Борьба за власть в 20-е - 30-е годы в СССР

Страница 12

· Необходимость капиталовложений в социальную и культурную сферы постоянно игнорировалась.

· Индустриализация проводилась экстенсивными методами, с огромными издержками. Она сопровождалась высокой инфляцией (увеличение денежной массы на 180% за пять лет, рост на 250-300% розничных цен на промышленные товары), приведший к снижению примерно 40% покупательной способности рабочих.

· Производительность труда, которая по плану должна была увеличиться на 110%, осталась на прежнем уровне и (по данным Р.В. Дейвиса и С.Г. Виткрофта) снизилась на 8%, что само по себе уже говорит о том, как велики были трудности первой пятилетки и какое сопротивление встречали проекты ускоренного развития.

Беспорядочная, «вакханальная» (по выражению Н.Ясного) индустриализация, подчиняющаяся бесконечным импровизациям («переломы» апреля-мая 1929 г., января-февраля 1930 г., июня 1931 г.), погрузила страну в перманентное состояние всеобщей, как на войне мобилизации и напряжения, потому что планы, как правило, были невыполнимыми. Она усиливала степень экономического хаоса и общественного беспорядка. Она вызывала все большую необходимость политического руководства экономической сферой. Административно-командная система заменяла собой законы рыночной экономики. Черты, присущие этой системе, способ ее функционирования и система экономических приоритетов, утвердившиеся в ходе первой пятилетки и подчиненные постулату построения социализма в одной, отдельно взятой стране, дают о себе знать до сих пор.

После разгрома правой оппозиции, завершенного на ноябрьском (1929 г.) пленуме ЦК, политика «великого перелома», казалось, получила единогласную поддержку.

Тем не менее политика насильственной коллективизации встретила сопротивление – хотя преимущественно пассивное – со стороны немногочисленных сельских партячеек, каждый пятый член которых был в последствии исключен из партии во время чистки 1929 г. за пассивность, за связь с враждебными элементами или за искривление партлинии (т.е., чаще всего, за отказ вступать в колхоз). С другой стороны, перерыв в проведении коллективизации, декретированный статьей Сталина от 2 марта 1930 г., вызвал недовольство многих местных партработников, негодовавших по поводу обвинения их в допущении перегибов и в искривлении политики партии. Руководители местных организаций выразили недоумение в так называемых «Дискуссионных трибунах», публиковавшихся «Правдой» в мае-июне 1930 г., во время подготовки к 16 съезду. Некоторые из них даже намекали на то, что предпринятое Сталиным отступление имело характер правого уклона. 27 мая 1930 г. «Правда» в своей передовице заявила, что такие оценки представляли собой тактику, направленную на дискредитацию ленинского партийного руководства.

8. Партия и оппозиция – «виток эволюции»

На 16 съезде ВКП(б) правые оппозиционеры снова были осуждены, а Рыков и Томский принуждены к раскаянию, на этот раз еще более унизительному, чем во время ноябрьского пленума 1929 г.

Сталин, отметив в политическом докладе, что нераскаявшиеся троцкисты, переродившиеся в «типичных мелкобуржуазных контрреволюционеров, превратившись на деле в осведомительное бюро капиталистической печати по делам ВКП(б)», развил идею, в соответствии с которой различные отклонения рассматривались как отголоски «сопротивления отживающих классов». «…Невозможно, - заключил он, - развернуть настоящую борьбу с классовыми врагами, имея в тылу их агентуру…» Уклонисты, таким образом, были впервые названы предателями. Был пройден важный рубеж в идентификации врага, хотя пока еще соотношение сил. В Политбюро не позволяло Сталину и ближайшим его соратникам сразу же перейти к практическим действиям, вытекающим из формулы: уклонист – враг.

Раздавались, однако, единичные голоса с критической позиции генерального секретаря по вопросам темпов индустриализации. Это сделал Рыков, последний представитель бывшей правой оппозиции. Позже, в декабре 1930 г., он будет исключен из состава Политбюро, а на его место выдвинут Орджоникидзе, близкий соратник Сталина.

