпических песен первых послемикенских веков.

Четко урегулированный стихотворный размер – гексаметр, где каждый стих состоял из шести стоп с правильным чередованием долгих и кратких слогов, характерным для всей древнегреческой поэзии, незатейливая торжественная мелодия стихов, певшихся под аккомпанемент лиры, – все это еще больше приподнимало песнь аэда над уровнем повседневного существования слушателей.

Рассмотрим же подробнее как описывал Гомер военные укрепления городов и лагерей.

Гомеру, по-видимому, нелегко было правдиво изложить историю десятилетней осады Трои, о которой он знал только из мифов. На помощь Трои вновь и вновь приходили только союзники, имевшие беспрепятственный доступ в город, - Мемнон из Суз, Пентеселея и ее амазонки и другие.

Так говорила, — и старец, дивяся Атриду, воскликнул: О Агамемнон, счастливым родившийся, смертный блаженный! Сколько под властью твоею ахейских сынов браноносных! Некогда, быв во фригийской земле, виноградом обильной, Зрел я великую рать фригиян, колесничников быстрых; Зрел я Атрея полки и Мигдона, подобного богу: Станом стояло их воинство вдоль берегов Сангария; Там находился и я, и союзником оных считался, В день, как мужам подобные ратью нашли амазонки: Но не столько их было, как здесь быстрооких данаев".

[1, с. 105]

Гомер много рассказывает о том, как с ними воевали ахейцы, но нигде у него нет и речи о самой осаде. Троя пала из-за бреши в стене, пробитой не врагами при помощи таранов, а сделанной самим населением, чтобы протащить большого деревянного коня, который не проходил в ворота. Поверив, что противники отказались от осады, троянцы отступили в глубь крепости. Только так можно объяснить взятие города, который никогда не подвергался настоящей осаде.

Можно было рассказывать о многократных попытках атаковать Трою, о призывах к троянским женщинам, старикам и детям защищать ее стены, но только не о штурме и падении крепости. Пророкам ветхого завета было в этом отношении значительно легче. Кажется странным, что благочестивые мужи, описывают осады и падения больших и могущественных городов не без некоторого смакования. «Он [Навуходоносор] устроит против себя [имеется ввиду Тир] осадные башни, и насыплет против тебя вал, и поставит против тебя щиты; и к стенам твоим придвинет стенобитные машины, и башни твои разрушит секирами своими». На ассирийских рельефах мы встречаем точные иллюстрации к таким описаниям.

Плохо знает Гомера тот, кто считает, что раджи соблюдения верности мифу он не использует представившеюся ему возможность по-своему интерпретировать факт. Так как ахейцы не могут атаковать трою, то троянцы вынуждены атаковать лагерь ахейцев.

Ассирийцы в каждом походе разбивали лагерь. Он имел круглую или прямоугольную форму, окружался стенами с башнями. Кроме палаток в нем возводились и постройки, и удобные конюшни, живо напоминающие жилища кочевников своими штандартами, укрепленными над воротами. В лагере размещались войско, обоз, солдаты и маркитантки, скот и все необходимое имущество для удобства военноначальников. Оружиносцы сооружали жилища для своих господ, забивали скот и жарили пищу, как Патроку для Ахилла, завтракали, как Нестр со своими друзьями и развлекались, как ахейцы в вечер после битвы. Если мы вспомним лагерь из которого Ахилл вынимает свой кубок, или описание его надежного, обнесенного забором жилища, то убедимся, что у греков, как у ассирийцев, лагерь выглядел одинаково. Для Гомера представлялось весьма соблазнительным не только описать подобный лагерь, но и рассказать, но и рассказать, как он был атакован всеми средствами современной поэту военной техники.

По своим укреплениям лагерь ахейцев точно соответствовал тому, что мы привыкли видеть на изображении ассирийцев. Он имел прочные стены, сложенные из балок и камней, и зубчатые башни, защищающие пять ворот. Ров и насыпь делали лагерь непреступным для повозок из-за крутых склонов и сооруженного наверху забора. Правда, изгородь и ров не были обязательной принадлежностью тех времен, но для того, чтобы атака врагов выглядела внушительней, Гомер описал в своем рассказе настоящую маленькую крепость. Ров был утыкан копьями.