Официальное осуждение всех уклонов и наступившее мнимое единодушие вокруг Сталина не означали, однако, что было покончено со всеми оппозиционными настроениями. В декабре 1930 г. Сырцов, кандидат в члены Политбюро, и Ломинадзе, секретарь Закавказской парторганизации, были выведены из состава ЦК. Первому поставили в вину скептицизм по поводу темпов индустриализации, второму – обвинение партии и Советов в феодальном отношении к рабочим и крестьянам. Высказывание Сырцова и Ломинадзе, а также их контакты с другими членами партии были квалифицированны как заговор. Все было соответствующим образом освещено в прессе, рассмотрено во всех парторганизациях и присовокуплено к другим делам о саботаже в народном хозяйстве.

Это дело явилось в какой-то степени этапным с точки зрения уставных принципов партии. Впервые члены ЦК были исключены не на пленарном заседании ЦК, которое только и могло по уставу решить этот вопрос, а на совместной сессии Политбюро и ЦКК. Впервые столь важный вопрос был решен небольшой группой высших руководящих работников.

Летом 1932 г. было открыто дело Рютина, известного московского правоуклонистского лидера. Он подготовил и распространил документы, возлагавшие на Сталина личную ответственность за гибельную политику коллективизации, и требовал его смещения. Эти документы, обнаруженные ОГПУ, были тотчас же объявлены платформой оппозиции. Сталин настаивал на аресте и смертном приговоре Рютина, но неожиданно столкнулся с сопротивлением большинства членов Политбюро, пока еще не допускавших высшей меры наказания к уклонистам. Рютин был сослан, Зиновьева и Каменева, которые вступали с ним в контакт, снова исключили из партии и также сослали в Сибирь. Несколькими месяцами позже был сформирован, хотя и достаточно эфемерный, блок оппозиции. Этот блок, созданный прежде всего для обмена информацией, включал в себя различных представителей как правой, так и левой оппозиции.

Попытки создания организованной оппозиции предпринимались на фоне очень напряженной социальной и экономической ситуации ( значительное снижение жизненного уровня, голод) и настоящего кризиса веры в свои силы, охватившего партию. Этот кризис достиг кульминации к осени 1932 г., когда казалось, что катастрофа в сельском хозяйстве грозила обернуться крахом всей системе.

Сталинская политика в это время начинала вызывать недовольство со стороны кадровых народнохозяйственных работников – директоров предприятий и председателей колхозов. Эти специалисты, назначенные совсем недавно, были плохо подготовлены и испытывали на себе непрерывное давление со стороны высшего руководства, требующего выполнения непосильных задач. Они были зажаты в тиски невыполнимых требований с одной стороны, и пассивного сопротивления своих подчиненных - с другой. Потоки критики обрушивались на них за неумение освоить новую технику. Угроза обвинения в саботаже нависала над ними всякий раз, как только руководимая ими предприятие или отрасль не справлялись с планом.

Совершенно естественно, что в этих условиях молодая, еще не опытная и не окрепшая бюрократия начала выискивать средства защиты от посягательств государственной машины, подобно тому как сопротивлялись крестьяне, стараясь работать как можно меньше на коллективизированных землях, подобно тому как рабочие отвечали на ухудшение жизни низкой производительностью труда и частой сменой рабочих мест (об этом уже говорилось выше в данной работе). У служащих тоже появились свои методы защиты. Они научились скрывать действительное положение вещей, помогали друг другу в поисках новых более престижных мест, быстро освоили искусство сохранения своего небольшого «семейного круга», сохранение связей и клиентуры.

Начиная с 1931 г. кадры ощущали все большую поддержку со стороны зампреда Совнаркома Орджоникидзе - приверженца более умеренных темпов индустриализации. Не без его влияния произошел уже упомянутый выше «перелом» лета 1931 г., в результате которого политика партии по отношению к специалистам изменилась. Позиции умеренного крыла еще больше укрепились к лету 1933 г., когда значительно возросли трудности экономического и социального плана, вызываемые кризисом сверхнакопления (объем капиталовложений превысил все реально допустимые существующими ресурсами размеры).