Там, где тела сожигали, насыпали дружно могилу, Общую всем на долине; близ оной воздвигнулк стену, Башни высокие, воинству их и судам оборону; В них сотворили ворота и крепко сплоченные створы, Путь бы чрез оные был колесницам и коням просторный. Подле стены той, снаружи, ров ископали великий, Всюду широкие, глубокий, в колья по нем водрузили.

[1, с. 234].

Деревянные башни укреплялись контрфорсами. Здесь Гомер снова не может удержаться от того, чтобы продемонстрировать свои познания в области современной ему военной техники. Троянцы пытались расшатать стену, но для этого нужны были соответствующие инструменты.

Тут, на знаменье бога и силу свою положася, Начали Трои сыны разрушать ахейскую стену. С башен срывали зубцы, сокрушали грудные забрала И ломами шатали у вала торчащие сваи, Кои поставлены в землю опорами первыми башен. Их вырывали они и уже уповали, что стену Скоро пробьют; но ахейцы еще не сходили с их места. Плотно щитами они оградивши грудные забрала, Камнями, копьями били врагов, подступавших под стену.

[1, с. 343]

У Гомера не рассказано об этом, не показаны инструменты, не упоминает он и о лестницах, по которым войны поднимались на стены. В доспехах не легко было взбираться по гладкой стене, не говоря уже о граде камней, обрушивающихся сверху. Окончательного результата троянцы добились только метким ударом камня, в результате которого балки ворот треснули и полетели запоры.

Так Приамид захватил и стремительно нес на ворота Камень огромный. Ворота те были сплоченные крепко Створы двойные, высокие: два извнутри их запора Встречные туго держали, одним замыкаяся болтом. Стал он у самых ворот и, чтоб не был удар маломочен, Ноги расширил и, сильно напрягшися, грянул в средину; Сбил подворотные оба крюка, и во внутренность камень Рухнулся тяжкий. Взгремели ворота; ни засов огромный Их не сдержал: и сюда и туда раскололися створы, Камнем разбитые страшным; и ринулся Гектор великий. Грозен лицом, как бурная ночь; и сиял он ужасно Медью, которой одеян был весь и в руках потрясал он

Два копия; не сдержал бы героя никто, кроме бога, В миг, как в ворота влетел он: огнем его очи горели. Там он троянам приказывал, к толпищу их обратяся, На стену быстро взлезать, и ему покорились трояне: Ринулись все, и немедленно - те подымались на стену, Те наводняли ворота. Кругом побежали ахейцы К черным своим кораблям; и кругом поднялася тревога.

[1, с. 344]

Ассирийцы же часто изображали подобные сцены. Защищенные панцирями и большими плетенными щитами, передние ряды наступающих пробивали, ломали подкоп у основания стены. Чтобы их не засыпало они не трогали поперечную балку, или подводили специальную опору, которую потом поджигали отчего стена рушилась.

Едва ли Гомер считал, что у ахейцев не было таранов, ломов и штурмовых лестниц. Вероятно просто не было случая упомянуть о них.

Список использованных источников

1. Гомер. Илиада. М.: Литература., 1972 г., 543 с.

2. А. И. Зайцев. Древнегреческий героический эпос и “Илиада” Гомера. М.: 1999 г., с. 394.

2. Виды оружия и роды войск

Никого никогда не смущало курьезное представление Гомера о битве колесниц: чего только не придумывали, чтобы получше объяснить странности всем хорошо известной битвы колесничих у Гомера.

Реальная тактика боя – массированный натиск коллесниц микенской эпохи, о которой Гомер знает из эпической традиции, или сражение в сомкнутом пешем строю, характерное для времени Гомера, - находит отражение в «Илиаде» в основном в рассказах и соверах Нестора («Илиада», IV, 303 – 309).